Игра в убийство. На каждом шагу констебли - Найо Марш

этом не слышала, — решительно заявила Анджела. — К тому же Танбридж Марджори никогда не нравился.

— Ладно, оставим это, — сказал инспектор. — Теперь еще один вопрос: рассказывала ли вам мисс Грант, где она была, пока вы принимали ванну?

Анджела грустно посмотрела на него и повернулась к Найджелу.

— Прошу вас, мисс Анджела, — настаивал инспектор.

— Она мне ничего не рассказывала, но… я и без того знаю. Я уверена, что она была в комнате Чарльза.

— Да? И что дает вам такую уверенность?

— На следующее утро вы попросили меня запереть его комнату, а ключ передать вам. Я пошла сделать это сама. У Розамунды есть домашние тапочки, без задников, ну, знаете, такие…

— Да-да, зеленые, а сверху пушистые.

— Да, — удивленно согласилась Анджела. — Так вот, ключи эти были в комнате, и когда я зашла туда их взять, то увидела на ковре клок зеленого пуха с ее тапочек.

— Мадемуазель, — торжественно объявил Аллейн, — вы гениальны. Итак, вы подняли этот клочок пуха, и… Ведь не выбросили же вы его?

— Нет. Но я сделаю это, если вы используете его против Розамунды.

— Вот это да! Начинается шантаж. Вы сохранили его, потому что надеялись тем самым помочь ей. Верно?

— Да.

— Хорошо. Оставим это. И наконец, третий вопрос: в каких отношениях находились мистер Ренкин и мисс Грант?

— Я не хочу обсуждать эту тему, — холодно заявила Анджела.

— Дитя мое, сейчас не время для таких демаршей. Я вполне оцениваю ваше благородство и принципиальность, но грош им цена, если они помогают скрывать истинного убийцу или бросить тень на невинного человека. Если бы это не было необходимо, я бы вас никогда не просил. Позвольте рассказать вам, как я сам представляю это. Между Ренкином и Розамундой Грант были близкие отношения. Он просил ее выйти за него замуж. Она отказалась, так как знала о его отношениях с другой женщиной. Я прав?

— Боюсь, что да.

— Она любила его?

— Да.

— Именно это я и хотел знать. Она ревновала его?

— Нет-нет! Это не ревность. Просто она была глубоко уязвлена.

Аллейн раскрыл блокнот, вынул оттуда обрывок промокательной бумаги и передал его Анджеле:

— Возьмите лупу и посмотрите на это.

Анджела повиновалась, а затем передала лупу и бумагу Найджелу. Тот без труда прочел вслух:

— «…10 октября. Дорогая Джойс! Извини, что морочу тебе голову, но…»

— Чей это почерк? — спросил Аллейн.

— Розамунды, — ответила Анджела.

— Это было написано в субботу после семи тридцати за столом в гостиной. Да-да, за альковом, — сказал Аллейн, глядя на Найджела. — В семь тридцать несравненная Этель как раз навела порядок на столе и положила свежую промокательную бумагу. В воскресенье утром, заметив на этой бумаге пятна, она положила ее снизу пачки, оставив сверху чистый лист.

— То есть вы вообразили себе… — начал Найджел.

— Я ничего себе не воображал. Детектив не может позволить себе что-то воображать. Он оценивает вероятность того или иного события. Ясно? Я абсолютно уверен, что мисс Грант, вместе с вами, Батгейт, подслушала разговор миссис Уайлд и Ренкина. Это она тогда выключила свет в гостиной.

— Я что-то вообще ничего не понимаю, — взмолилась Анджела.

Найджел кратко рассказал ей о разговоре, подслушанном им в оружейной. Несколько минут Анджела молчала. Затем повернулась к Аллейну.

— В этом деле есть один фактор, — начала она, — который озадачивает меня больше остальных.

— И что же мой ученый коллега предлагает на обсуждение? — торжественно спросил Аллейн.

— А вот что: почему, в самом деле, почему убийца ударил в гонг? То, что он погасил свет, это понятно. Он знал, что по правилам игры у него в запасе две минуты, чтобы скрыться. Ну а гонг зачем ему понадобился?

— Чтобы поддержать иллюзию игры? — предположил Найджел.

— Нет, это не объяснение. Зачем ему это? Темнота была желательна, но шум, суета… Психологически это никак не оправдано.

— Доводы моего ученого коллеги весьма резонны, — сказал Аллейн. — Но смею вас заверить, что убийца, — не важно, он это был или она, — к гонгу не прикасался.

— Тогда кто же? — хором спросили Найджел и Анджела.

— Ренкин.

— Что?!

— Ренкин ударил в гонг.

— Что, черт побери, вы имеете в виду?! — воскликнул Найджел.

— Я не собираюсь здесь демонстрировать все свои приемы, но в данном случае все настолько просто, что каждый может это увидеть сам.

Найджел и Анджела беспомощно посмотрели друг на друга.

— Ну вот, а мы не видим, — уныло произнес Найджел.

— Ладно, возможно, позднее я вам объясню, — примирительно сказал детектив. — А пока я предлагаю вам сегодня вечером совершить поездку в Лондон.

— В Лондон? Зачем?

— Мисс Анджела, я наслышан о том, что вы мастерски водите машину. Короче говоря, вы в этом деле ас. Так вот, я прошу вас сегодня вечером сесть в свой «бентли» и, не говоря никому ни слова, съездить в Лондон и выполнить там мое поручение. А с вашим дядей я поговорю сам.

— Но ведь, собственно говоря, уже вечер, — растерянно проговорила Анджела.

— Да, вы правы, уже темнеет. Думаю, вам следует отправляться не позднее чем через полчаса. Завтра на рассвете вы должны быть здесь. Но я надеюсь, что вы прибудете раньше. И знаете, я тут подумал и решил, что поеду с вами тоже.

Он лукаво посмотрел на лица собеседников и большого энтузиазма в них не обнаружил.

— Я буду спать на заднем сиденье, — добавил он рассеянно. — В последнее время я постоянно недосыпаю.

— Найджел, ты едешь? — спросила Анджела.

— Конечно. А что, собственно, мы должны делать?

— Вы доставите мне огромное удовольствие, если согласитесь поужинать со мной. Там, за ужином, я все и объясню. А сейчас только один маленький вопрос. Вы, конечно, слышали рассказ Ренкина о том, как этот кинжал, которым он был убит, попал к нему. Так вот, может ли припомнить кто-нибудь из вас, — постарайтесь, пожалуйста, — описывал ли Ренкин человека, который подарил ему этот кинжал?

— Что там Чарльз говорил, ты не помнишь, Найджел? — спросила Анджела после паузы.

Аллейн подошел к окну и остановился у задернутых штор. Выглядел он необыкновенно напряженным.

— Он сказал, — задумчиво произнес Найджел, — что это был русский, с которым он познакомился в Швейцарии. Он говорил еще, что кинжал был послан ему в знак благодарности за помощь.

— Какую? — спросил Аллейн, возвращаясь к столу.

— Помню, он говорил что-то о ледниковой расселине, что он помог ему выбраться оттуда.

— Это все?

— Я что-то больше ничего вспомнить не могу. А ты, Анджела?

— Да я вот все думаю об этом, — пробормотала Анджела.

— Может быть, у них были общие знакомые? Может быть, он говорил, как выглядел этот человек?

— Нет, — сказал Найджел.

— Н-нет, но он