Пророчества и иже с ними - Ольга Громыко

«Король» окончил короткую пламенную речь и жестом полководца, призывающего войско на битву, воздел руку с мечом к небу. Кончик клинка брызнул светом, пустив по небу золотистые круги.

Люди на кораблях и берегу переглядывались, терзаясь мучительными сомнениями. Так король все-таки воскрес? Или, как утверждают корабельные маги, это всего лишь грубая подделка (почему ж они тогда никак с ней не справятся, а?!). И где главные королевские чародеи? Где сама Терилла, почему не спешит на помощь флоту? Не сказать, чтобы он был так уж ей предан, однако служба есть служба, да и плату за нее никогда не задерживали: ни один правитель, даже самый жестокий, не станет ссориться с собственным войском.

Напряжение дошло до пика, когда либо случается взрыв, либо ждать его уже бессмысленно. Мы с Тьеном непроизвольно сцепили руки, и тут призрак снова подал голос. Слегка изменившийся, какой-то, я бы сказала, женственный, но по-прежнему громоподобный.

— ЛИКУЙТЕ, МОИ СЛАВНЫЕ ПОДДАННЫЕ! КОРОЛЕВА ПОВЕРЖЕНА, Я УНИЧТОЖИЛ САМОЗВАНКУ И ВЫРВАЛ ЕЕ СЕРДЦЕ!

Губы «короля» не шевелились (впрочем, народ принял это как должное: призрак же!), он продолжал в позе памятника парить у скалы, однако откуда-то из поднебесья вывалился темный комок, со свистом прочертил воздух и шлепнулся на палубу флагмана, прямо к ногам адмирала. Тот наклонился, протянул дрожащую руку… и рухнул рядом.

— Долой тиранию проклятой ведьмы и ее прихлебателей! — прокричал кок в опешившие лица воинов, не спеша выпускать кадушку.

Капитан кашлянул, осаживая людей и одновременно напоминая, кто тут теперь главный. Долго, пристально всматривался в побледневшего бунтаря, потом развернулся к первому помощнику и сурово скомандовал:

— Спустить флаг! И поднять настоящий, королевский. Возьми у меня в ящике под койкой, в старую рубашку завернут.

Хейна приглушенно пискнула: на нее ловко набросили мешок и принялись обкручивать веревкой.

А народ действительно начал ликовать.

— Дар, где ты взял эту гадость?!

На бабу, полощущую в водичке окровавленные руки, злобно надвигалась не только я, но и все участники потустороннего спектакля. Обстрел противника частями Териллы в наши планы не входил, и шаловливого импровизатора ждала нешуточная взбучка

— На бойне, — невозмутимо ответствовал брат, вытирая руки о передник. — Вон там, у входа в порт. Покуда вы готовились, я сбегал.

— С каких это пор там продаются человеческие сердца?!

— Я вообще-то просил свиное, — пожал плечами Дар. — Посвежее.

— А если какой-нибудь мясник заметит обман?

— Ну и отлично. Лишнее доказательство, что Терилла была очень нехорошей женщиной. Так что вы на меня не ругаться, а молиться должны! Если бы не я, ничего бы у вас не полу… Ой-ой-ей-ей!

Как оказалось, не все маги столь щепетильны в отношении детей, чтобы ждать, пока те дорастут до дуэлей. Тьен охотно составил Керрену компанию, и они с наслаждением, припомнив Дару все прошлые шуточки, оттягали паршивца за уши.

— Ринка-а-а! — поросенком завизжала баба, поджимая ноги. — Скажи им, чтоб отпустили!

Мужчины приостановили экзекуцию и вопросительно поглядели на меня.

— Керрен, пожалуйста, отпусти его! — горячо взмолилась я. — Нет-нет, Тьен, ты держи! Теперь моя очередь!..

— Ой-ой-ё-о-о-о!

— К твоему сведению, — нравоучительно сообщил Тьен воспитуемому, — у нас были свои люди в толпе. Они должны были первыми закричать: «Слава королю!» и «Долой Териллу!», увлекая за собой народ, но из-за этого дурацкого сердца опешили.

— А вдруг бы без сердца народ не увлекся? — сквозь слезы пробубнил Дар. — Ай-яй-яййй!..

— Ладно, хватит, — прервал наше приятное занятие Керрен. — Поспешим в порт, Висельт будет там с минуты на минуту.

Как бы заговорщики ни торопились, чародеям пришлось потратить немного драгоценного времени на восстановление сил: магистрам — опустошить загодя подготовленные УМЕ-накопители[5], архимагам — помедитировать, собирая рассеянную в воздухе магию. Молодежь, совсем вымотавшуюся и неспособную колдовать раньше завтрашнего утра, отправили было по домам, но ребята возмутились и заявили, что мечи, хвала богам, УМЕ не требуют.

Затем повстанцы разбились на группы — маг и несколько воинов — и начали слаженно, друг за другом, телепортироваться.

— А вас Тьен проводит домой, — заявил Керрен, когда поляна перед пещерой опустела.

— Почему?! — возмутился Дар, пламенея распухшими ушами.

— Потому что женщинам и детям на войне не место, — отрезал маг, исчезая прежде, чем кто-нибудь из нашей троицы успеет возразить.

На Тьена жалко было смотреть. Возиться с бестолковым бабьем, когда соратники идут в долгожданный бой за свободу! Но кого-то из воинов все равно пришлось бы оставить, а ослаблять отряд на мага еще более неразумно.

— Пошли, — прорычал он, сразу задавая такую скорость, что впору было командовать «побежали» или «помчались».

— «Проводит» — это не значит «будет охранять до нашего возвращения», — пыхтя, вслух размышлял Дар. — И «проводит и запрет» он тоже не говорил. Эй, Тьен, а разве дом по пути к порту?

— Нет.

— Так зачем делать крюк? Нам ведь тоже туда.

Мужчина промолчал, но саженей через десять без предупреждения свернул с тропы. Дар торжествующе мне подмигнул. Я ответно покрутила пальцем у виска. На восстание мне совсем не хотелось. Сидеть в подвале, впрочем, тоже… и, пожалуй, больше.

Проводник, набычившись и сцепив зубы, вел напролом через чащу (очевидно, самым коротким путем), изредка подавая мне руку, чтобы помочь перебраться через поваленное бревно или перепрыгнуть ручей. На дне неглубокого овражка мы наткнулись на четверку волков, разминающих лапы перед вечерней охотой, но звери посмотрели на нас и решили не связываться.

— А вдруг там все уже кончилось? — ныл брат.

Из-за леса и скал не доносилось ни звука, небо с одного краю почернело, с другого оставаясь кроваво-красным — закат? Пожар? Отсветы боя?

Но когда спустя полчаса мы, распаренные и обсыпанные сосновыми иголками, наконец вывалились на песчаную косу, «там» еще ничего даже не началось. Только толпа выросла вдесятеро против прежнего, приняв сбежавшихся в порт горожан и корабельное войско. Шестнадцать магов связанными снесли на берег, тринадцать сошли сами и с виноватым видом («давно бы бросили эту поганую службу, да выбора не было») присоединились к восставшим. Шум стоял такой, что у давешних чаек уши бы заложило. Прежде незнакомые люди жадно хватали друг друга за рукава и выспрашивали последние новости, тут же делясь ими с вновь прибывшими.

Призрак сгинул, но его роль взяли на себя повстанцы. «На замок!», «На замок!» — кричали они, размахивая флагами и мечами. Толпа отвечала одобрительным ревом, шустро разбирая подвезенное на телегах оружие: копья, топоры, окованные по концам рогатины. Быстро смеркалось, но на площади только светлело: повстанцы зажигали факелы и пульсары.

Висельт в порту так и не появился. Ни он, ни прочие королевские маги, ни даже городская стража.

Мы протолкались к Керрену и зажали его в кольцо. Маг вздрогнул, скривился, но ругаться не стал.

— Ну и как вам это?

— Что?

— Вот и я не могу понять: что задумал Висельт?

— Может, он еще не знает о восстании?

Керрен выразительно обвел рукой порт. Принять ЭТО за народное гуляние по случаю хорошей погоды было трудновато.

— Собирает войска? — дрогнувшим голосом предположила я.

— Какие? Как только они узнали, что флот перешел на нашу сторону, то тут же последовали его примеру.

— Так мы, получается, уже победили? — обрадовался Дар.

— Не знаю я, что получается, — огрызнулся оборотень. — У Висельта еще остались замковая стража и несколько десятков очень хороших магов, которые прекрасно понимают, что им пощады не будет. Чтобы они так просто отдали нам Шаккару? В жизни не поверю.

Отступать было поздно: толпа наконец двинулась к замку. Сначала медленно и боязливо, люди оглядывались друг на друга в поисках поддержки, а потом в едином порыве, как саранча на одинокий бурак посреди поля. Даже топот уступил место чеканному шагу.

Впереди несли «Териллино» сердце, торжественно насаженное на пику.

Взошедшая луна любопытно катилась по небу за повстанцами. Идти по холодку было гораздо приятнее и быстрее, по дороге к нам продолжали присоединяться люди, порой целыми селами. Я боялась, что, пока мы доберемся до места, боевой запал толпы поугаснет, однако трехчасовая прогулка в хорошей компании всех только взбодрила.

Замок встретил нас неприветливо. Точнее, вообще не пожелал встречать: мост через ров поднят, дверные решетки опущены, все огни потушены.

— Та-а-ак, — нехорошо протянул Тьен.

Ширина слабо мерцающего рва не превышала десяти саженей, но измерять его глубину никому не хотелось.