Белый Орден, или Новые приключения Ариэля. Том II - Сергей Юрьевич Катканов

замок, ни на один день не забывал о нём, всё хотел поговорить с ним, предложить ему что-то приемлемое, но так и не смог ничего придумать, а потому решил посоветоваться с ним самим.

Когда Ариэль зашёл, Измаил совершал намаз и не обратил ни малейшего внимания на вошедшего. Закончив намаз, он не торопясь свернул молитвенный коврик и только тогда, встав напротив Ариэля, молча, немного иронично посмотрел ему в глаза.

– Если я отпущу тебя, Измаил, что ты будешь делать?

– Отправлюсь на побережье к своим братьям и продолжу вести против вас газават. Пощады вам от меня не будет.

– Значит, вариант освобождения под обещание никогда не воевать против нас ты не готов рассматривать?

– Да неужели ты думаешь, что я прощу вам смерть наших братьев, которых вы сожгли в казармах? Вы злодеи и трусы, которые побоялись сразиться с нами в честном поединке.

– Измаил, ты вроде воин, а не поэт-мечтатель, и ты прекрасно понимаешь, что война – это уничтожение живой силы противника, и уничтожают её теми способами, которые наиболее эффективны. Можно подумать, что ты, имея горстку людей против наших превосходящих сил, не поджёг бы казарму с рыцарями. Твои люди позволили себя сжечь. Чья это проблема?

– Может ты и прав, гяур, да только судьба нам воевать друг с другом. Смерть моих людей в огне прибавляет мне ярости, но и без этого я всё равно воевал бы с вами.

– Ты ведь из местных мусульман, из бывших подданных пресвитера?

– Да, имел несчастье.

– И почему же ты был несчастен? Ты жил согласно шариату, исполнял все предписания ислама, не встречая к этому ни малейших препятствий. Что в твоей жизни было не так?

Измаил расслабленно сел на диван, стоявший в маленькой комнатке вдоль стены. Ариэль сел на другой конец дивана. Оба почувствовали, что им легче будет не смотреть друг на друга. Измаил начал говорить несколько даже мечтательно:

– В той жизни словно не было души. Знаешь, как бывает: всё вроде есть, а вот главного-то и нет. Стремиться совершенно не к чему, мечтать не о чем. Разве это жизнь? Для настоящего мусульманина это не жизнь, а ничтожное прозябание. Неужели кто-то думает, что исполнение норм шариата достаточно для мусульманина?

– А что ещё?

– Бороться! Сражаться на пути Аллаха! Стать шахидом! Вот что такое жизнь! Вот что такое ислам! Если бы ты только знал, как запела моя душа, когда пришли наши братья из-за моря! Я словно был мёртв и воскрес. Я словно впервые увидел яркие краски этого мира. Душа наполнилась такой энергией, что мне в одиночку захотелось броситься на ваши полчища. Да разве ты поймёшь…

– Может и пойму. Во всяком случае – хочу понять. Твоя душа запела… Но о чём была эта песня? Война не может быть целью. Война должна иметь цель, лежащую вне войны. Какая мечта у тебя появилась? Поубивать всех христиан, а если не успеешь, то стать шахидом?

– Мы не кровожаднее вас, гяур. Мы вовсе не хотим всех поубивать. Наша цель, наша мечта – всемирный халифат. Зелёное знамя пророка должно взметнуться над всей землёй. Воле Аллаха должны покориться все народы. Ислам – это великая преобразующая сила. Дыхание нашей веры испепелит всё, что только есть в людях мелочного, ничтожного. Все люди в мире будут жить только ради великих возвышенных целей.

– Звучит красиво… Но зачем вам всемирный халифат? Что измениться в жизни каждого конкретного мусульманина от того, что все в мире будут мусульманами? Ты станешь ближе к Аллаху от того, что на другом конце земли больше не будет христиан?

– Нельзя же думать только о себе. Ислам – это истина. Каждый, кому открылась истина ислама, обязан распространять её. Ислам – лучшая в мире вера. Разве не обязаны мы утверждать на всей земле то, что является лучшим? Всемирный халифат станет великим царством справедливости, царством Аллаха на земле.

– А ты уверен, что ислам лучше христианства?

– А разве ты, гяур, не уверен в том же самом? Ты христианин, значит ты считаешь, что твоя вера лучше ислама. Я мусульманин, значит я считаю, что моя вера лучше христианства. Как может быть иначе?

– Допустим. Каждый считает свою веру лучшей. Но неужели ты думаешь, что истину можно утвердить с помощью меча?

– Не надо считать мусульман идиотами. Мы никого насильно в ислам не обращаем. Ислам – это великий дар, его надо ещё заслужить. Душа человека должна созреть для того, чтобы принять ислам, а до тех пор каждый волен оставаться в своей вере. Ты же видел, в этом городке действовали христианские храмы, служили ваши священники. Мы не уничтожаем христианство и христиан.

– Ну да, вы всего лишь превратили христиан в людей второго сорта, которые имеют право лишь на то, на что вы им дали право, и не трудно догадаться, что вы стали бы постепенно уменьшать объём этих прав.

– А как может быть иначе? Зачем тогда и газават? Разве человек, живущий согласно истине, не должен стоять выше человека, который согласно истине жить не желает?

– Но разве в царстве пресвитера ты был человеком второго сорта?

– А разве я мог в христианском царстве стать, например, канцлером?

– Ты мог стать, например, бургомистром этого города.

– Города с преобладающим христианским населением? Не смеши меня. Я стал править этим городом только тогда, когда завоевал это право мечём. Я не полез в души горожан, не стал переделывать их на исламский манер. Но этот город покорился истине. Вот что такое газават. Дай вам волю, вы бы все царства земные покорили кресту.

– Нет, Измаил, ты ошибаешься. Мы, конечно, тоже хотим, чтобы все люди на земле были христианами, но мы никогда не претендовали на завоевание царств ради подчинения их кресту.

– Ты думаешь, я истории не знаю? Хочешь сказать, что христиане никогда не воевали?

– Воевали, но ради земных интересов, а не ради распространения христианства. Церковь никогда не ставила перед собой задачи создания всемирной христианской империи вроде вашего халифата.

– Только откуда-то христианские империи всё же возникали.

– А знаешь, как они возникали? Шли нищие босые проповедники во все концы земли и возвещали людям слово истины. Их за это убивали, на их место приходили новые. Проповедники ни от кого не требовали покорности, никому не предлагали новых законов, они лишь пытались изменять сердца словом Божиим. А потом вдруг оказалось, что большинство людей на этих землях стали христианами, и цари тоже. Так возникали христианские царства. А историю ислама ты, конечно, знаешь не хуже меня и не станешь спорить с тем, что ислам родился из войны. Ближайшие приемники пророка Мухаммада, праведные халифы, прошлись огнём и мечом по Леванту и Палестине, по Магрибу и Испании, покорив исламу огромные территории. Скажи, Измаил,