Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова

Я заметила, как неожиданно в разговоре появилось это МЫ. То есть моего «Я», моей воли уже не было или она с некоторых пор не бралась в расчет. Все мое нынешнее и прошлое окружение нейтрализовывалось и выбрасывалось за борт как ненужный балласт. Впрочем, в моем сознании все «ОНИ» уже давно были вытеснены одним-единственным именем, одной-единственной личностью, до самого нутра близким мне человеком — моим Черным Принцем.

В том, что наш союз исключителен и плодотворен, я убеждалась каждый день. Мы действительно были подарены друг другу Богом. Я быстро поправилась в своих мыслях — «Судьбой» или «Силами». Мы соединялись какой-то кармической нитью и уже обладали своей собственной историей, рядом милых сердцу воспоминаний, обстоятельств, взаимных ощущений, привычек.

Постепенно формировалось то самое общее пространство, которое так необходимо мужчине и женщине, чтобы «отделиться» от всего сущего, создать свой собственный уютный мир «для двоих». Несколько словечек, заимствованных из прошлой жизни, но теперь надежно укоренившихся в нашем настоящем: «информация к размышлению», «до старта 15 секунд», «вектор удачи поменялся», «я подумаю об этом завтра», «тема не раскрыта», «впереди вечность…» Это как коды, якорьки, парный комплект ключей к внутреннему миру двух людей. И мы сочиняли их, заимствовали, выкапывали из других жизней…

Он свернул из фольги колечко и надел мне на безымянный палец. Этот символический жест означал, что высшие даруют благословение нашему союзу.

— Почему ты не женился на Жанне д'Арк? Она ведь была согласна…

— Она была девственницей, а мне нравятся ведьмы…

Тот самый взгляд свысока на остальной мир, который я раньше глушила в себе, называя гордыней, — теперь я наслаждалась им. Да, я не такая, как все, и теперь, впервые за многие годы, если не всю свою жизнь, могу не бояться того, что я ИНАЯ. И на меня впервые не смотрят как на существо «не от мира сего»…

Это была сила ИНОЙ, которая подчиняла людей и обстоятельства. Это было наслаждение — впервые позволить себе ненавидеть в ответ, а не прогибаться. Не заискивать, чтобы заслужить признание. Отвечать ударом на удар, если меня пытались задеть. Смеяться над теми, кто вчера пытался высмеять меня — жестко, уничижительно. Да, я стерва, и примите меня такой, словно говорила я окружающему миру. И мир принимал как должное, как будто давно этого ждал…

Узнавая в себе самой новые грани, я радовалась этому, как освобожденные рабы ликовали, когда с них снимали оковы и выпускали из темницы. Такое это было чувство. И мне уже нравится эта игра в магию, и я действительно начинаю ощущать ее «проверяемое действие».

— Сегодня подали документы на новый конкурс. Через три дня презентация предложений. Надеюсь, что и в этот раз повезет.

— Хочешь, я узнаю, есть тебе что ловить здесь или нет, — он уже вытащил маятник из футляра.

— Конечно, хочу. Хотя нет… Ты меня сейчас запрограммируешь, и получится все так, как ты скажешь.

— Как знаешь. Непонятно, зачем тратить время, если здесь тупик, — лучше сосредоточиться на проектах, в которых выигрыш стопроцентный.

Это было столь логично, что я, в который раз, подчинилась. Идея повышения эффективности работы за счет отказа от тупиковых направлений и бесполезных телодвижений — это путь к успеху. Я уже видела; как в ближайшем будущем прихожу на совещание и небрежно так бросаю госпоже Волк: «Вероника Андревна, что-то мне подсказывает, нам не надо лезть в эту историю. Я бы лучше поиграла на другом поле…».

Он прервал мои фантазии новым откровением:

— Ты проиграешь. То есть сначала тебе скажут, что твое предложение лучшее, ты уже будешь готовить контракт, но сделка сорвется в последний момент…

Для меня это был своего рода вызов. Я должна была опровергнуть слова Дамира. Двое суток кряду готовилась к презентации, сочинила убийственные аргументы и через некоторое время действительно получила «оффер»! Вот оно «проверяемое действие»!

Пока юристы готовили контракт, моего визави — генерального директора фирмы, оформившего двести гектаров под коттеджную застройку в экологически чистом районе Истры, посадили по подозрению в незаконном присвоении совхозных земель. Агитация среди местного населения города Истры отменялась. Обрести в лице Дамира бизнес-консультанта показалось мне достойной идеей.

— Скажи, а Вадима Брусникина ты тоже консультируешь по бизнесу?

— Нет… Он боится…

— Чего он боится?

— Я однажды взял маятник… Нужно было ответить на один личный вопрос. Во время сеанса ему стало не по себе. Он побледнел, как смерть. Я помню, он тогда сказал: «Я не знаю, с кем ты общаешься, но это серьезные ребята».

— Он вообще-то из категории везунчиков. У него все есть — талант, деньги, прекрасная жена и сын.

— У него не так все хорошо, как ты думаешь.

— А что с ним?

Расчет был прост, естественно, я задам этот вопрос. Но Дамир временно не хотел отвечать на него.

— Это не мой секрет.

Да и я не лыком шита, если мне надо получить информацию, я ее, как правило, получаю.

— Ты прав. Не говори. Некоторые вещи лучше не знать… — смиренно произнесла я.

Но он сдался подозрительно быстро.

— На нем проклятье черных сил. И я не могу ему помочь.

— Есть вещи, которые ты еще не умеешь делать?

— Я могу, но мне не дают разрешения.

— Не совсем понимаю. Черные… не дают…разрешения?

— Да. Если я нарушу это правило, его проклятье перейдет на меня… У меня есть друг, мой учитель. Он — маг высокого уровня, ему покровительствует сам Люцифер. Когда он оказался в ситуации выбора — спасти близкого человека, но нарушить закон, или позволить ему умереть, он выбрал первое. У него тяжело заболела жена. Рак — это проклятье черных, и если они принимают такое решение, никто не имеет право его отменить. А он наплевал на всё и вылечил ее. Анализы показали невозможное — опухоли больше не было. В тот же день он возвращался домой и попал в чужую бандитскую разборку. Получил восемь пулевых ранений в живот. Когда вышел из комы — врачи сказали, что он вряд ли будет ходить. Через неделю жена пришла в больницу и сообщила ему, что подала на развод. Ночью он встал с постели. Медсестру чуть не хватил удар, когда она увидела его идущим по коридору. Они считали, что он никогда не поднимется…

— Так чем же заслужил свое проклятье Брусникин?

— Он же был коммунистом и еще в советские времена курировал в Совете по делам религий всякие религиозные организации. Вместе с КГБ они контролировали все духовенство, даже Патриарх утверждал у них протоколы заседаний Синода. Так вот, под видом борьбы с «идеологическими диверсиями» они закрывали приходы, а священников отправляли в психушку. Потом, уже в ельцинскую эпох}', он «перековался» и стал глубоко верующим человеком, жертвовал средства церкви, чтобы искупить свои грехи… Его «коллеги по цеху», которые раньше преследовали церковь, теперь устраивали кремлевские богослужения и стояли в первых рядах со свечами перед телекамерами. Они по-прежнему хотели использовать церковь для своих нужд, ведь это прекрасный инструмент для манипулирования массами. И прошения им нет, даже у черных.

Я была тронута глубиной рассказа, увлажнились глаза.

— Ему никто не сможет помочь?

— Нет. Он цепляется за Нину, потому что она — единственный для него источник энергии жизни. Им осталось не более полугода, и она бросит его. Он пожирает ее, а она приходит ко мне, чтобы получить силу.

— Она по-прежнему ходит к тебе на массаж? Но курс, как правило, состоит из десяти сеансов…

— Она раньше ходила два раза в неделю. А теперь ходит каждый день.

— Я ревную.

— Я не сплю с женами друзей.

— Может, она влюблена в тебя?

— Ей надо где-то получать мужскую энергию. Даже в постели с ним она представляет другого мужчину. Вообще, многие женщины спят со своими мужьями, а представляют других партнеров.

— Как хорошо быть свободной женщиной. Никогда не представляла другого мужчину в постели. Потому что всегда брала то, что хочу. — Я решила порисоваться на чужом горе.

— Ты — сильная. Поэтому я тебя и выбрал. Я могу выбирать лучшее.

— А как же жить с этим проклятьем, если ничего нельзя изменить?

— Как живой труп.

— А вроде он ничего выглядит… Особенно когда в галстуке…

Я еще долго думала над тем, что можно неплохо выглядеть, иметь семью и престижную работу — и при этом не быть счастливым…

— Дамир. к тебе приходят десятки женщин, ты помогаешь им решать проблемы — вернуть мужа, найти любовника, получить контракт от московского правительства на установку систем кондиционирования… Но единственный вопрос, который меня тревожит, — получая ЭТО, они становятся счастливей? Помнишь Фауста, они должны желать все больше и больше, не останавливаясь на минуту?