Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

– Дерьмо. – Макс сложил руки на груди и хмуро смотрел на быстро тонущий плот.

– Ну, полагаю, это хорошо, что нам не пришлось покидать яхту прошлой ночью.

– Придется вплавь, – он взглянул на нее, и спросил, – как думаешь, ты сможешь?

– Да. – Так как она не планировала паниковать и заработать гипервентиляцию, то была уверена, что сможет доплыть до пляжа.

Вместе они собрали еду и вещи, которые им понадобятся, когда они будут исследовать остров. Лола переоделась во фруктовое платье и нашла пару старых тряпичных кроссовок без шнурков, спадающих с ноги. Макс схватил клейкую ленту и встал перед ней на колени.

– Что случится, если я превращаюсь в принцессу? – спросила она, когда он взял ее лодыжку в одну руку и обмотал ленту вокруг кроссовка.

Его пристальный взгляд скользнул по ее голени, мимо колена, к краю платья.

– Что?

– Как Золушка.

Он вгляделся в ее лицо, потом потянулся за другой ногой.

– Думаю, тогда я стану Прекрасным Принцем.

Прекрасный Принц? Нет, но он притягивал ее. После того, как обувь плотно села на ногах, Лола расчесала волосы и почистила зубы, потом вручила Максу стакан со своей зубной щеткой. Не говоря ни слова, он воспользовался ей. Когда он закончил, то бросил и сумку Лолы и вещевой мешок, набитый вещами, в мусорный пакет и надул его воздухом. Он связал концы как можно сильнее, потом они все прыгнули с задней части яхты в воду. Макс, Лола и Крошка. Пенопласт, примотанный по бокам собаки, обеспечил необходимую плавучесть.

Теплая спокойная вода со сверкающими осколками голубого ничем не напоминала яростную бурю прошлой ночью. Такая обманчиво спокойная, что было трудно поверить, что она принадлежала тому же самому океану, который чуть не забрал их жизни.

В двадцати футах[106] от пляжа Лола встала и пошла через волны к берегу. Нежные волны плескались у задней поверхности ее бедер, она подхватила Крошку и несла его оставшуюся часть пути. Песок все еще был мокрым от шторма, и когда она поставила пса, тот побежал исследовать упавшую пальму.

Лола не знала, населен ли остров, или она просто обменяла одно бедствие на другое, но оказалось так здорово наконец-то встать на твердую землю, что в настоящее время остальное ее не заботило.

Она замерзла и промокла, и испытывала желание упасть на землю и поцеловать пляж. Вместо этого она упала на колени на сырой песок и подняла лицо к солнцу. Прошлой ночью она молилась о спасательном судне, но оно не прибыло. Возможно, Бог давал ей иной путь сбежать с Доры Мэй. Другой шанс спастись.

Солнце касалось ее лица, легкие наполнял прохладный утренний воздух, и порыв эмоций стиснул ее грудь. Она жива. Прошлой ночью Лола несколько раз думала, что не доживет до утра. Несколько раз она могла бы заистерить и полностью слететь с катушек, если бы не Макс. Если бы не прикосновение его руки и ободряющий звук его голоса в темноте каюты.

После всего она и Крошка все еще живы, хотя легко могли утонуть. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Теперь, когда все закончилось, она послала Богу быстрое «спасибо» и почувствовала себя согретой изнутри, словно испытала чувство сопричастности. Не то, чтобы он у нее когда-нибудь был, но, взрослея, она много повидала. Если не чувство сопричастности, тогда просто великолепный момент, чтобы ощутить ценность жизни. И почувствовать, как влажное платье липнет к коже, а зернистый песок забился в обувь и между пальцами ног.

Макс развязал полиэтиленовый пакет и бросил ей ее сумку.

– Пойдем, Лола, – приказал он, разрушая момент.

– А мы не можем просто немного посидеть и оценить то, что мы снова на земле?

– Нет. – Он открыл вещмешок и вручил ей пашмину. – Время не ждет.

– Кто ты? Джон Уэйн[107]? – Она выжала столько воды со своего платья, сколько смогла, затем укуталась в кашемировый платок. – И ты должен отрезать у Крошки подушки для плаванья прежде, чем мы куда-то пойдем, – добавила она, вставая.

– Его что?

– Пенопласт.

– Иди сюда, Кро, – Макс позвал маленькую собачку, задирающую лапу на пальму. При звуке голоса Макса Крошка поторопился встать у его ботинок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Как ты это делаешь? – Она потянулась к псу и держала его, пока Макс срезал пенопласт с его боков. – Он никогда не подходит, когда я зову его в первый раз.

– Он знает, что я – альфа-самец, – ответил Макс. Макушка его склоненной головы почти коснулась ее носа. Его густые темные волосы, расчесанные пальцами, пахли им, сочетанием мыла, моря и Макса. Он взглянул вверх, на ее рот, и его руки успокоились. На один краткий миг она заметила жажду в его красивых голубых глазах. Она думала, что он наклонится вперед и поцелует ее, и подняла руку, чтобы провести пальцами по его волосам. Вместо этого Макс отвел взгляд, и она опустила руку. Лола почувствовала себя разочарованной и немного смущенной. После всего, что они пережили вместе прошлой ночью, ее чувства к нему стали еще глубже. Она уважала его силу, не только физическую, которая заставляла ее чувствовать себя так, как будто он может позаботиться о ней и Крошке, но и силу его характера. У Макса честное сердце. Он никогда не откажется от ответственности и не предаст доверие. Он никогда не использует ее, чтобы потешить собственное самолюбие или продать ее фотографии в обнаженном виде.

Она не любит его, но в нем так много достойных восхищения качеств. Нет, она не любит его, но когда он смотрит на нее так, словно хочет съесть на обед, живот у нее слегка сжимается, а ее мысли устремляются к очертаниям его попки в джинсах.

Крошка заскулил, и Лола обратила внимание на собаку.

– А теперь будь хорошим мальчиком, – сказала она, когда Макс сорвал остатки ленты. – Ты очень храбрый пес, – поздравила она Крошку, как только подушки для плаванья убрали.

Макс что-то пробормотал по-испански, запихивая полиэтиленовый пакет и пенопласт в сумку. Судя по тону его голоса, Лола решила, что лучше всего не просить его перевести, и их троица направилась к плотному ряду деревьев.

– Куда направимся? – спросила она, перемещая Крошку на одну руку, и повесила сумку на плечо.

– Вверх, – вот и весь его информативный ответ, и она последовала за ним между двумя пальмами. За несколько мгновений их поглотила растительность, и они были вынуждены идти гуськом. Густо растущие папоротники задевали лодыжки Лолы, и Макс несколько раз останавливался, протягивая ей руку.

Крошка спрыгнул с ее рук и погнался за шипящей игуаной. Они звали его обратно, но на этот раз он не послушался альфа-самца, и Макс был вынужден догонять его. Когда он, наконец, поймал Крошку и принес обратно, то открыл сумку Лолы и запихнул его внутрь.

– Я думала, он знает, что ты альфа-самец, – напомнила она Максу, тот наполовину застегнул замок.

Брови над голубыми глазами нахмурились, и Макс одарил Крошку суровым взглядом.

– У твоего пса реальные проблемы со слухом.

Лола даже не попыталась скрыть улыбку.

– Или, возможно, ты не такая уж большая шишка.

– Сладкая, нет никаких сомнений в том, кто здесь большая шишка.

– Ага. Возможно, это я.

Он качнулся назад на пятках и вытер пот со лба тыльной стороной руки.

– Я знаю, тебе хотелось бы так думать, но у тебя нет нужного оснащения, чтобы быть большой шишкой.

Лола не думала, что он имел в виду оснащение в вещевом мешке. Макс настолько заблуждался и вел себя настолько по-мужски, что она рассмеялась.

– Это какого же оснащения?

– Думаю, мы оба понимаем. – Его пристальный взгляд скользнул вниз по пуговицам ее платья, по ее груди, к связке вишен, прикрывающих ее промежность. – Или, возможно, нужно, чтобы я показал тебе, – сказал он, и в уголках его дразнящих голубых глаз появились морщинки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я пас.

Он пожал плечами, словно говоря как хочешь, потом они полезли вверх, мимо густых зарослей гваяковых деревьев[108] с их крошечными фиолетовыми цветами, и Лола задалась вопросом, что он сделает, если она засунет руку в задний карман его джинсов, и пусть он тащит ее за собой. Тропические птицы пели и перекликались друг с другом над головой, и, когда они подошли к небольшому ручью, Макс перешел его первым.