Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991 - Светлана Бондаренко

Разрешите представить вам, уважаемые читатели, Андрея Столярова и его повесть «Мечта Пандоры».

Столяров, эмбриолог по специальности, сотрудник Института геологии и геохронологии докембрия Академии наук СССР, два года занимается в нашем семинаре молодых писателей-фантастов при Ленинградской писательской организации. В фантастику он пришел недавно, но работает много, упорно и весьма, на мой взгляд, плодотворно. Два его рассказа напечатал журнал «Знание — сила». И вот первая крупная публикация: повесть «Мечта Пандоры». Эта повесть построена на остром сюжете и поднимает актуальные вопросы, хотя действие ее и происходит в будущем.

Мы живем в эпоху НТР, когда удивительные научные открытия совершаются буквально ежедневно. Современный человек должен быть готов к тому, что из лабораторий злонамеренных ученых, находящихся на службе у военно-промышленного комплекса, как из ящика Пандоры, может вырваться нечто такое, что поставит мир на грань катастрофы. Пусть молодого читателя фантастической повести не смущают некоторые предположения автора о путях развития сотрудничества стран с различными социальными системами. Жизнь подскажет, насколько быстро и как пойдет этот процесс, какие правовые, научные и иные формы сотрудничества скорее проявят себя на практике.

Повесть Андрея Столярова призывает нас к бдительности. Гуманизм должен уметь защищать свои ценности.

В марте в журнале «Знание — сила» появляется следующая заметка.

[ «В 1985 году…»: о планете Strugatskia]

В 1985 году Международный центр по малым планетам утвердил за малой планетой, открытой в 1977 году старшим научным сотрудником Крымской астрофизической обсерватории Н. С. Черных, название Strugatskia, данное астрономом в честь Аркадия и Бориса Стругацких.

Это небесное тело движется, как и другие малые планеты, по орбите, расположенной между орбитами Марса и Юпитера. Большая полуось его орбиты равна примерно 465 миллионам километров, диаметр планеты около 17 километров.

31 марта БН отвечает на письмо Романа Арбитмана, который посылал ему статью об ономастике Стругацких — «Что значит имя?».

Из архива. Из письма БНа Р. Арбитману

Уважаемый Роман!

Извините за долгое молчание. Статью Вашу я давно уже получил и прочитал. Не отвечал же по следующим трем причинам:

1. Болезни,

2. Дела,

3. Нет у меня существенных замечаний. Читать (мне) было интересно, но ничего существенного по этому поводу сообщить Вам не могу. В чем-то Вы правы, кое-что выдумали, как это водится у литературоведов, но поскольку выдумка Ваша обоснована примерами из текста, Вы имеете на нее полное право, не меньше, чем мы, авторы.

Желаю Вам всяческих успехов,

[подпись БНа]

1986 год — урожайный на публицистику Авторов. Плотину прорвало. Всем стало интересно, что думают АБС по тому или иному поводу.

В апреле журнал «Наука и религия» публикует подборку высказываний разных фантастов о том, каким им видится ближайшее будущее. В 1989–1990 гг. ответ АБС будет использован в несколько измененном виде в качестве комментария Авторов к двухтомнику и трехтомнику избранных сочинений. А в первопубликации он выглядел так.

АБС. Знакомые черты будущего

Вот уже три десятка лет мы пишем фантастику, и ни разу еще не выступали в роли предсказателей. Хотя половина наших повестей — повести о будущем, более или менее далеком, мы всегда описывали не те миры, которые когда-нибудь реализуются, а лишь те, в которых нам самим хотелось бы (или, наоборот, очень не хотелось бы) жить…

Предсказать, каким станет наш с вами соотечественник в начале третьего тысячелетия — средний, или, как теперь говорят, массовый человек 2010–2015 года? Задача явно нам не по силам (да кому она по силам!). Однако порассуждать небезынтересно.

Вообще говоря, человек был и всегда будет функцией среды обитания — если понимать термин в самом широком смысле, включая всю сумму социальных, экономических, «ноосферных» и природных сил. Человек изменяется только тогда, когда изменяется среда обитания, хотя и не всякое изменение среды обитания меняет человека.

Мы знаем факторы, способные изменить среду обитания (а вместе с нею и человека) самым радикальным образом. Глобальная ядерная война. Глобальная экологическая катастрофа. Космическая катастрофа — недалекая вспышка сверхновой, например, или даже инопланетное вторжение…

Здесь мы не будем принимать во внимание такие напасти. Космические катастрофы неодолимы, но чрезвычайно маловероятны. Что же касается войны или экологического кризиса, то уже само осознание мировым сообществом этих страшных угроз дает нам определенную уверенность в том, что катастрофы удастся избежать. Да и вообще, предсказывать, каким будет человек в мире, изуродованном катастрофой, слишком просто и слишком банально (хотя, может быть, и небесполезно).

Однако нам известен другого рода глобальный фактор, не разрушительный, но достаточно эффективный и быстродействующий, чтобы существенно изменять нашу среду обитания в исторически короткие сроки. Это научно-технический прогресс (который, кстати, и породил все угрозы и кризисы XX века, включая и угрозу ядерной войны, и экологический кризис).

Научно-технический прогресс (или сокращенно НИ!) привел к тому, что буквально на наших глазах, в течение жизни одного лишь поколения, среда обитания изменилась существеннейшим образом.

Мы прекрасно помним такую фигуру городского уличного движения, как извозчик-ломовик — явление ныне не менее редкое, чем кистеперая рыба. Летчик — обыкновенный военный летчик! — мы почитали его по крайней мере так же, как почитаем сегодня летчика-космонавта. А чудо из чудес, объект зависти и восхищения — ламповый радиоприемник в громадном, божественно пахнущем лакированном ящике, украшенном деревянными финтифлюшками и фигурными вырезами? С чем сравнить его сегодня? С персональным компьютером? Нет, жидковат персональный компьютер для такого сравнения!..

Но вот что любопытно: если отойти назад не на 40–50, а лишь на 25 лет, то среда обитания покажется нам вполне привычной.

Автомобили? Да, их было поменьше, и они были другими, но уже тогда это был привычный атрибут городской улицы. Телевизор? Да, их было меньше, и они были хуже, но уже тогда они никого не удивляли, это был просто товар, на который надлежало накопить деньги. Космические полеты? Человек только-только вышел в космос, но спутники считались уже дюжинами, а фотографии обратной стороны Луны вызывали не изумление пополам с восторгом, а лишь удовлетворение пополам с некоторым разочарованием.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});