Всего лишь каприз - Марион Леннокс

— Да, — сказала она холодно. — И надеюсь, он будет со мной всегда. Но то, как ты реагируешь на мое присутствие… Дело ведь не только в Джемме, правильно я понимаю?

— Правильно, — кивнул он. — Ты напоминаешь мне мою мать.

Фраза прозвучала банально, но это было чистой правдой.

— Подобное мечтает услышать любая девушка, — ответила Никки и, к его удивлению, улыбнулась. — Буду считать это комплиментом. После дня, проведенного с Энджи, любое замечание можно считать комплиментом.

— Ты настроена настолько серьезно, что готова терпеть критику Энджи?

— Никогда в жизни я не была настроена так серьезно. Если у меня получится…

— Даже не сомневайся.

— Я очень постараюсь. — Она потянулась к дверной ручке, но Гейб остановил Никки, поймав ее руку и задержав в своей:

— Я еще не закончил свои извинения.

— Ты признал, что вел себя как мерзавец. И ты преподнес мне морепродукты. Это было очень мило с твоей стороны. Еще ты помог мне раскопать ров, который мне бы пришлось завтра рыть самой. Я бы потратила на это занятие целый день, а ты справился за два часа. Твои извинения приняты.

— Могу я приготовить для тебя ужин?

Она замерла. Посмотрела на их переплетенные руки.

— Ты не хочешь, чтобы я заходила в твою часть дома.

— Сам не знаю, почему я так сказал. Я хочу видеть тебя в своей части дома. И сейчас единственное, чего я действительно хочу, — это приготовить для тебя ужин.

— Могу я привести с собой Коняшку?

Женщина и собака в его части дома. В его гостиной. Никки и Коняшка.

Внезапно Гейб снова ощутил незримое присутствие Джеммы.

Длина жизни измеряется тем, сколько хороших собак ты успеешь завести.

Возможно, это касается и любви? Он никогда не любил по-настоящему. И не знал, что это такое. Но очень хотел попробовать.

Он поджарил на раскаленном масле креветки по-тайски — с фасолью и соусом чили, кориандром и лимонным соком — и подал их с рисовой вермишелью.

Они ужинали на веранде и любовались морем. Смотрели на него через дыру в каменной стене. Подглядывали за внешним миром.

— Где ты научился так хорошо готовить? — спросила Никки.

В свое время она посетила немало дорогих ресторанов. И то, что ела сегодня вечером, вполне соответствовало их уровню.

— Я готовлю с тех пор, как моя мама заболела. Для меня это развлечение.

— А на лодке ты готовишь?

— Жизнь слишком коротка для того, чтобы есть плохо приготовленную пищу, — просто заметил Гейб. — Как-нибудь вечером я возьму тебя с собой в море и угощу только что выловленными кальмарами. Ничто в мире не может сравниться с их вкусом.

«Как-нибудь вечером я возьму тебя с собой в море»… Это было обещание.

Она чувствовала себя так, словно стояла на краю обрыва.

На десерт он принес панакотту. В пирожное были добавлены вымоченные в бренди кусочки мандарина, по бокам торчали кусочки шоколада, а за крем в начинке можно было отдать полжизни.

— Когда ты успел приготовить его?

— Сегодня утром. До того как встретился с тобой. Когда я принял решение, что сегодня флотилия останется в порту и у меня будет целый день ничегонеделания.

Получалось, он запланировал ужин, а потом уже поехал искать ее?

Она плохо понимала, что происходит. Но всегда мрачное выражение лица Гейба вдруг исчезло. Теперь от него словно шло тепло. Он начинал постепенно открываться ей.

Коняшка лежал между ними, распластавшись под стулом Гейба. Гейб почесывал ему брюшко ботинком, а пес довольно урчал от удовольствия. С точки зрения Коняшки, сегодняшний день удался — ему ведь тоже достались креветки.

— Могу я попросить вас с Энджи запланировать завершение моей каменной стены? — спросил Гейб, и ночь отозвалась на его слова звенящей тишиной.

— Тебе правда это нужно? — Никки боялась поверить в происходящее. — Или ты просто хочешь сделать мне приятное?

— Нет, — сказал он, и внезапно она снова услышала нотки горечи в его тоне. — Я поступаю так, потому что всю жизнь провел в окружении призраков прошлого. Они контролировали все, что я делал. Но теперь пришло время взять все в свои руки. Призраки все еще могут навещать меня, если захотят, — я почти уверен, что так оно и будет, — но теперь им останется только наблюдать, а не диктовать мне свои правила. — Он поднялся со стула. — Пойдем, ты мне подскажешь, что я должен делать. — Он протянул ей руку не терпящим возражений жестом.

Никки вложила руку в его ладонь и позволила ему помочь ей встать. Она поднялась слишком быстро и оказалась слишком близко к нему. Гейб улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. Это было проявлением игривого настроя, их дружеских отношений — не больше, но в ее памяти сразу возникла картинка их первого поцелуя…

Она слегка подалась назад, но не отпустила его руки.

Гейб помог Никки спуститься с веранды и подвел ее к груде камней и дыре в ограде. Единственное, на что она была способна, — продолжать попытки ровно дышать.

Коняшка пошел за ними. Они стояли на мокрой от вечерней росы траве и внимательно изучали груду камней. Луна только-только начала подниматься над темным морем. В спину им дул морской ветер. Длинный низкий дом был их прибежищем. Ночь была… просто идеальна.

— С чего нам начать? — спросил Гейб.

— С того, чем закончила твоя мать. А твой отец никогда не хотел закончить стену?

— Мой отец любил мою мать очень своеобразно, — просто ответил он. — Он никогда не показывал своих чувств. А мама… Она любила меня и любила свои стены. И после ее смерти… он возненавидел и меня, и их.

— Звучит ужасно.

— Да, но в последнее время я успокоился.

— Решив завершить стену?

— Не только поэтому. — Он замешкался.

Никки чувствовала, как что-то рушится внутри его. Словно две стороны его души сражались между собой. Одна из них должна была одержать победу. И она очень хотела, чтобы борьба поскорее закончилась.

— Потому что я отпустил призраки прошлого, — мягко сказал он, практически переходя на шепот. — Потому что я решил двигаться навстречу новому будущему без страданий и боли. Потому что я вижу тебя перед собой.

Они стояли молча, взявшись за руки. И при этом… Все было очень просто.

Просто они влюбились друг в друга? Очень похоже на то. И именно в этот момент Никки почувствовала, что отдает свое сердце.

Волна чувств становилась все выше, она была готова накрыть их с головой.

— Я не знаю, что делать в таких случаях, — просто заметил Гейб, крепко прижимая ее к себе. — Я никогда не знал… как можно просто отдаться чувствам.

— Но ты был женат.

— Я не был женат. Точнее, формально я был связан брачным договором с женщиной, которую совсем не знал. А ты?