Керенский. Вождь революции (СИ) - Птица Алексей

Первым встал Скарятин Григорий Николаевич и представился, назвав себя и свою должность. Это был высоколобый молодой человек с густой шевелюрой и начинающимися залысинами на лбу. Глянув в его умные глаза, Алекс удовлетворённо кивнул сам себе. Подойдёт!

Следующим встал ещё один товарищ министра, Александр Сергеевич Зарудный. Ещё не старый черноволосый мужчина, с длинной бородой и сросшимися с ней усами. Такие же, только русые, были и у Скарятина.

«Ещё один друг и коллега», — Недовольно подумал Алекс. В справке указывалось, что он по партийной принадлежности, принадлежал к Трудовой народно-социалистической партии. Формально, к ней принадлежал и сам Керенский, но были и нюансы.

Одни друзья у господина Керенского в правительстве и среди подчинённых. Впрочем, Керенский и сам был юристом, так что трудно было ожидать, что его друзья не будут ходить в эту общность. Однако Зарудный был очень грамотным и известным юристом, разбрасываться такими кадрами не имело никакого смысла. Для того он и собрал их, чтобы было кому работать на министерство, особенно друзьям.

Третьим поднялся Александр Яковлевич Гальперн. Этот человек происходил из семьи дворян, но дворян еврейской национальности и состоял в Великой ложе Востока России. Был, так сказать, визави Керенского, который туда его и привёл, о чём Алекс узнал позже.

А пока он внимательно рассматривал всех трёх и мучительно раздумывал над тем, на кого из них поставить ставку и возложить самую ответственную работу. Ту, где нужно было доверять человеку как самому себе. Сложный выбор.

Внимательно изучив краткую справку, которую принёс ему Сомов, Керенский с неудовольствием прочитал, что Гальперн был юридическим консультантом Британского посольства, а также ряда английских и американских фирм. Партийная принадлежность его была всё той же пресловутой РСДРП, только фракции меньшевиков. Комментарии, как говорят, излишни.

Зарудный оказался эсером, а Скарятин тяготел к кадетам. Все трое являлись юристами высшей категории. Зарубин был медлителен, но вспыльчив. Он в своё время вёл «дело Бейлиса» в Киеве. Скарятин, с другой стороны, казался спокойным и вдумчивым, Гальперн был человек с двойным дном, но со всеми тремя Керенский состоял в отличных отношениях. В конце концов, Алекс решил остановить свой выбор на Скарятине, как наименее ангажированном и менее публичном человеке.

— Господа! — Начал Александр. Он дождался, когда все присутствующие встали и представились ему, после чего поднялся из-за стола для своей речи:

— Нам предстоит огромный фронт работ, доселе невиданный. Каждому из вас представиться прекрасная возможность внести свою посильную лепту на благо своего Отечества и заложить новый фундамент для здания либеральных законов. От всех нас требуется упорная работа и настоящее вдохновение. Я надеюсь на вас, друзья.

Он с удивлением отметил, что ему стали аплодировать, как если бы Алекс произнес речь с трибуны.

— Полноте, господа! Пора браться за работу. Я надеюсь, каждый из вас принёс с собой полный артикул необходимых сейчас реорганизационных законодательных актов? Прекрасно, прошу их озвучить. Первым будет говорить господин Скарятин, за ним господин Гальперн, потом — Зарудный. Дальше очередь пойдет согласно занимаемого положения и старшинства. Мы должны действовать в одном порыве свободы, но субординацию никто не отменял, господа.

Товарищи министра не стали употреблять уже отменённое обращение «Ваше высокопревосходительство», заменив его на более нейтральное, господин министр.

— Господин министр, — Начал Скарятин, — Вами было дано распоряжение на пересмотр гражданских законов. Предлагаю это поручение возложить на профессора Трепицина, члена консультации учреждённой при министерстве юстиции.

— Согласен! Что ещё?

— Вас с нетерпением ждут в Сенате.

— Ммм.

Алекс задумался. Сенат это же Высший судебный орган Российской империи. Значит, это его люди, которые находятся у него в подчинении.

— И где меня больше всего ждут там?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Каждое подразделение Сената почтёт за честь, если услышит вашу пламенную речь от вас лично. Сенаторы гражданского и уголовного кассационных Департаментов ждут вас.

— Хорошо, буду завтра к часу дня.

— Спасибо, у меня всё.

— Прошу вас, Александр Сергеевич!

Зарудный встал и велеречиво, но с многозначительным тоном начал говорить.

— Нам необходимо упразднить институт земских начальников, а их функции передать мировым судьям. Волостной суд упразднить. Также, следует издать закон о равноправии крестьян.

— Прекрасно, я полностью с вами согласен, — Перебил его Керенский. — Назначаю вас ответственным за это сложное и непросто дело. Сделайте все необходимые акты, издавайте приказы, и мне на подпись.

— Хорошо, — Несколько растерянно ответил Зарудин, ожидавший трудных дебатов и долгих споров, после чего неловко опустился на свой стул, пребывая в большом удивлении.

— Прошу теперь вас, господин Гальперн.

— Гм, — Гальперн поднялся со своего стула.

— Прошу вас, вы же за столом, можете сидя говорить! — Алекс решил выделить своего визави, раз тот состоял с ним в одной ложе, о чём мимоходом сообщил ему министр финансов Терещенко также их брат-масон.

— Мои коллеги уже обозначили все главные проблемы и вызовы, стоящие перед нами, поэтому у меня есть только одно предложение: изо всех сил бороться за установление законности и порядка.

— Да, да, господа, я намерен обратится с просьбой к Председателю Временного правительства князю Львову, чтобы он возложил на меня ещё и пост министра внутренних дел, — Отозвался на это Алекс. — И это вызвано именно желанием достичь законности, в особенности правопорядка. На улицах страшно ходить, не ровен час ограбят или убьют. Обыватели в страхе, это никуда не годится. Вновь назначенная милиция не справляется, она немногочисленна, но я наведу порядок! В том числе и с вашей помощью, господа.

Все стали радостно между собой переглядываться.

— Господин, министр, — Снова начал говорить Гальперн, — Раз вы затронули эту тему, то я хочу передать вам просьбу адвокатуры Петрограда об их желании создать особое законодательное бюро для помощи вам, а кроме того улучшить работу временных судов из числа мировых судей и представителей солдат и рабочих.

— Конечно же, я буду только рад принять это предложение, — Улыбнулся Керенский, — Нам нужно максимально консолидироваться и принимать новые законы Свободной России! В этом деле я приветствую любую посильную помощь!

«Слишком много пафоса», — Мелькнула в голове Алекса Керенского мысль и тут же ушла, — «Времена сейчас такие: больше пафоса, больше непонятных слов, театральных страданий и маразматических инсинуаций. Вон в Таврическом дворце испражняются, тьфу, упражняются в выдаче непонятных субстанций революционных лозунгов и пропагандируют профанацию человеческого мозга. И ничего, все верят и практически молятся.

Кстати, надо бы и с церковью разобраться, пока их всех на ноль не помножили. Красный террор уж больно нехорошее и жестокое событие. До сих пор находят массовые захоронения жертв в подвалах старинных гостиниц дореволюционной постройки, расстрелянных неизвестно за что».

Один из сидящих на стуле поднял руку, прося слово.

Керенский, напряг память и все же вспомнил фамилию этого человека. Городысский, начальник гражданского отделения министерства.

— Да, слушаю вас, уважаемый.

Тот встал.

— Господин министр, у меня к вам одно предложение и один вопрос.

— Пожалуйста, вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У нас до сих пор не назначен начальник главного тюремного управления.

— Да? Гм, это всё моя дырявая память и совершенно дикий несчастный случай, произошедший со мной. Кандидатуры уже были предложены?

— Да, да, — поддержал Городысского Гальперн, — Вами был предложен профессор Жижиленко.

— Отлично, подготовьте мне приказ о его назначении и уведомите профессора Жижиленко, когда я подпишу приказ. Впрочем, можете уведомить и сейчас, я всё равно его подпишу, как только он будет готов. Вопрос мы с вами коллегиально коллеги решили, а теперь, я внимательно слушаю ваше предложение, господин Городысский.