Путь русского гангстера. Легенды лихих 90-х - Михаил Орский

В начале девяностых произошли два форс-мажора, благодаря которым у меня получилось.

Одним из организаторов подпольной торговли водкой в районе был Володя Мосол. Длинный, мрачный мужчина с глубоко посаженными глазами. Мы познакомились, и он стал меня привечать. Я брал у него видеокассеты. Мосол оказался патриотом улицы Дыбенко. Его возмущало, что коммерсантам славящегося своими хулиганскими традициями района приходилось платить чужакам. Он исподволь готовил почву для моего появления в роли «спасителя отечества». Вскоре он познакомил меня с первыми бизнесменами.

У меня не было машины, и пару раз на «стрелки» Мосол возил меня на своем «Москвиче». Хотя выглядел Володя устрашающе, на «рамс» я его никогда не брал, так как был очень щепетилен в вопросе босяцкий этики. Ведь он был барыгой. Лагерь еще очень долго «сидел» во мне.

Мосол совсем не пил. Каково же было мое удивление, когда однажды, часов в восемь утра, меня разбудил звонок в дверь и я увидел пьянючего Володю. Оказывается, водочный «магнат» был запойным. Мосол сбивчиво объяснил, что его кто-то обидел и я немедленно должен идти его защищать. На нашей стороне выступит известный каратист Валерий Гусев. Делать нечего, я, как был в тапочках, так и спустился к машине. Уже не помню, кто был за рулем. Мы подъехали к пятнадцатому таксомоторному парку. Там нас ждал Гусев и пара его учеников. Обидчиками Мосла оказались несколько взрослых мужиков, бывших борцов. Они с Володей долго и нудно стали «тележить», кто из них кого послал. Мне это быстро надоело, хотелось спать. Поэтому я поднял первую попавшуюся доску и огрел ей одного из оппонентов. Борцы бросились врассыпную. Мосол издал победный клич и тоже пошел в атаку. Великий каратист Гусев, вместо того, что бы сразить врагов неотразимыми ударами, достал газовый пистолет и начал палить по убегающим борцам. Мне кажется, что в меня попало больше, чем в них. Это был мой единственный урон, даже тапочек не потерял. Оказалось, что я произвел неотразимое впечатление на гусевских учеников. Они рассказывали товарищам: «Привезли какого-то рецидивиста в домашних тапочках, и он всех разогнал поленом, пока мы базарили». Товарищи рассказали свои приятелям и понеслось по району…

К великому сожалению, вскоре Мосол умер. У него оторвался тромб. Он мог принести еще много пользы. Но начало было положено. Район ждал своего лидера. Я «поднял флаг», и народ хлынул ко мне.

Следующий эпизод произошел летом 1992 года. Ко мне прибежал друг детства Дусик. За прошедшие годы шебутной хулиган остепенился и стал заведующим отделением семнадцатой наркологической больницы.

– Ты как вообще в районе, значишь чего-нибудь? – огорошил он меня вопросом.

– Что случилось-то?

– Да какие-то типы докопались… Их трое, я ничего не мог сделать… Пинчару дали… Говорю, Орского знаю, еще добавили…

– Ну пойдем, посмотрим на твоих типов.

А куда было деваться? Как я мог отказать?

С собой взял молодого парнишку Макса, который жил в соседнем подъезде и крутился возле меня в последнее время. Дусик повел нас в местную пивнуху, расположенную в торговом комплексе нэповских времен.

На подходе к пивной из кустов вынырнул один из обидчиков моего друга: «Что, разбираться пришли?» Они уже переместились из пивной на воздух.

– Если есть в чем – давайте разберемся, – достаточно миролюбиво ответил я.

И в этот момент прямо мне в лоб уперся ствол. Скосив глаза, я разглядел трех человек. Двое – по виду молодые бандюки. Короткие кожаные куртки, напульсники на руках, сломанный, боксерский нос у одного. Третий постарше, в костюме. «По ходу, крутые залетные, – подумал я, – вот попал на ровном месте!» Вслух сказал: «Так парни, я все понял, дайте уйти…» «Лечь на землю, мразь», – услышал в ответ. Тяжело вздохнув, посмотрел себе под ноги – куда ложиться? Там была лужа. Она все и решила. Ложиться в грязную лужу я не захотел. Левой рукой отбил в сторону ствол, корпусом ушел с линии огня, правой выхватил газовый баллончик и пустил струю в рожу отморозку. Баллончик оказался качественный. Противник загнулся, начал тереть глаза. Один готов. Тот, который в костюме, пытался провести какие-то приемы Максу. Я зарядил ему в рыло так, что они оба упали. Оставался третий. Он выхватил пистолет и выстрелил. Лицо опалило. Ствол газовый, не боевой. Рядом под кустиком с пивом на фанерке устроились синюги. Я прыгнул к ним и принялся метать в стрелка пивные кружки, не давая ему выстрелить в упор.

«Оставь хоть одну», – тихо попросила тетка-синюга. Пьянству бой! Последняя кружка полетела в отморозка. Я остался перед ним безоружным. Выстрели он в лицо, и я «приплыл». Вовремя отступить – тоже большое искусство. Мне пришлось спасаться бегством. Стрелок погнался за мной. Бежать с чувством собственного достоинства мне мешали его дикие вопли.

– Стой х…с! Стой п…т!

Маршрут моего стремительного побега проходил по родному району. Не сравниваю себя с Гектором, но тысячелетия назад Гомер написал об этом так: «В бурном беге неслись герои…»

Вот здесь на лавочке возле дома № 2 я, пьяный, разогнал футболистов в 1975-м. В палисаднике дома № 6 нокаутировал очередного дембеля-десантника в 1978-м. А теперь по местам боевой славы меня гонят, как пугливую лань. Добежав до дома № 8, где когда-то проживала моя школьная любовь Галя Шандыба, я понял, что пора остановиться. Ярость, вызванная потоками грязной брани, потеснила осторожность. Я забежал в небольшую рощицу за домом и, согнувшись, уперся руками в колени, изображая крайнюю степень усталости. Правая рука сжимала нож, который скрывало упертое в колени предплечье. Следом за мной в кусты ворвался отморозок. Думая, что перед ним обыкновенный уличный хулиган, к тому же «сдохший», он быстро преодолел несколько метров, которые нас разделяли.

– Давай поговорим, как мужчина с мужчиной, – убирая пистолет, выкрикнул мой преследователь.

– Давай, – согласился я и, сделав шаг навстречу, всадил нож ему в бочину.

Отморозок сразу упал. С чувством исполненного долга я зашагал прочь. Вслед мне прогремел выстрел.

– Ах ты, падло, еще пуляешь!

Тогда я не знал, что стрелял он уже боевыми и запустил в поверженного противника кирпичом. Он нашел силы подняться и заковылял к своим.

А я направился к дому № 12 по Дыбенко, там проживала жена моего подельника по первому сроку Марина Дормидонтова. Постучал в окно на первом этаже: «Марин, дай тряпку какую-нибудь обтереться». Дормидонтиха выставила на подоконник воду и полотенце.

– Что за день такой, – затараторила она, – у меня соседа сегодня менты избили. Представляешь, пошел пива попить, и побили ни за что.

Я навострил уши.

– А где он пиво пил?

– Да на кругу…

Внутри у меня все оборвалось… Баран!!! Как я сразу не понял, что так нагло и беспредельно себя могут вести только одуревшие от алкоголя и безнаказанности менты! Что же делать? Для начала я моментом сорвался с района. У Бубля была однушка на юге Москвы. Там я прокантовался сутки и принял решение свалить в Новотроицк. Старина Вилли всегда был рад меня принять. Бубль был в отъезде, и мне пришлось самому вернуться домой за документами и деньгами.

Я знал, что Дусик и Макс благополучно соскочили с места эпической бойни. Но, оказывается, местные алкаши сдали своего нарколога на следующий день. Несмотря на высокий социальный статус, Дусика молотили как собаку. Менты требовали имя того, кого врач привел на разборку. Изнемогая от побоев, Дусик назвал первые попавшиеся адреса своих одноклассников. У первого, Киселева, жаждущие мести стражи порядка вышибли дверь и уложили на пол обитателей квартиры. Тот оказался заместителем декана института сельского хозяйства. Менты не оценили тонкий юмор нарколога и, вернувшись в отделение, проломили ему грудную клетку.

Следующим, кому не посчастливилось учиться с Дусиком, оказался крупный угрюмый субъект Александр Ионов. Конвой «сорок сабель» ворвался к нему, старший истошно закричал: «Где нож?!» «Оружие я уже сдал», – ответил ошеломленный Александр.

– Кому сдал? Когда? Куда? – наперебой завопили менты, одновременно награждая невиновного человека градом ударов.

Александр Ионов, сын моей классной руководительницы Лидии Ивановны, оказался действующим сотрудником ФСБ, который накануне сдал в оружейку официальный ствол. Оперативники с извинениями удалились. Дусику сломали ребра.

Как бы то ни было, менты узнали, что это был я. В то время еще не было мобильных телефонов и даже пейджеров. Меня никто не смог предупредить. Да и как? Мое лежбище никому не было известно. Короче, я поехал на Речной самонадеянно рассчитывая проскочить.

Дома я спешно собирал шмотки, когда раздался требовательный звонок в дверь. Дверного глазка у нас не было, но возле песочницы нелепо маячил квадратный блондин. Менты! Со свойственным мне изяществом, я элегантно сиганул в окно со второго этажа с тыльной стороны дома. Но сотрудники 126-го отделения милиции тоже были не лыком шиты. Только я пересек дорожку, ведущую вокруг дома, как раздался крик: «Стоять!!!» Я ломанулся, как сохатый… Вслед мне загремели выстрелы. Я втопил еще быстрее. Второй раз за три дня я несся по родному району, спасая свою жизнь. Бег – далеко не моя коронка, негде было бегать, заборы кругом. Но у пузатых, пьющих ментов дыхалка, видно, была еще хуже. Преимущество их состояло в том, что они переговаривались по рации и новые преследователи высаживались из патрульных машин по ходу моего маршрута с новыми силами. В районе 425 школы к погоне присоединился какой-то физкультурник, соскочивший с турника.