Новгородский толмач - Игорь Ефимов

Племен в Индии великое множество, но в настоящее время все главные посты в армии и управлении заняты хоросанцами - выходцами из Северного Ирана. (Может быть, поэтому русский купец присвоил себе имя Юсуф Хоросани.) Он пишет, что индусы охотно рассказывали ему о своей вере. Он насчитал восемьдесят четыре божества в их Пантеоне. Идолов этим божествам он называет "буты". Но у меня возникло сомнение: может быть, он ослышался и индусы просто показывали ему статуи различных земных воплощений Будды?

Так или иначе, мне представляется необычайно важным свидетельство этого смелого странника о том, что индусы готовы открыто обсуждать разные религии, что в них нет еще враждебной замкнутости магометан. Для наших миссионеров это сообщение может оказаться путеводным знаком. А от описанных в книге индийских товаров загорятся глаза у наших купцов и мореплавателей. Перец и имбирь, гвоздика и корица, шелка и слоновая кость, рубины и агаты, хрусталь и фарфор, жемчуг и сандал, яхонт и мускат - всего не перечесть.

Свирепые междоусобия восточных ханов, князей и эмиров долгие годы не давали Никитину возможности вернуться на родину. Горестно описывает он ловушку, в которой оказался: "Пути не знаю, куда мне идти из Индостана: на Ормуз пойти - из Ормуза на Хоросан пути нет, и на Чаготай пути нет, ни в Багдад пути нет, ни на Бахрейн пути нет, ни в Аравию пути нет. Повсюду усобица князей повыбивала... На Мекку пойти - значит принять веру бесерменскую, там в бесерменскую веру обращают... А Русь - Бог да сохранит ее! Господи, храни ее! На этом свете нет страны подобной ей, хотя эмиры Русской земли несправедливы. Да устроится Русская земля и да будет в ней справедливость! Боже, Боже, Боже..."

Все же милостью Господней странник этот был выведен из Индии и извилистым путем начал продвигаться на север. Ему удалось пересечь Персию и Грузию, выйти к берегу Черного моря, затем...

Ваше преосвященство, учитель и благодетель!

Письмо было прервано приходом неизвестного мне посланца. То, чего я опасался все эти месяцы, свершилось.

Злая судьба нанесла свой удар.

Должен покинуть Псков немедленно.

Не знаю, услышите ли Вы снова обо мне, не знаю, удастся ли мне остаться в живых.

Боже, за что?..

Молитесь за меня!

Навеки благодарный и преданный Вам,

С. З.

Эстонский дневник

В каморке холод и тишина. За слюдяным окошком - черная новгородская ночь. Отец Денис принес мне свечку, тулуп, жаровню, вернулся в свою горницу. Завтра ему служить заутреню, должен хоть немного поспать. Благослови его, Господь! Он почти не удивился моему появлению. Завтра, конечно, начнет расспрашивать, что случилось. Могу ли я открыться хотя бы ему?

О, как судьба умеет переряжать своих посланцев!

Поначалу я принял незваного гостя за обычного заказчика. Он назвался купцом из Ливонии. В его немецком слышался эльзасский выговор. Нет, перевод Псковской правды ему не нужен, у него уже есть. Ему лишь поручено доставить мне письмо. От кого? Там все написано. Пославший объяснил ему, что в письме расписка, которую я, по прочтении письма, захочу подписать и вернуть. Он зайдет за распиской завтра.

Вот что было в доставленном им письме:

"От рыцаря Бернгарда фон дер Борха, из крепости Феллин, в городе Вильянди, Стефану Златобраду в собственные руки.

Да святится имя Божье, да славится в мире Отец, Сын и Дух Святой, да сгинут силы ада, да рассеются они, как ночной туман.

Вот уже несколько столетий братья Тевтонского ордена, не щадя крови и жизней своих, ведут священную борьбу с отступниками от истинной веры Христовой, посмевшими отпасть от благодетельной власти помазанника Божия, восседающего в Риме. И в последние годы большим подспорьем в этой борьбе были для нас сведения о врагах наших, поступающие от епископа Любекского, Бертольда Ольденбурга. Случайность позволила нам узнать, что все эти важные сведения исходили от Вас. Поэтому позвольте мне выразить Вам сердечную благодарность за важную помощь, а также восхищение Вашим мужеством. Затаиться на столько лет в гуще врагов и честно исполнять долг воина Христова - для этого нужно обладать верой глубокой и неколебимой. Тевтонский орден тайно чествует Вас и шлет свой братский привет и благословение.

Но времена подготовки и сбора сведений прошли. Приближается момент решительной схватки. Перемирие с Псковом на тридцать лет, подписанное нами три года назад, - всего лишь маневр, необходимый для сбора сил. Как только руки князя Московского окажутся связанными войной с Казанским ханством, с Ордой или с Литвой, и он не сможет прийти на помощь Пскову, мы нанесем решительный удар по этому городу, который вот уже столько десятилетий упрямо стоит поперек пути нашим отрядам и замедляет наш священный крестовый поход на восток.

Сопротивление псковичей будет сломлено!

И Вам, Стефан Златобрад, отводится важная роль в этой решительной битве. Когда наша армия приблизится к стенам Псковской крепости и начнет осаду, Вам надлежит в условленный час условленной ночи тайно открыть ворота в одной из башен. Оставляю на Ваше усмотрение способ осуществления этой задачи: сделаете ли Вы это своими руками, или сумеете найти сообщников или подкупить часовых - решать Вам. Нужные суммы будут доставлены Вам заранее.

Пока же мне необходимо получить от Вас подтверждение, что приказ получен и будет исполнен. Для этого подпишите прилагаемую расписку и заверьте ее Вашей сургучной печатью. Уверен, что память об этой расписке будет поддерживать Ваше мужество и поможет в решительный момент одолеть колебания и возможное ослабление душевной твердости.

Полагаю, Вы уже догадались, каким образом нам удалось узнать о Вашей роли тайного лазутчика. Да, это так: ко мне явился небезызвестный Гюнтер Досвальд из Любека и показал глиняную трубку с Вашим посланием внутри. (За это он получил должность управляющего на нашем складе конной упряжи и сапог.) Так что если, не допусти Господь, колебания и страх проникли в Вашу душу уже сегодня и Вы откажетесь подписать прилагаемую расписку, посланцу поручено передать копию Вашего письма псковским посадникам. (Если с посланником случится какая-нибудь непредвиденная беда, мы найдем способы доставить в Псков другую копию.)

С твердой верой в то, что нужды в такой крайней мере не будет, рыцарь фон дер Борх приветствует своего собрата по священной Христовой войне".

Я, конечно, не мог объяснить Алольцеву причину моего поспешного бегства. Даже не сказал - куда я отправляюсь. Ведь я и сам не знаю, куда судьба унесет меня завтра из Новгорода. Только отец Денис будет знать о моем обиталище и сможет пересылать туда письма для меня. Ему я доверяю вполне.

Но к Тебе, Господи, взывает душа моя! Дай знак - за что гонишь меня на этот раз? Покрыт грехами, как коростой, это я знаю. Но нет ли какой-то новой, особой вины за мной?

А вдруг это не кара, а знак милости Твоей? Вдруг Ты взвесил меня, увидел, что кончаются силы мои, что не могу больше бороться с греховным вожделением, и протянул руку Свою?

Как она пела на последних поминках! Пела и смотрела мне в глаза не отрываясь.

Ты удалил Иосифа из дома Потифара. Не так ли и меня спасаешь от соблазна?

Но куда?

В темницу ли бросишь или во дворец фараона?

Что бы ни случилось, знаю, верю - то будет Твоя рука.

Только дай! Даруй сил душе моей исполнить волю Твою.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОТСТУПНИК

Глава 11. В посольском приказе

Из Вильнюса, от Владислава Ольгирдиса

Стефану Златобраду, где бы он ни был,

декабрь 1477 (латынь)

Досточтимый мейстер Златобрад!

Не знаю, отыщет ли Вас это письмо в бескрайних лесах Московии. Вот уже больше года до Любека не доходило никаких вестей от Вас. Последнее письмо обрывается невнятным призывом, мольбой, вскриком, но мы так и не узнали, что заставило Вас столь внезапно покинуть Псков. Возможно, Вы даже не хотите быть найденным, предпочли бы оборвать все свои прежние связи с родными местами.

Тем не менее, уповая на милость и помощь Господню, я хочу подробно описать Вам некоторые обстоятельства, мысли и чувства, которые заставляют меня обратиться к Вам с этим письмом и призвать к возобновлению переписки.

Начать я должен с печальной вести: восемь месяцев назад епископ города Любека, Бертольд Ольденбургский, скончался. Господь послал ему легкую смерть во время послеобеденной дремоты - верный знак милости Всевышнего, которой удостаиваются лишь люди праведной жизни. Оставшееся имущество епископ завещал своему брату Генриху, аббату монастыря в Вильнюсе, у которого я имею честь служить секретарем. Мне было поручено отправиться в Любек и взять на себя хлопоты о наследстве. Разбирая бумаги покойного, я дошел до ящика, где хранились письма от Вас, - и таким образом узнал о Вашем существовании, о тайной миссии, выполнявшейся Вами в течение десяти лет, об опасности, нависшей над Вами в последние годы.