Зона Справедливости - Евгений Лукин

— Откуда это у тебя?

— Купил… Сегодня утром…

Так. Сюрприз за сюрпризом… Колодников стиснул зубы и заставил себя забыть обо всём, кроме того, что услышал сегодня от опера.

— Дима! — решительно начал он. — Слушай… м-м-м… Дима!.. Вот ты, как я знаю… э-э-э… бригадирствуешь на киосках…

Алексей предполагал, что Димка при этих его словах хотя бы насторожится, но тот просто оставил их без внимания.

— В общем… спасибо тебе… — смущённо выдавил Димка. Тут же повеселел и, шагнув к столу, возложил нежную лапищу на раскрытую книгу, кажется, готовясь что-то зачитать вслух.

— Я серьёзно с тобой говорю! — вспылил Колодников. — От кого ты бригадирствуешь? От Архитектора?..

Сын вскинул голову. Глаза его на несколько секунд стали, как раньше, отчуждёнными и колючими. Словно нажали некую кнопочку — и снова включился прежний Димка.

— А что за дела?.. — надменно проскрипел он.

— Это я должен тебя спросить, что у тебя за дела с Архитектором!..

Однако кнопочка уже своё отработала. Черты Димки вновь смягчились.

— Да Бог с ним с Архитектором… — поразмыслив, кротко молвил он. — Сказано: получит он награду свою…

Колодников сбился. Меньше всего он ожидал уловить в речи сына эту известнейшую цитату из Нагорной проповеди, пусть даже в несколько искажённом виде.

— Да что это на тебя нашло? — пробормотал он.

Тут же припомнились давешние румяные иеговёнки, и Колодниковым овладела лёгкая паника.

Димка смутился, отвёл глаза и тихонько покряхтел, явно преодолевая гордыню. Одержал трудную победу над собой и, по-прежнему не поднимая глаз, взял со стола Библию.

— Вот… — глуховато сказал он — и далее чуть ли не по складам: — «И тот… час… как бы… чешуя отпала от глаз его… и вдруг он… прозрел… и встав крестился…»

Одолев стих, поднял голову и опасливо посмотрел на отца, видимо, боясь, что тот станет смеяться.

Алексею однако было не до смеха. Он пялил на сына глаза и никак не мог понять: искренен сейчас Димка или же неумело прикидывается.

— Хочешь, расскажу, как было?.. — жарко покраснев, спросил Колодников-младший.

— Д-давай… — согласился Алексей, не без робости присаживаясь на стул.

Димка насупился, склонил упрямо голову и поиграл желваками, снова став хоть немного похожим на себя прежнего. Вот только плечищи непривычно ссутулены…

— Когда мне первый раз в арке вломили, — начал он, слегка задыхаясь, — я ещё тогда не въехал… Думал: из баллончика прыснули… Ну, думаю, козлы… Нашёл одного, дал ему в лоб… Знал, что не он, просто корефан он был тем… на которых я думал… Потом иду ночью через арку — мне кто-то в лоб… А некому, понимаешь?.. Пустая арка…

— Это… с тридцатого на тридцать первое?.. — испуганно понизив голос, спросил Алексей.

— Нет… Раньше… Просто не сказал я тогда… Я туда, сюда — никого нету… Опять не въехал… Не может быть, думаю… Отловил тех, на кого думал, поломал обоих… Нормально поломал… Сначала одного, потом другого… В один день… Потом иду… Ну, тогда уже… когда Скуржавый Полтину поминал… Причём не через старую арку шёл — ну, ты сам, говоришь, видел… И ка-ак мне там в этой арке… А светло же… Видно же, что никого нет…

— Погоди… — попросил Колодников, берясь за готовое выпрыгнуть сердце. — Так что это было-то?..

Димка как-то странно посмотрел на отца и снова раскрыл Библию, которую по-прежнему держал в правой руке. Боже! Из книги торчали бумажные закладки!.. Да что же это делается?..

— Вот… — глухо сказал Димка, найдя нужное место. — «И какою мерою мерите… такою и вам будут мерить…»

— Кто? — совсем уже шёпотом спросил Колодников. — Кто будет мерить?

Димка облизнул поджившие губы, и Алексей увидел в его глазах всё тот же затаённый страх.

— Уже мерит… — сдавленно сказал Димка.

Глава 12

Комнату сына Алексей покидал в смятении. Случившееся не укладывалось в голове. Разумеется, в наши дни свихнуться на религиозной почве несложно. Сегодня ты, а завтра я… Но чёрт возьми! Кто угодно, только не Димка!.. Дикость какая-то: путь в Дамаск через ночную арку! А вместо слепящего света истины — обыкновенный мордобой!..

Естественно, что ни до чего хорошего отец с сыном так и не договорились, потому что переродившийся Димка с непонятным упорством не желал уразуметь самых простых вещей. Ни опер, ни следователь его уже, видите ли, не пугали.

— Тоже получат ещё… — упрямо сдвинув брови, гудел он. И добавлял, спохватившись: —…награду свою…

Цитаты из Евангелия вперемешку с кошмарными уличными словечками добили Колодникова окончательно. Вернувшись в большую комнату, он некоторое время стоял и бессмысленно смотрел на подступившую к нему бледную от гнева Александру. Речей её он не слышал. Супруга яростно жестикулировала, открывала рот, но слова просто не могли пробиться сквозь творившуюся в голове Алексея сумятицу. «Уже мерит…» Димкина фраза почему-то вселяла в Колодникова смутный неодолимый страх. Было в ней нечто апокалиптическое.

Наконец Алексей стряхнул с себя странную эту одурь — и в мир вернулись звуки.

— Если ты меня ещё хоть раз пальцем тронешь!.. — заходилась Александра. — Хоть раз!..

— Извини… — пробормотал он и, почувствовав вдруг усталость, присел к столу.

От удивления Александра даже замолчала.

— Что-нибудь в фонде? — осторожно спросила она.

— Не только… — процедил он.

Да какого лешего! Почему он должен один за всех нервы рвать?.. И Алексей с каким-то даже извращённым удовольствием вывалил скопом все новости последних дней, умолчав лишь о Миле и о встрече с четой Чернолептовых. Кстати, зря он их тогда не предупредил, чтобы языки особо не распускали…

Поступок его был опрометчив. На голову Алексея с частотой подзатыльников в ночной арке немедленно посыпались упрёки, явно противоречащие один другому, хотя каждый по отдельности заставлял призадуматься. Клюнул на большие деньги, связался с жуликами — сам, считай, жуликом стал!.. Зарплату ещё ни разу вовремя не получил!.. Там не только одного директора — всех сотрудников фонда пришибить мало!.. А если вдруг, не дай Бог, самого подстрелят?.. Теперь вот из-за тебя милиция ещё и за Димочку возьмётся!.. И так далее…

— Ты! Мамаша!.. — с невыносимым презрением прервал её Колодников. — Лучше бы вон поинтересовалась, чем твой сынок занимается! А он, между прочим, на киосках от Архитектора бригадирствует!.. Ты вообще понимаешь, что это такое?..

Честно сказать, Алексей и сам весьма смутно представлял, как это — бригадирствовать на киосках, но фраза прозвучала достаточно жутко. Александра вдруг подхватилась и принялась куда-то собираться. Как выяснилось, в райотдел — сообщить, будто в ночь нападения на владельца серой «Волги» Димка явился засветло, хотя тут же проговорилась, что дома он тогда вообще не ночевал.

— Мне не поверили — думаешь, тебе поверят?.. — с невесёлой усмешкой спросил Колодников. — Показания близких родственников, чтоб ты знала, в расчёт не берут… И вообще сегодня воскресенье. Следователя — нет, а опер тоже при мне куда-то умотал…

Выглянувший на шум Димка попытался с Библией в руках неуклюже примирить разошедшихся родителей. Начал он с того, что-де блаженны, после чего полез искать выскочившее из памяти слово «кроткие», а когда нашёл, то забыл, о чём хотел сказать… И Колодников вновь заподозрил, что сынуля просто-напросто морочит им голову. Репетирует сдвиг по фазе…

— Ладно, — буркнул он. — Пойду газеты куплю. Может, там уже и о вчерашнем понаписать успели…

— Да не расстраивайся ты, мам, — увещевал Александру Димка. — Сказано: не заботьтесь о завтрашнем дне… Всё путём будет! Всё по справедливости…

— По справедливости, — обуваясь, съязвил из прихожей Алексей, — всем нам гореть в геенне…

— Это кто сказал? — вскинулся Димка.

— Блаженный Августин.

— А он кто?

— Киноактёр, — процедил Колодников — и вышел.

В подъезде он столкнулся с огромным роскошноусым есаулом (или всё-таки атаманом?) в синем френче. Мрачный, словно только что княжну утопил, казачина поднимался навстречу, полыхая алыми лампасами и нервно похлопывая нагайкой по голенищу. На приветствие Алексея не отозвался, мало того — недовольно отвернул нос. Впрочем обидеться на него Колодников не успел, поскольку вдруг заметил, что под левым глазом красавца усача расплылся чудовищный лиловатый синяк. Так… Тоже получил, стало быть… награду свою… Алексей остолбенел и уставился вслед. «Щашливчик…» — с тяжёлой завистью шаркнул давешний старушечий голос.

Вот тебе и домовая дружина… «Куда идёте?» «Где живёте?» Доигрались, блин… Колодников покрутил головой и открыл дверь подъезда.

Апрель вроде бы опомнился: заметно потеплело, тёмные комки туч разваливались, расходились, явно вот-вот собираясь продырявиться в нескольких местах сразу. Во дворе по случаю воскресенья было довольно людно. Внимание Алексея привлекла небольшая толпа, состоящая сплошь из мужчин, сплотившаяся возле доминошного стола. Костяного стука, впрочем, слышно не было. Там шуршали газетами и озадаченно переругивались.