Обещание - Люси Даймонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что? — Лидия больше не могла следить за разговором. Все это не имело смысла. — Эй, погодите-ка. О чем вы говорите? Я ни к кому не пристаю. И единственного Патрика, которого я знала, звали Патрик Армстронг — по крайней мере, так он мне сказал, — сказала она с гораздо меньшей убежденностью.
В мозгу защелкали и закрутились шестеренки. После их разрыва Патрик, казалось, исчез с лица земли. Деньги на содержание, которые он платил ей каждый месяц, значились в ее банковских выписках как поступающие от ПШ Холдинг Лимитед, но когда она поискала компанию, чтобы попытаться узнать адрес, она обнаружила, что та зарегистрирована на счет бухгалтера. Бухгалтера, который отказался предоставить ей какую-либо дополнительную информацию о компании. «ПШ Холдинг», — повторила она про себя. ПШ. Может быть, Патрик Шеппард? У нее закружилась голова.
— Я понятия не имею, кто ваша невестка, — добавила она.
— Это неправда, — возразил мужчина. — У нее был ваш номер телефона на дверце холодильника.
Теперь голос звучал агрессивно, как будто злился на нее. За что? За то, что она вообще существует? — сердито подумала она. За то, что влюбилась восемь лет назад? И вообще, что это за чушь насчет дверцы холодильника? Может быть, он просто какой-нибудь случайный чудак.
— Я думаю, вы ошиблись номером, — сказала она. — А теперь прощайте.
— Подождите! — сказал он в тот момент, когда она собиралась повесить трубку. И, несмотря на всю странность этого разговора, что-то заставило ее остановиться. В конце концов, этот человек знал о деньгах на содержание. Если он действительно был братом Патрика — ее Патрика, — то зачем позвонил после стольких лет?
— Извините, — сказал он. — Позвольте мне начать с самого начала. Я помогал со счетами Патрика и звоню по поводу ежемесячного платежа, который отправлялся к вам.
Снова о платежах. Что-то внутри Лидии сжалось. О нет. Она надеялась, что ошибается. Патрик пытается перестать ей платить?
— Хорошо, — осторожно сказала она, сердце забилось быстрее. Она поджала ноги, усевшись на диване, затем передумала и опустила их на пол. Встала посреди комнаты и зарылась пальцами ног в мягкий ковер, как бы закрепляясь. Начинается.
— И — простите, что спрашиваю, но я пытаюсь разобраться… э-э… в ваших отношениях с Патриком. Э-э…
Лидия скорчила гримасу, хотя рядом не было никого, кто мог бы ее увидеть. Ее отношения с Патриком? Никаких с тех пор, как он бросил ее, а затем исчез из ее жизни.
— Почему бы вам не спросить об этом его самого? — ответила она через мгновение.
Последовала неловкая пауза.
— Его сейчас здесь нет, — сказал мужчина. — Он… Послушайте, может быть, мы могли бы встретиться? Возможно, было бы проще поговорить об этом с глазу на глаз.
Поговорить о чем?
— Это какой-то розыгрыш, да? Это он вас подговорил? — Она вдруг вспомнила, какое сегодня число, и застонала. — День дурака первого апреля — очень забавно. Весело. Кто вы? Это Бриджит дала вам мой номер?
— Нет! — ответил он. — Это не розыгрыш… и ничего в этом роде, клянусь. — Последовала пауза, затем он сказал: — Послушайте, я понимаю, что все это немного неожиданно. Но мы можем встретиться?
— А он там будет? Так… в этом все дело? — спросила Лидия. Она начала нервничать. Если это какое-то длинное вступление к тому, что Патрик скажет ей, что больше не собирается платить алименты на ребенка, тогда ему стоит подумать, потому что она найдет адвоката и подаст на него в суд. Ее карьера резко прервалась после рождения Джемаймы; часы по уходу за ребенком не оплачивались, плюс расходы оказались лишь незначительно меньше зарплаты. Она пять лет была матерью-домохозяйкой, и первый год они вдвоем были вынуждены жить в комнате для гостей у ее отца, потому что денег было совсем мало. Только когда Джемайма достаточно подросла, чтобы ходить в школу, Лидия получила от своего крестного работу в магазине на неполный рабочий день. Ей нужны были деньги от Патрика. Она очень сильно полагалась на его ежемесячный взнос на содержание их дочери.
— Нет, буду только я, — сказал мужчина. — Когда вы свободны на этой неделе?
Ей не понравилось, как это прозвучало. Ей совсем не понравилось, как это прозвучало. Она чувствовала себя так, словно попала в ловушку, но все равно ее захватила мысль, что Патрик может вернуться в ее жизнь. Она поймала себя на том, что говорит:
— Я заканчиваю работу завтра в час дня. Можем встретиться с вами в кафе в Ганнерсбери-парке примерно в половине второго?
— Хорошо, — сказал он. — Э-э… Как мы узнаем друг друга?
— Я буду в красном плаще, — сказала она, сморщив нос от того, как странно это прозвучало. По крайней мере, если они встретятся в кафе, вокруг будут и другие люди, подумала она. На случай, если он окажется полным психом. И она возьмет велосипед, так что в худшем случае она сможет просто запрыгнуть на него и быстро уехать.
— Увидимся завтра, — сказал он, и на этом все закончилось.
Повесив трубку, она откинулась на спинку дивана, подтянула к себе бархатистую подушку сливового цвета и обняла ее. Она понятия не имела, что делать со странными обвинениями этого человека (домогательствами?) и его настороженностью по отношению к Патрику. Она надеялась, что не ввязывается во что-то неприятное. Все еще хмурясь, она написала своей лучшей подруге Бриджит, оставив номер, с которого он ей звонил. «Вряд ли, но если вдруг меня завтра не будет в школе, знай, что я пошла на встречу с одним человеком. Вот его номер телефона. Пожалуйста, передай это в полицию, если через несколько недель меня найдут мертвой в мусорном мешке». Бриджит позвонила примерно через две секунды после того, как сообщение было отправлено.
— Что-о-о? Ты идешь на свидание или что-то в этом роде? Как его зовут? Рассказывай!
Лидия почувствовала, как внутри у нее все сжалось, потому что это, вероятно, будет что угодно, но не свидание.
— Я не знаю его имени, — с несчастным видом призналась она, все еще сжимая мягкую подушку. — Он не
