Прежде чем я засну (ЛП) - Си Джей Уотсон

Наши губы встретились. Сначала едва коснувшись. Так целуют, желая спокойный ночи или доброго утра, так целуют на публике, так поцелуют мать. Я не отпускала его, и он поцеловал меня снова.  Также.

- Поцелуй меня, Бен. Как следует.

- Бен, - спросила я позже. - Мы счастливы?

Мы сидели в ресторане, в который ходили раньше, как сказал он, конечно же, я об этом не знала. В рамках на стенах висели фотографии людей, которых я приняла за звезд небольшой величины. Позади стояла раскрытая печь в ожидании пиццы.

Я взяла дыню с тарелки передо мной. Не помню, чтобы заказывала её.

- Я имею в виду, - продолжала я, - мы женаты уже... сколько лет?

- Дай-ка подумать. Двадцать два года.

Это прозвучало невероятно долго. Я подумала о видении, которое у меня возникло, пока я собиралась сегодня вечером. Цветы в номере отеля. Я могла ждать только его.

- Мы счастливы?

Он положил вилку и сделал глоток сухого вина, которое заказал. Пришла какая-то семья и заняла столик рядом с нами. Пожилые родители и их двадцатилетняя дочь. Бен заговорил.

- Мы любим друг друга, если ты это имеешь в виду. Я точно тебя люблю.

Это было сказано, чтобы я в ответ тоже призналась в любви к нему. Мужчины всегда произносят слова "Я люблю тебя" как вопрос. Но что я могла сказать? Он для меня незнакомец. Любовь не может возникнуть вдруг в любую секунду жизни, и не важно, насколько сильно бы мне хотелось верить в обратное.

- Я знаю, что ты не любишь меня, - сказал он. Некоторое время я смотрела на него, шокированная этим заявлением.

- Не волнуйся. Я понимаю, в какой ты оказалась ситуации. Мы оказались. Ты не помнишь, но когда-то мы любили друг друга. Абсолютно, невероятно. Знаешь, как в романах. Как Ромео и Джульетта, и всё такое. - Он попытался засмеяться, но это вышло у него принуждённо и неловко. - Я любил тебя, а ты любила меня. Кристина, мы были счастливы. Очень счастливы.

- До несчастного случая.

Он вздрогнул от этих слов. Неужели я сказала слишком много? Я читала дневник, но говорил ли он мне сегодня о водителе, вбившем меня и сбежавшем с места происшествия. Не знаю, но всё же было бы логично для любого в моей ситуации предположить, что некий несчастный случай имел место быть. Я решила не волноваться об этом.

- Да, - сказал он грустно. - До тех пор мы были счастливы.

- А теперь?

- Теперь? Я бы хотел, чтобы всё было иначе, но я несчастлив, Крис. Я люблю тебя. Я бы не хотел быть с кем-либо ещё.

"А что насчёт меня? - подумала я. - Я несчастна? "

Я посмотрела на столик рядом с нами. Отец придерживал очки на глазах и, щурясь, изучал заламинированное меню, пока его жена снимала с их дочери шляпу и шарф. Девушка, слегка приоткрыв рот, беспомощно сидела на стуле, глядя в никуда. Её правая рука подёргивалась под столом. Тонкая нитка слюны свисала с её подбородка. Её отец заметил мой взгляд, и я отвела глаза и посмотрела на мужа, слишком быстро, чтобы создалось впечатление, что я не наблюдала за ними. Они, должно быть, уже привыкли к тому, что люди отводят взгляд слишком поздно.

Я вздохнула.

- Хотела бы я помнить, что случилось.

- Что случилось? - спросил он. - Почему?

Я подумала обо всех тех воспоминаниях, которые приходят ко мне. Они были краткими, мимолётными. Сейчас они ушли. Исчезли. Но я их записала. Я знала, что они существуют, всё ещё существуют, где-то. Они просто потеряны. Я уверена, что должен быть ключ, воспоминание, которое разблокирует все остальные воспоминания.

- Я просто думаю, что если я смогу вспомнить несчастный случай, тогда, возможно, я смогу вспомнить и другие моменты. Не все, но достаточно. Например, нашу свадьбу, наш медовый месяц. Я даже не могу вспомнить этого.

Я сделала глоток вина. Я чуть не произнесла имя нашего сына, вспомнив, что Бен не знает, что я прочитала о нём.

- Просто проснуться и вспомнить, кто я, было бы уже достаточно.

Бен сцепил пальцы и опёрся подбородком о них.

- Врачи сказали, что этого не произойдёт.

- Но они ведь не знают наверняка, не так ли? Они же могут ошибаться?

- Сомневаюсь.

Я поставила бокал на стол. Он ошибается. Он думает, что всё потеряно, что моё прошлое полностью исчезло. Может быть, именно сейчас и нужно рассказать ему о тех разрозненных кусочках воспоминаний, которые у меня были, о докторе Нэше. О моём дневнике. Обо всём.

- Но я время от времени вспоминанию события, - сказала я. Он выглядел удивлённым. - Я думаю, что воспоминания возвращаются ко мне вспышками.

Он расцепил руки.

- Правда? Какие именно воспоминания?

- О, когда как. Иногда ничего особенного. Просто странные чувства, ощущения. Видения. Немного похожие на сны, но они кажутся слишком реальными, чтобы быть выдуманными.

Он ничего не ответил.

- Должно быть, это воспоминания.

Я ждала, что он спросит больше, захочет, чтобы я ему рассказала всё, что видела, так же и то, каким образом я узнала, что эти вспоминания настоящие. Но он молчал. И продолжал печально смотреть на меня. Я подумала о воспоминаниях, которые описала, о том, как он предложил мне вино на кухне в нашем первом доме.

- У меня было воспоминание о тебе, - сказала я. -  О тебе намного моложе...

- И что же я делала?

- Ничего особенного. Просто стоял на кухне.

Я подумала о девушке и её родителях, сидящих всего в нескольких футах от нас. Мой голос снизился до шепота:

- Целовал меня.

Он улыбнулся.

- Я подумала, что если я способна вспомнить одно событие, то, возможно, могу вспомнить и остальные....

Он протянул руку через стол и взял мою.

- Но дело в том, что завтра ты не вспомнишь об этом событии. В этом и заключается проблема. У тебя нет фундамента, на котором можно выстроить здание памяти.

Я вздохнула. То, что он говорит, правда. Я не смогу записывать всё, что случилось со мной до конца моей жизни и уж тем более читать всё это каждый день. Я посмотрела на семью рядом с нами. Девушка неуклюже зачерпывала ложкой суп с овощами и подносила её ко рту, капая на салфетку, которую её мать повязала вокруг её шеи. Я представила их разрушенные жизни, посвящённые уходу за больной, а ведь они были свободны от этой роли сиделок годы назад. Я подумала, что у нас то же самое. Мне тоже нужна тщательная опека. И, я поняла, что Бен любит меня так же, как и они своего ребёнка, но это никогда не будет взаимно. И всё же мы отличаемся. Может быть, у нас ещё есть надежда.

- Ты хочешь, чтобы мне стало лучше? - спросила я.

Он посмотрел на меня удивлённо.

- Кристина, пожалуйста...

- Может быть, мне встретиться с кем-нибудь? С доктором?

- Мы уже пробовали...

- Но что может быть плохого, если попробовать снова? Технологии со временем развиваются. Может быть, уже есть новый метод лечения?

Он сжал мою руку.

- Кристина, нет никаких новых методов. Поверь мне. Мы уже испробовали всё.

- Что? Что мы пробовали?

- Кристина, пожалуйста. Не надо...

- Что мы пробовали? Что?

- Всё. Ты не представляешь, что это было такое.

Похоже, ему было некомфортно. Его глаза метались туда-сюда, как будто он ожидал, что его ударят, но не знал с какой стороны. Я могла тогда задать самый главный вопрос, но не сделала этого.

- На что, Бен? Мне нужно знать. На что это было похоже?

Он ничего не ответил.

- Расскажи мне!

Он поднял голову и сглотнул. Он выглядел пугающе: лицо красное, глаза широко открыты.

- Ты была в коме, - начал он. - Все думали, что ты умрёшь. Но не я. Я знал, что ты сильная, что ты сможешь с этим справиться. Я знал, что тебе станет лучше. А затем, однажды, мне позвонили из больницы и сказали, что ты очнулась. Они думали, что это чудо, но я знал, что дело обстоит иначе. Это ты, моя Крис, вернулась ко мне. Ты была ошеломлена, сбита с толку. Ты не знала, где находишься и не могла вспомнить ничего о несчастном случае, но ты узнала меня и свою мать, хотя ты и не знала, кто мы такие. Они говорили, чтобы мы не волновались, что потеря памяти после таких тяжёлых травм - это нормально, что всё пройдёт. Но потом...

Он пожал плечами и посмотрел на салфетку, которую держал в руках. На какое-то мгновение мне показалось, что он не собирается продолжать.

- Что потом?

- Кажется, тебе стало хуже. Однажды я пришёл к тебе, и ты даже понятия не имела, кто я такой. Ты подумала, что я доктор. А потом ты забыла, кто ты тоже. Ты не могла даже вспомнить своё имя, в каком году родилась. Ничего. Врачи поняли, что у тебя так же перестали формироваться новые воспоминания. Они проводили тесты, делали анализы. Они делали всё. Но это не дало результатов. Они сказали, что авария повредила твою память. Что так теперь будет постоянно. Что нет никакого лекарства, что они ничего не могут сделать.

- Ничего? Они ничего не делали?

- Нет. Они сказали, что твоя память либо вернётся, либо нет. И чем дольше ты будешь жить без неё, тем меньше шансов, что она вернётся. Они сказали мне, что единственное, что я могу сделать, это присматривать за тобой. И именно это я и пытался делать.