Имя для ведьмы - Надежда Первухина

— Да уж почитай начали! — добродушно пробасил водяной. — Дар моей силы ты уже приняла. Молодец, не трусливая.

— Как?! А я думала, что вы меня… Ну, в общем…

— Все бабы, даже ведьмы, думают только одним местом, потому и дуры, — сокрушенно вздохнул водяной. — Делать мне больше нечего, как молоку на тебя тратить!

Остальные мужчины засмеялись, оценив его шутку.

— Ладно, не будем время терять, двадцать пятый час не вечно длится, — напомнил леший и подошел ко мне: — Присаживайся с нами к костру.

Прямо как в сказке про двенадцать месяцев.

Мы расселись вокруг костра, причем я заметила, что эльф старательно избегает сидеть рядом с троллем. Видимо, из-за запаха. Водяной, правда, остался стоять.

— Мы вручим тебе часть нашего могущества, кто чем богат, — пояснил леший. — А там уж сама разбирайся, насколько тебе это пригодится.

— Я уже ей вручил, и вон пригодилось! — прогудел водяной и дернул сома за хвост.

— Кто следующий? — для порядка спросил леший.

— Ты, конечно. Мы ж в лесу.

— Ага. Держи, красавица. — Он протянул мне на ладони, похожей на пятипалый кленовый лист, сухую сосновую иголку. Я взяла, и иголка ощутимо кольнула мою кожу. Странно. И это все?

— Какая птица сейчас кричит? — неожиданно спросил меня леший.

— Коростель, — автоматически ответила я и лишь потом задумалась, откуда я это знаю.

Леший сорвал пучок травы, поднес к моему носу:

— Что за трава?

— Курослеп, девясил, очиток…

— Хорошо. Вдохни.

Я глубоко вдохнула воздух.

— Какой зверь ходит в двадцати верстах от нас?

— Лиса, потом два ежа, нет, ежиха с ежатами… Из норы вылез барсук. Еще лось и волчица. У волчицы течка.

— Да? — встрепенулся оборотень, но ему приказали не отвлекаться. А леший еще поспрашивал меня и удовлетворенно выдохнул:

— Приняла дар.

Я поглядела на свою ладонь с зажатой в ней иголкой. Иголки не было.

— Лови! — крикнул, как сумасшедший, огневик и бросил в меня пригоршню ярко-алых искр. Я хотела было уклониться, но потом поняла, что это и есть мое очередное испытание. И вытянула руки над костром.

Если вы думаете, что огонь меня не обжег, то вы крупно ошибаетесь. Еще как обжег! На мгновение мне показалось, что искры, попавшие мне на руки, прожгут их насквозь и оставят на ладонях обгорелые дыры. Но нет. Боль постепенно стала уходить, а из искр возникла крохотная девочка и весело затанцевала на моем большом пальце.

— Это тебе мой дар — искорка. Так что, значит, ты, ведьма, теперь и в огне не горишь и в воде не тонешь, — заключил огневик. — Могешь также взором воспламенять, токмо с энтим не шути. Силу мы тебе даем не в бирюльки играть.

— Понятно, — прошептала я, любуясь искрящейся девочкой. Та замерла, потом рассмеялась и, словно комарик, влетела мне в правый глаз. Поначалу немного жгло, а потом ничего, притерпелась.

— Лады, — переглянулись тролль с гоблином и пихнули в бок задремавшего гнома. — Наша очередь.

… И я оказалась посреди скал!

Плато, на котором мне посчастливилось стоять со своими горнолюбивыми покровителями, со всех сторон обдувалось бешеным ветром, выжимавшим из глаз слезы. Я мгновенно замерзла бы, если б не полное альпинистское обмундирование, предусмотрительно сменившее мою юбку и блузку. Да уж. Интересная штука — этот Обряд Тринадцати. Наверное, где-то там, далеко, на обычной кровати, лежит мое тело, беззащитное в своей обнаженности, а я пребываю, здесь и, как ни странно, ощущаю и жар, и боль, и холод.

— Многие считают, что скалы мертвы и Силы магической в них никакой нет, — заговорил тролль, голосом перекрывая ветер. — Это зря. Убедись сама.

Ветер вдруг стих, и над горными кручами засияло солнце, заставляя гранит, базальт и сланец переливаться цветами, как на картине сумасшедшего художника-импрессиониста.

— Дух захватывает, до чего красиво! — прошептала — я. — Горы как будто живые!

— А они и есть живые. Поприветствуй их, они ответят тебе.

— Благословенны будьте, горы и каменные мосты!

— И ты, и ты, и ты… — отозвались горы.

Тролль наклонился надо мной и аккуратно повесил мне на шею массивную золотую цепь с медальоном из куска простого шлака.

— От нас троих, — пояснил он. — Не давит?

— Тяжеловато, но ничего, терпеть можно.

— Это наша Сила, та, которая может сдвигать скалы, совершать землетрясения и оползни…

— А также распознавать руды цветных металлов, — счел своим долгом добавить гном.

— И, конечно, владеть всеми секретами драгоценных камней, — закончил гоблин. — Ты можешь сказать им слово, и они все придут к тебе — из сокровищниц, с аукционов и ювелирных магазинов. Тут главное не переборщить.

— Я запомню, — пообещала я.

— Ты знай, ведьма: лучше гор могут быть только горы. Они всегда придут на помощь.

— Если, конечно, уметь звать!

Мы увидели, как из расступившейся скалы вышел кобольд и направился к нам. Подойдя ко мне, он протянул странный грубо отшлифованный полупрозрачный камень сферической формы.

— Вот это настоящий магический кристалл. Тот, что у тебя дома, выкинь в мусор. С этим ты будешь не только прошлое, настоящее и будущее знать, но и сумеешь призывать тех, кого нужно. Приняла дар?

— Приняла… — прошептала я.

И они столкнули меня со скалы.

Я даже не успела испугаться, и без того все было слишком необычно. Падение казалось медленным, как при рапидной съемке, и мне захотелось ощутить себя птицей, раскинуть руки, нет, расправить крылья…

— Правильно, — невесомый голос Духа ветра нежно коснулся моей щеки. — Полетаем?

— Полетаем!

Настоящая ведьма должна уметь летать!

Земля была далеко внизу, похожая на лоскутное одеяло вроде тех, что шила в деревне моя бабушка. А здесь оставалась только свобода да насмерть перепуганные моим шальным полетом орлы.

— Я дарю тебе розу ветров. — раздавалось в воздухе пение. — Я дарю тебе небо и облака… Как много всего — для одной меня!

— Если душа родилась крылатой, что ей трамваи и самокаты! — веселилась я и кружилась среди облаков, не заметив, в какой момент комбинезон альпиниста сменился на парашютный ранец.

— Пора приземляться, — приказал ветреник. — Правь к тем темным вершинам. Кстати, какое направление ветра?

— Зюйд-зюйд-вест!

— Верно. Три румба влево, и так держать!

— Есть, капитан!

Парашют раскрылся, как парус, хотя я была уверена, что и без него сумела бы опуститься на эту площадь перед старинной ратушей. Когда я выпуталась из строп, услышала прощальное:

— Это тебе мой дар, ведьма.