Магистраль вечности (сборник) - Клиффорд Саймак

Джон покачал головой:

– Я узнал лишь, что они обнаружили местоположение Земли и выслали разведывательный корабль. Но у меня не было возможности проникнуть в их правительственные или научные круги. Я слышал только то, что знали простые люди.

– Ты полагаешь, правительство могло хранить это в тайне?

– Почему бы нет? Не знаю, к чему бы такая секретность, но это не исключено.

Кто-то мягко прошел через вестибюль к дверям комнаты.

– Это Красное Облако, – сказал Джейсон.

Он поднялся и встретил своего старого друга у порога.

– Прости, что поднял тебя с постели, Гораций, но утром они будут здесь.

– Я бы ни за что на свете не пропустил это бдение у гроба, – ответил Гораций Красное Облако.

– Бдение?

– Конечно. Обычай древних варваров из-за океана, не индейцев. И на этот раз покойник – планета и народ. Моя планета и мой народ.

– Они могли измениться, – проговорила Марта. – За тысячи лет у них могла появиться новая мораль, они могли повзрослеть. Может, теперь это совсем другая культура.

Красное Облако отрицательно качнул головой:

– Судя по тому, что рассказывал Джон, культура все та же. Быть может, более умная, более хитрая. Машина что-то делает с человеком; она его ожесточает. Она стоит между ним и окружающим миром, и это действует губительно, порождая жадность, которая лишает человека человечности.

– Я боюсь, – сказал Джейсон, – если вы хотите от меня это услышать.

– Я послал вверх по реке каноэ, чтобы известить Стэнли, так, по-моему, его зовут, – сообщил Красное Облако. – Хотя не понимаю, почему мы с ним носимся.

– Это касается всех. Он имеет право здесь находиться, если захочет прийти.

– Помнишь, что сказала та штуковина? Мы – преходящий фактор…

– Я полагаю, так оно и есть, – сказал Джейсон. – Трилобиты были преходящим фактором. И динозавры. Роботы имеют право думать – и даже считать, – что переживут нас всех.

– Если переживут, – ответил Красное Облако, – то так им и надо.

Глава 29

Они прибыли на рассвете. Их маленький аппарат мягко приземлился на кукурузном поле. Он опрокинул и рассыпал один кукурузный сноп и раздавил три тыквы. Небольшая группа из четырех людей и одного робота ожидала их на краю поля. Джейсон знал, что остальные роботы прячутся неподалеку, с благоговением взирая на спустившуюся с неба машину. Открылся люк, из него вышли двое. Высокие, широкоплечие, в простых серых куртках и брюках, на голове маленькие шапочки.

Джейсон зашагал к ним, и они двинулись ему навстречу.

– Вы Джейсон Уитни, – сказал один. – Вы вчера говорили с нами.

– Да, это я, – ответил Джейсон. – С возвращением на Землю.

– Я Рейнолдс, – продолжал тот, протягивая руку. – Моего спутника зовут Гаррисон.

Джейсон пожал обоим руки.

– У нас нет оружия, – сказал Гаррисон, – но мы защищены. – Слова прозвучали веско и значительно.

– Здесь вам не нужна защита, – ответил Джейсон. – Мы – цивилизованные люди, в нас нет ни грана жестокости.

– Заранее никогда не знаешь, – возразил Гаррисон. – Прошло несколько тысячелетий, время, достаточное для перемен. Вчера, мистер Джейсон, вы пытались сбить нас с толку.

– Не понимаю, – сказал Джейсон.

– Вы рассчитывали, что мы поверим, будто вы не догадывались о нашем прибытии. Однако было очевидно, что вы о нем знали. Вы старательно не выказывали удивления, чем себя и выдали. Вы делали вид, будто наше прибытие не имеет особого значения.

– А должно ли оно иметь большое значение? – спросил Джейсон.

– Мы многое можем вам предложить.

– Мы удовлетворены тем немногим, что имеем.

– Ваш приводной луч не случаен, – продолжал Гаррисон. – Вы знали, что в космосе кто-то есть. В этой части Галактики корабли появляются чрезвычайно редко.

– Вы, джентльмены, кажется, настолько уверены в своих выводах, что позволяете себе грубость, – проговорил Джейсон.

– Мы не хотим вам грубить, – ответил Рейнолдс. – Вы пытались ввести нас в заблуждение, но вам это не удалось. Мы считаем, что будет проще, если вы также будете это понимать.

– Вы наши гости, – сказал Джейсон, – и я не собираюсь с вами пререкаться. Если вы считаете, что правы, я не в силах убедить вас в обратном; и, честно говоря, не вижу в том смысла.

– Мы были несколько удивлены, – небрежно проговорил Гаррисон, – узнав, что на Земле есть люди. Мы предполагали, что тут должны быть роботы, поскольку роботов они оставили.

– Они? – переспросил Джейсон. – То есть вы знаете, кто это сделал?

– Отнюдь, – ответил Гаррисон. – Возможно, я персонифицирую некую силу без всяких на то оснований. Мы надеялись, что знаете вы. Ведь вы далеко путешествовали. Гораздо дальше нас.

Итак, они знают о путешествиях к звездам, печально подумал Джейсон.

– Не я, – сказал он. – Сам я никогда не покидал Землю. Я оставался дома.

– Но другие покидали.

– Да, – ответил Джейсон, – многие.

– И они общаются? Телепатически?

– Да, конечно.

Бесполезно отрицать – они знают все.

– Нам бы следовало соединиться раньше, – сказал Гаррисон.

– Я вас не понимаю, – произнес Джейсон.

– Ну, приятель, вы многого достигли. И мы тоже. Мы вместе…

– Прошу вас, – перебил Джейсон, – нас ждут. После того как вы познакомитесь со всеми, прошу к столу. Будет завтрак. Тэтчер печет блины.

Глава 30

Из записи в журнале от 23 августа 5152 года:

…Когда человек стареет (а я сейчас старею), он словно бы взбирается на гору, оставляя всех позади. Хотя позади остается он сам. Но моя ситуация несколько иная, коль скоро я и все наши остались далеко позади, три тысячи лет назад. Однако в нормальном человеческом обществе, до Исчезновения, жили старики. Их друзья умирали, уходили спокойно и тихо, как летящие на ветру сухие листья, и долго никто не замечал их отсутствия. Разве что замечал их ровесник, сам старик (или старый лист), вдруг, с изумлением и печалью; и он мог бы спросить, что случилось, но, не получив ответа, больше не задавать вопросов. Хотя стариков вообще-то мало что трогает; каким-то странным образом им хватает самих себя. Им нужно немногое, и немногое их волнует. Они взбираются на гору, которой никто не видит, и по мере подъема одна за другой отпадают когда-то очень дорогие им вещи. И чем выше они взбираются, тем больше пустеет их рюкзак, не становясь, впрочем, легче, и то немногое, что в нем остается, оказывается воистину необходимым, тем, что они набрали за долгую жизнь трудов и исканий. И они пребывают в чрезвычайном удивлении – если, правда, дадут себе труд задуматься, – почему же только со старостью уходит все лишнее. Достигнув вершины горы, они видят так далеко и так зорко, что могут лишь опечалиться – если их вообще что-нибудь трогает – тем, что не успеют воспользоваться новообретенной ясностью, и, получается, в ней мало проку теперь, хотя в дни молодости она бы очень пригодилась.

Думая об этом, я нахожу, что не слишком увлекаюсь фантазированием. Мне кажется, уже сейчас я вижу очень далеко и чрезвычайно отчетливо, хотя, возможно, и не столь далеко и ясно, как обнаружится в самом конце. Ибо пока еще я не могу различить того, что ищу, – пути и будущего человечества, которое знаю.

После Исчезновения мы пошли иной дорогой, нежели той, которой шло человечество на протяжении столетий. И ничто, в сущности, не могло быть прежним. Старый мир рухнул, и мало что в нем осталось. Поначалу мы вообразили, что это конец всему; да так оно и было, если иметь в виду утрату той культуры, что мы старательно создавали многие годы. И все же со временем мы поняли, что утрата вовсе не плоха, если не сказать – благодетельна. Ибо мы утратили то, без чего жить стало гораздо лучше. Кроме того, у нас появилась возможность все начать сначала.

Должен признаться, меня все еще смущает это наше второе начало – вернее то, что это начало сделало с нами… То, чего мы достигли, обретено отнюдь не сознательным усилием. Это произошло как бы само собой. Не со мной, но с остальными. Подозреваю, я уже был слишком стар, слишком укоренен в прежней жизни и оказался в стороне не по собственному желанию, а просто выбора не было.

Важно, я думаю, что путешествия к звездам и разговоры через всю Галактику (Марта, к примеру, уже полдня как сплетничает через расстояния в световые годы) были не более чем началом. Не исключено, что способность к путешествиям и телепатия – лишь толика того, что с нами случилось, только первые шаги, подобно тому как изготовление каменного топора было первым шагом в направлении будущей высокоразвитой технологии.

Что будет дальше, спрашиваю я себя и не могу ответить. Мы еще слишком мало знаем, чтобы прогнозировать дальнейшее развитие. Первобытный человек, изготавливая каменное орудие, понятия не имел, почему камень раскалывается именно так, как нужно, если ударить в правильном месте. Дикарь знал, как, но не почему и, могу предположить, не слишком интересовался этим «почему». Но как впоследствии люди поняли механику расщепления камня, так и через несколько тысячелетий они постигнут природу парапсихических способностей.