Пророчества и иже с ними - Ольга Громыко

— В печь поставила, а то знаю я вас! Покуда дозовешься…

Тетка еще раз вгляделась в мое лицо, потом в одноглазого. Тоже мне, родственничек выискался. Хорошо хоть побрился. Я критически поискала заявленное сходство и неожиданно отметила, что не такой уж он и страшный. Нормальный мужчина, даже симпатичный, если не обращать внимания на повязку, синяк под глазом и ссаженную скулу.

Стряпуха, впрочем, что-то там нашла и от меня отстала. Зато сдернула с места «служанку», чтобы та помогла накрыть на стол. В благодарность Дар получил ворчливое «пошли, милка, я тебя на кухне покормлю, пускай брат с сестрой наговорятся», смертельно обиделся и заявил, что лишний тут тогда Тьен. Тетка ничего не поняла и изумленно воззрилась на одноглазого, но тот вежливо выпроводил из столовой саму стряпуху.

Брат торжествующе показал ей в спину кулак и набросился на еду. Мне же кусок в горло не лез, хотя котлеты были очень вкусные, рыбные, с лучком и мелко порубленной зеленью.

— Терилла не станет убивать вашего отца, — неуклюже попытался утешить меня Тьен. — Она не дура, чтобы так глупо себя выдать. Белория не Шаккара, там и Ковен Магов, и король… Соврет что-нибудь, мол, бессонница замучила, решила артефактом подлечиться.

— Я не умею пользоваться артефактами, — угрюмо призналась я. — Даже не могу определить, для чего какой предназначен.

— Ну, любимую брошку искала.

— В папином столе?

— А может, от лунатизма страдает, — уже менее уверенно предположил Тьен.

— Еще как страдает! — оживился брат. — То по крышам бродит, то кладни у меня из копилки ворует.

— Не ври, у тебя там одна медь!

— Вот! А откуда ты это знаешь?

Я, потеряв дар речи, жалобно уставилась на Тьена. Тот сочувственно (не то мне, не то брату) усмехнулся.

— Дар, а ты за отца не переживаешь?

— Переживаю, — обиженно возразил брат. — Но мужественно не показываю вида и усиленно набираюсь сил для борьбы со злом.

Он напоказ зачерпнул огромную ложку салата и плюхнул себе в тарелку. Я, подумав, тоже потянулась за угощением.

— Тьен, а как ты выбрался из темницы? — с любопытством прочавкал брат. — Вот этим самым кинжалом всю охрану перерезал?

— Глядите. — Мужчина взялся одной рукой за основание лезвия, другой за оголовье и с усилием провернул. В рукояти открылся потайной желоб, и на ладонь Тьену выпал тонкий угольный стерженек.

— Что это?

— Амулет для открытия телепорта. Одноразовый, я только что у Керрена новый выпросил.

— А разве замок не защищен от телепортации?

— Ну как-то же я в него попал, — ухмыльнулся Тьен. — Наши маги нашли брешь в защите и поспешили ею воспользоваться. Стоит сломать эту штучку — и я из любой точки острова окажусь в центре лабиринта. А если кто-нибудь следом увяжется, не страшно: я знаю пещеры как свои пять пальцев и, покружив, оторвусь от любой погони. У меня там даже пара тайничков есть.

— С наручниками?

— Угу. И еще кой-какими чародейскими цацками, на случай если маг прикинется невидимым. Так что найти вас было раз плюнуть. К тому же я из расщелины на верхнем ярусе подсмотрел, как вы красиво с корабля летели.

Я потыкала вилкой в третью по счету котлету, решила — пусть живет, и призналась:

— А мы сначала решили, что ты призрак.

— Зомби! — возмущенно поправил Дар. — Кстати, мы тут с Ринкой поспорили: ваш король все-таки привидение или ходячий труп?

Тьен огляделся, как будто дух мог нас подслушать, и вполголоса пообещал:

— Сейчас расскажу. Только не смейтесь! И при Керрене больше не упоминайте. Он до сих пор переживает.

…- Тьен, я его нашел!

Рука дрогнула, и стилет, предназначенный Териллиному лбу, вонзился в левый нижний угол портрета.

Тьен досадливо оглянулся на непривычно взволнованного мага.

— Кого?

— Наследника! Законного! И даже ближе по крови, чем Лайен!

— Врешь! — вырвалось у одноглазого.

Красавчик-брюнет был вторым по важности козырем после флота. Мало свергнуть правителя — надо посадить на его место достойного. Или хотя бы законного.

— Помнишь, у отца нашего короля была племянница? Художница?

— Лесса? Еще бы не помнить. — Тьен поежился. Полотно «Упырь и дитя» было самым скандальным экспонатом главного шаккарского музея. Оскорбленные в лучших чувствах матери требовали выкинуть вон, а лучше сжечь омерзительную картину. Еще бы — кому приятно думать, что твое хрупкое, очаровательное дитя может с невинной улыбкой воткнуть обидчику в глаз осиновую ручку от погремушки?

— Так вот, она вышла замуж и родила двоих детей, мальчика и девочку. Мальчик женился на виннечанке и переехал к тестю с тещей, а девочка осталась на Шаккаре. Вот ее-то сына я и нашел! Сейчас ему двадцать три года, чудесный парень — умный, серьезный, отзывчивый. Немного застенчивый, но короли от этого быстро исцеляются.

— Погоди, я его, кажется, знаю, — насторожился Тьен. — Темно-русый такой, и лицо слегка лошадиное, верно? Но это же приемный сын, от одной из служанок — оба брака госпожи Кливы оказались бесплодными.

— В том-то и дело, что родной! — торжествующе объявил маг. — Только родившийся задолго до брака. Ну, сам понимаешь: шестнадцать лет, весна, романтика, заезжий рыцарь и все такое. Поэтому «все такое» на три года отдали кормилице, а потом «усыновили». В прошлом году парень осиротел дважды: умерли и госпожа Клива, и кормилица, зато мать служанки прекрасно все помнит. Мы с ней очень мило поболтали за чаем с печеньем. Бабка ненавидит Териллу, подозревает, что тот шторм — ее рук дело.

— А с чего ты взял, что старуха не лжет? Может, ей просто захотелось увидеть внука на троне. — Тьен швырнул последний стилет, на сей раз точно в яблочко — вернее, в Териллин нос. — Или у нее уже маразм.

— Она знает, что я маг, и сама предложила устроить проверку, — уверенно возразил оборотень. — Всего-то и надо две пряди волос.

— И где ты возьмешь королевские?

— В гробнице, конечно.

— Проще Лайена подкараулить и остричь. — Королевская усыпальница охранялась немногим хуже сокровищницы: с гробов одной позолоты можно было пуд соскоблить, а потом еще мешок драгоценных камней наколупать. Да и венценосные покойники не с пустыми руками на тот свет уходили.

— Лайен не годится, — поморщился маг, и Тьен понял, что этот вариант его друг уже просчитал и отмел. — Там всей родовитости — с наперсток, а мне нужен эталон.

— Можно смотрителя подкупить, — предложил одноглазый, начиная потихоньку проникаться идеей.

— Он мне не нравится, — покачал головой Керрен. — Двуличный мужичонка, как бы Висельту не донес либо из первого попавшегося гроба волос не надрал. Придется самому.

— И как ты собираешься туда проникнуть?

Керрен скептически поглядел на щетинящийся стилетами портрет и, не удержавшись, внес свою лепту. Пульсар попал в край рамы, задымившееся полотно начало быстро обугливаться и распадаться черными клочьями.

— Мазила, — добродушно фыркнул Тьен. — Я вон безо всякой магии точно в цель кладу.

— Тебе целиться легче — прищуриваться не надо, — вернул шпильку друг. — Схожу-ка я, пожалуй, к дайну.

— На исповедь? — изумился одноглазый.

— Для обмена опытом, — загадочно оскалился Керрен. — Ну и еще кое-чем.

Королевская усыпальница находилась в замковом парке — самом дальнем углу, дабы живые и мертвые не тревожили покой друг друга. Место это особой любовью не пользовалось: покойники все-таки, боязно. Хоть и освящено честь по чести, дайн из главного городского храма еженедельно приходит, молится за усопших. Изредка в усыпальницу пытались забраться воры, однако двоих стражников вполне хватало, чтобы поймать или спугнуть нечестивцев. Магическая защита здесь тоже имелась, примерно третьего уровня: дилетанты с амулетами отсеются еще при входе, начинающие маги потеряют дар за порогом, середнячки увязнут в ловушках. Магистр первой или высшей степени прорвется, но очень шумно — скорее развалит усыпальницу, чем ограбит, и уж точно привлечет внимание не только здешней стражи, но и замковой. Однажды, впрочем, такая попытка увенчалась успехом: нахальный некромант, дождавшись полнолуния, на пике сил взломал защиту, отвлек стражу заскребшимися в гробах мертвецами, содрал со стены пудовый герб династии (золотой с изумрудами и рубинами) и был таков. Наглеца так и не нашли, а герб на всякий случай заменили на лепной раскрашенный.

Но сейчас была середина серого зимнего дня, и стражники отчаянно скучали на посту. Подтянулись они только при виде идущего к усыпальнице дайна.

— А что, сегодня уже суббота? — шепотом поинтересовался левый страж у правого. Тот подумал и утвердительно кивнул:

— Угу. Утром теща приехала. Пирожков привезла.

— Вкусные?

— С рыбой, — скривился правый. — Вечно она с рыбой печет. Видеть их уже не могу.