Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

– Это сработало?

– Да. – Он поднял ее руку к губам и поцеловал костяшки. Потом вгляделся в ее глаза, легкие тени, падающие на ее волосы и пересекающие нос. – Я говорил тебе, что я очаровательный парень.

Она выдавила слабую улыбку.

– Вероятно, не настолько очаровательный, как ты думаешь.

Кончик его языка коснулся сгиба ее пальцев.

– Тебе просто повезло, что я не могу показать, насколько очаровательным я могу быть, – сказал он у ее влажной кожи.

Ее ответ был прерван взлетом и падением в океан под воздействием волн, ударивших в середину судна. Волны били в иллюминаторы, яхту швырнуло на правый борт. Макс уперся пятками в ковровое покрытие и отпустил руку Лолы. Он проскользил несколько футов по полу. Или осушительные насосы не работали, или они не справлялись. Дора Мэй слишком долго выпрямлялась. Скрип и стон судна пугали больше, чем завывания ветра. Пора стать серьезным. Пора сообщить Лоле, что в любой момент они могут пойти ко дну. Больше откладывать нельзя. Он подполз туда, где она и Крошка лежали на полу, и посветил около ее лица. Ее расширенные испуганные глаза наблюдали за ним.

– Лола, – начал он, встав на колени около нее, – насколько ты сможешь задержать дыхание?

– Зачем?

– Насколько?

– Может быть, на минуту.

– Если яхта опрокинется, то она не сразу утонет. Найди воздушный карман и ищи выход. Дверь камбуза выбьет, и иллюминаторы могут разбиться – направляйся к самому легкому выходу. На тебе спасательный жилет, поэтому, как только покинешь яхту, бросайся прямо вверх.

– Мы опрокинемся?

– Возможно. Проблема в том, что яхта ориентируется перпендикулярно направлению ветра и морским волнам. Волны, в основном, ударяют в левый борт и немного в правый. Помни, главное – не паниковать.

– Слишком поздно.

– Я имею в виду, сейчас. Когда вода ворвется внутрь, это окажется самым трудным из всего, что ты когда-либо делала, но ты не можешь сдаться своему страху. Ты должна спасти себя. А ты не сможешь, если запаникуешь.

Ее грудь приподнялась и опала.

– Как насчет тебя?

– Я буду прямо за тобой. Когда я доберусь до поверхности, то разверну плот, и мы заберемся на него. – Он преднамеренно держал при себе свои опасения насчет плота.

– А что с Крошкой? Он никогда так не сделает. – Она крепко держала собаку в одной руке, второй рукой закрывая лицо.

То, что она сказала, скорее всего, правда, и как будто все понимая, Крошка выбрался из хватки Лолы, подошел и встал у колена Макса. Его маленький розовый язычок лизнул штаны Макса, потом его голую руку.

– Я прослежу, чтобы твоя собака выбралась живой. – Он услышал, как произносит это нелепое заявление прежде, чем успел остановить себя.

Лола села, и, очевидно, устав валяться на полу, подбежала к сиденью и села, откинувшись на спинку.

– Спасибо, Макс.

Ее «спасибо» вонзилось ему в грудь, словно рыбный нож, который он вернул в ботинок, и Максу пришлось отвести взгляд. Если бы не он, то она и ее собака не рисковали бы своими жизнями. Она находилась бы дома. В безопасности, в теплой постели. Возможно, придумывая во снах лифчики.

– Лола, я сожалею, что втянул тебя в это, – сказал он.

– Я тоже. И мне жаль, что я сожгла мостик дотла. Действительно жаль.

Ее самоирония словно провернула нож в его груди. Это было одно из качеств, которые ему в ней нравились, и у Лолы была таких уйма. Больше, чем он когда-либо давал ей понять. Макс подобрал Крошку и двинулся к ней.

– Для занозы-в-заднице ты вполне ничего.

– Это комплимент?

Он поглядел на нее через плечо, на свет, падающий на ее подбородок и крупный рот.

– Это просто констатация факта.

– Хорошо, потому что это прозвучало совсем не так очаровательно, как ты меня предупреждал. – Крен увеличился, и Лола подбежала поближе. – И для самоуверенного подражателя Стивену Сигалу ты тоже ничего.

Он выдавил из груди сухое «ха, ха».

– Стивен Сигал слабак.

– Откуда мне знать, что ты собирался этим сказать? – Она снова ухватилась за его руку и крепко держала ее. А когда она положила голову на его плечо, он погрузил лицо в ее спутанные волосы. Она пахла как цветы и океан, как сад, растущий у пляжа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лола Карлайл вообще оказалась не такой, какой он ожидал той первой ночью, когда увидел ее водительские права. Она не казалась капризной или истеричной. Не вела себя как избалованная модель, чье единственное достоинство – это классный вид в стрингах. Она была кем-то гораздо большим. Личностью, которая сталкивается со своими страхами лицом к лицу. И она храбрее некоторых знакомых Максу мужчин. Под мягкой, сладко пахнущей кожей она была человеком, способным выжить в любой ситуации. Бойцом.

Лола ужасно боялась, он мог ощущать это по ее мертвой хватке на своей руке, но она контролировала свой страх. Вокруг него находилось слишком много людей, не способных на это, чтобы не оценить и не восхититься ее силой.

Атлантика продолжала бить Дору Мэй. В темноте каюты Макс держал Лолу за руку и просто слушал звук ее голоса, перескакивающего с одного предмета на другой. Она говорила о своем бизнесе, своей семье и исключении Крошки из школы для собак. И с каждым проходящим часом нож в груди Макса вращался все сильнее. Каждую минуту ему приходилось бороться с желанием обнять ее и спрятать лицо у нее на шее. Неважно, как он старался игнорировать это, с каждым прикосновением, звуком и вздохом, она вырезала его сердце.

Яхта кренилась на левый борт, и несколько раз Макс думал, что она уже не выровняется. Он держал руку Лолы, а ветер все продолжал завывать. Вот оно. Просто ее рука в его, но прикосновение тонких пальцев и теплой ладони ощущалось более интимно, чем бесчисленное количество раз, когда он занимался сексом с другими женщинами. Он продолжал держать ее руку, пока ветры не стихли и море не успокоилось. И он держал ее, когда она заснула на его больных ребрах.

Когда первые лучи утреннего солнца, наконец, коснулись окон, Макс положил Лолу на пол, подложив подушку с сиденья ей под голову.

А затем вышел, чтобы осмотреть повреждения.

Во второй раз, с тех пор как она ступила на Дору Мэй, Лола проснулась после ночи ада, в которую ожидала смерти. Она услышала, как дверь камбуза открылась, и приподнялась на локтях. Первое, что она заметила, это полное отсутствие движения. Яхта кренилась налево, но была совершенно неподвижна. Солнечный свет лился через окна и по плечам Макса, стоящего в дверном проеме. Он снял свой спасательный жилет.

Лола встала и проверила Крошку, спящего на диване. Она скинула свой спасательный жилет на пол, затем последовала за Максом наружу. Подняв одну руку ко лбу, девушка прищурилась из-за утреннего солнца. Примерно в сотне ярдов[105] впереди виднелись светлый песок и высокие пальмы, острые скалы и густая растительность. Несколько пальм и карибская сосна были вырваны штормом с корнем и наполовину лежали в воде. Дора Мэй села на мель в мелководном заливе с бирюзовой водой.

– Где мы?

– Не знаю.

– Думаешь, мы у острова? – она задалась вопросом вслух. – Или, возможно, это побережье Флориды? – добавила она с надеждой.

Макс указал на острые утесы и скалы слева.

– Это не похоже на Флориду. – Он тоже прикрыл глаза рукой. – Считается, что в составе Багам приблизительно семьсот островов. Думаю, мы причалили к одному из них.

– Думаешь, с другой стороны есть «Клаб Мед»? А может это один из уединенных островов, принадлежащих богатым и знаменитым.

Он уронил руку.

– Возможно, одного из твоих друзей.

У нее нет друзей, которым принадлежат острова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Есть только один способ это узнать.

Макс двинулся к платформе для ныряний, связал трос от спасательного плота с задней части яхты и бросил его на воду. К плоту был прикреплен кусок нейлонового шнура, и Макс потянул за него. За несколько секунд небольшая резиновая лодка надулась. И так же быстро в нескольких местах зашипело, и пузырьки воздуха вырвались на поверхность.