Зона Справедливости - Евгений Лукин

Злорадно усмехаясь, Колодников решительным шагом миновал сухую тёмную арку, и, что характерно, никто его на этот раз не остановил, не ослепил фонариком, не стал допытываться, кто он такой и где живёт…

Ну да! Раскатал губёнки! Возьмёт он чистый лист и всё распишет!.. «Щаз!..» — как сказала бы та девчушка с рюкзачком. А с супругой объясниться не желаете, нет?.. Вышел на пять минут за газетами, целый день Бог знает где шлялся, вернулся на ночь глядя и слегка вмазавший… Да что ж это за жизнь такая собачья?..

Пока Алексей возился с кодовым замком подъезда и одолевал потом два долгих пролёта, он успел себе представить в деталях, что его ждёт дома — и затосковал вновь. Не хотелось уже ничего ни расписывать, ни расчерчивать…

Александра на звук проворачивающегося ключа в прихожую не выглянула. Как и предвиделось. За плотно прикрытой Димкиной дверью было тихо. Раздевшись, Колодников с лицом озабоченным и решительным прошёл в комнату и бросил на стол слегка подмокшую пачку газет.

— Ну, с заметкой той я, кажется, разобрался, — сказал он просто и устало. — Ты извини, что я так долго… С этими журналистами, знаешь, начнёшь говорить — потом не развяжешься…

Александра, как всегда, восседала в кресле под торшером и с каменным лицом читала «Новый завет». Позвоночник прям, как шомпол, губы сердито поджаты.

— Сегодня воскресенье, — процедила она, с омерзением оглядев гуляку поверх очков. — Редакции все закрыты…

Интересно, а Нестор Иванович Махно очки носил?.. Скорее всего, нет… Впрочем, если и носил, то не такие, а круглые, на манер пенсне… Революционер…

— Ну, правильно, — невозмутимо согласился Алексей. — Встретил у киоска Пашу Глотова. Да ты его помнишь, наверное. Ушастый такой… А он, представь, как назло, в «Ведомостях» уже не работает…

— Представила, — ледяным тоном сообщила она. — Дальше.

Колодников непонимающе взглянул на супругу.

— В чём дело?

— Нет, ничего, продолжай, пожалуйста, я слушаю…

— Да что за чёрт! — взорвался он наконец. — Ты что, не понимаешь, что ли, ничего? Да меня после этой дурацкой заметки просто «заказать» могли!.. Ну что ты на меня смотришь, что ты прикидываешься?.. Я же говорил тебе сегодня про уголовную хронику в «Городских ведомостях»! Они меня там чуть ли не главарём мафии изобразили!.. Говорил или нет?

— Да ты много чего говорил. Всего не запомнишь.

Колодников набрал полную грудь воздуха и попридержал выдох, борясь с желанием — подойти и протереть ей линзы тем роковым номером «Ведомостей». Ну, хотя бы в нос сунуть!.. Нет, пожалуй, не стоит… И потом — номер-то сейчас у Паши… Или у Милы?.. Хотя, может, оно и к лучшему. По правде сказать, не изображал никто никого главарём мафии — так, намекнули… И Алексей выдохнул с видом бесконечного терпения.

— Опровержения, конечно, не будет, — сухо сообщил он. — Но обещали больше имени моего не упоминать…

— Кто?

Издёвку, прозвучавшую в этом последнем вопросе, Алексей мудро пропустил мимо ушей.

— Я же говорю: журналисты из «Ведомостей»… Паша с ними созвонился, пригласил к себе… У него и поговорили…

— Журналисты или журналистки?

Колодников брезгливо покривил рот. Дескать, подозрения у вас, Александра Дмитриевна…

— Один — журналист, другая — журналистка, — ровным голосом отвечал он. — Из отдела информации, кажется…

Ход был несколько рискованный, но довольно мудрый. По причине хронического насморка Алексей запахи различал весьма слабо, а Александра своим тонким нюхом запросто могла уловить чужие духи… Ну не может же Мила не пользоваться духами, в конце-то концов!.. А так в случае чего спишем на журналистку… Из отдела информации…

— А Димы нету, что ли? — Колодников осторожно попытался сменить тему.

Александра вновь поджала губы и углубилась в «Новый завет». Алексей уже решил, что ответа не будет, когда из-под торшера прозвучало безразлично:

— У них сейчас общение…

— У кого? С кем?

Пожав плечами, Александра хлёстко перевернула страничку. Колодников выругался беззвучно и — весь негодование — удалился на кухню, прихватив пару чистых листов и шариковую ручку. Можно сказать, пронесло… Вот и славно…

Зажёг конфорку, поставил на огонь чайник со свистком и, подсев к кухонному столу, разложил листы. Значит, так… На левом пишем всё, что видели собственные глазоньки, а на правом — всё, что слышал от других… А с кого начать-то?.. С электрика или с Александры?.. Да нет, наверное, лучше с себя… С другими — потом…

Во-первых, дата… Хм… Дата… Середина марта, а вот число… Ч-чёрт, протокол ведь с гаишниками составляли — мог бы, кажется, запомнить… А! Вот!.. Сейчас вычислим. На следующий день директора справляли канун сорока мучеников… Весело! А когда ж он был-то, этот канун?..

Колодников оторопело уставился на девственно чистый лист, начиная сознавать, что возни на сей раз ему предстоит куда больше, чем с той дурацкой таблицей… Может, так просто и написать для начала: «На сорок мучеников…» А завтра у директоров спросить?..

— Ты кое-что обронил…

— А?.. — Алексей вскинул голову — и не поверил своим глазам. Стоящая в дверном проёме Александра — улыбалась.

— Обронил, говорю, кое-что, — повторила супруга чуть ли не ласково.

— Что?.. — У Алексея оборвалось сердце.

— Вот… — сказала она и положила на край кухонного стола визитную карточку фирмы «Эдем».

Зависла пауза. Озадаченно сдвинув брови, Алексей смотрел на прямоугольничек плотной фотобумаги, где пылкий брюнет лобзал запрокинутое выпуклое горлышко блондинки. Справа — игривым слитным почерком: «Позвони мне!» А внизу — номер телефона…

Секунды три лицо Колодникова было удивительно тупым — сам почувствовал. Потом вдруг прояснилось.

— А-а… — протянул он облегчённо. — Это… Ну, видишь ли…

— Вручили в подземном переходе… — тихонько подсказала Александра, с пониманием глядя на супруга.

Тот даже несколько растерялся.

— Н-ну, почему же обязательно в подземном?.. — с недоумением возразил он. — Вовсе даже и не в переходе, а на перекрёстке… Угол Крупской и Луначарского… Стоял там такой, знаешь, рыжеватый молодой человек… всем раздавал…

— Рыжеватый?..

— Д-да… с усами…

— Мерзавец, — нежно сказала Колодникову супруга. Словно в любви призналась. Повернулась и ушла в комнату.

С ошарашенным видом Алексей взглянул на холодильник, на посудную полку, потом вскинул плечи и слегка развёл руками. Дескать, ну хоть вы подтвердите… В чём виноват-то? Принял, не глядя, рекламку на перекрёстке… И что ж, на плаху теперь из-за этого?..

Сердчишко, однако, радостно трепыхнулось. Про телефонный номер не было сказано ни слова. Стало быть, Милиного телефона она и впрямь не знает…

Схватил визитную карточку и устремился за Александрой.

— Саш… — обескураженно проговорил он, останавливаясь в дверях. Супруга стояла, уткнувшись лицом в гардину. — Саш, ну что за придурь такая?.. Ну, ладно, доверия нет, но логика-то, чёрт возьми! Логика быть должна?.. Это же реклама публичного дома! Откуда у меня такие деньги? Ты соображаешь вообще, сколько у них один час стоит?..

Александра изумлённо оглянулась.

— И сколько же? — осведомилась она, гадливо разглядывая мужа.

— Сто восемьдесят тысяч! — сгоряча отчеканил Алексей. Тут же вспыхнул и заорал: — И нечего на меня так смотреть! Это охранники о ценах толковали — потому и знаю!..

Возмущение Колодникова было тем более искренним, что слова его содержали правду и только правду: действительно, два охранника — мулатик Лёша и тот слоноподобный верзила, которого отметелили за компанию с Сергеем Григорьевичем — беседовали при нём однажды на эту тему… Нет-нет, ни один из них девочек на дом тоже никогда не вызывал — так, чесали языки, поражаясь: сколько ж это у людей денег — при таких-то ценах!..

— А я, главное, ещё удивляюсь, — со сдавленным смешком заметила Александра. — Гребут миллионы, а зарплату задерживают… Конечно, с такими расходами в зарплату разве уложишься!.. А уж врал-то, врал! Журналисты, редакция…

— Врал?.. — прохрипел Алексей, чувствуя, как темнеет в глазах. — О Глотове?.. О Паше Глотове — врал?.. Да я ему, можно сказать, теперь жизнью обязан, Паше!.. Мужа вот-вот застрелят, взорвут, а ей хоть бы хны! Хоть бы обеспокоилась разок — для приличия!.. Ненавидишь же! Смотришь — как солдат на вошь! Как Ленин на буржуазию! Ты взгляни, взгляни в зеркало на себя, взгляни!..

С пеной у рта, с перекошенными на переносице очками Алексей подскочил к попятившейся супруге и, ухватив за хрупкое плечо, в самом деле попытался подтащить поближе к стоящему в углу трельяжу.

— Пусти! — взвизгнула Александра. — Сейчас соседей позову!..

— А-а, боишься? — прямо в лицо ей прорычал разъярённый Колодников. — Правильно делаешь, что боишься!.. Ты его подальше обходи, зеркало!.. Махно!.. Махно!.. Ты же Махно вылитый!.. Ненависть одна! Ничего, кроме ненависти!..