Особенности брачной ночи или Миллион в швейцарском банке - Антонова Александра

Выудив громоздкую деталь, которая напоминала волчий капкан, он попытался разжать металлические челюсти. Ржавая пружина недовольно охнула и развалилась.

— Дерьмо! — невнятно выругался мужчина, не разжимая губ с зажатой сигаретой.

Он отбросил капкан, раздавил окурок в глиняном черепке и, не поворачивая головы, позвал:

— Чего стоишь, иди сюда.

Я робко шагнула, удивляясь про себя, как он узнал о моем присутствии? Я же кралась, как мышка.

— Мышки крадутся значительно тише, — сообщил мужчина, и я поняла, что он читает мои мысли. Очень неприятное открытие, должна сказать.

Я постаралась затолкать в темные закоулки все лишние мысли, но они не слушались и торчали заячьими ушами. Особенно бессовестно выпирала одна мысль: расселся тут, понимаете ли… безобразие… как он разговаривает с владелицей замка?! Эту возмущенную мысль вытеснила другая — хозяйственная: ага, ну вот и нашелся подходящий «спелеолог», уж он-то не откажется спуститься в колодец за сумочкой! И я решила быть приветливой и дружелюбной.

— Привет, — сказала я, радостно улыбаясь. — А где же Гунда?

— Ушла, — сообщил он и наконец удостоил меня взглядом.

Сначала он показался мне мальчишкой с наглыми глазами и подбородком упрямца. Из-под козырька кепки на шее выбивались завитки темных волос, их длина выдавала в нем вольнодумца или начинающего художника. Но приглядевшись повнимательней, я поняла, что не так уж он и молод. Вон морщинка между бровей, от крыльев носа к уголкам рта залегли тени, и на висках проглядывает седина. Да и руки у него были такие… неюношеские, с длинными жесткими пальцами. Мне показалось, что я где-то уже его видела. На улице в Женеве? В поезде? На вокзале? Нет, вспомнить не удалось.

Он рассматривал меня с тем же интересом, с каким только что изучал волчий капкан. По гримасе разочарования, мелькнувшей на его лице, я поняла, что осмотр не дал положительных результатов. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Должно быть, вид у меня был заспанный, помятый и растрепанный. Я машинально поправила очки и пригладила волосы. От пучка осталось одно воспоминание, шпильки потерялись неизвестно где и когда.

— Э-э-э, — поежилась я под его оценивающим взглядом. — А ты кто?

— Я-то? — лениво переспросил он. — Охотник.

— А-а-а… — уважительно протянула я, первый раз в жизни повстречав человека столь редкой профессии.

— А здесь можно охотиться?

— Можно.

— Я хотела сказать… Здесь же частная собственность и все такое…

— Я здесь по вызову.

— А кто тебя вызвал?

— Фирма по продаже недвижимости.

— Зачем?

— Для очистки территории от нежелательных обитателей.

— А-а-а… на кого ты охотишься?

— На призраков.

— Как?! — ахнула я.

Он пожал плечами и вновь вернулся к прерванному занятию. Выудив из мешка железную палку с трезубцем на конце, охотник попробовал острие пальцем и удовлетворенно хмыкнул.

— А-а-а много ли ты наловил призраков?

— Пока только одного, но большого.

— А-а-а это что такое? — несмело поинтересовалась я.

— Ловушки.

Его губы дрогнули, и я поняла, что он смеется надо мной. И рассердилась.

— Ах, значит, охотник за призраками из легенд? — Я подошла ближе и смело подняла за цепь одну ловушку, напоминавшую ручную передавку. — Очень приятно: значит, коллеги. Я их тоже… коллекционирую. Вот только в отличие от некоторых очень смелых охотников справляюсь с ними голыми руками!

— Поздравляю, — рассеянно сказал он, запуская руку в мешок за следующим предметов. — Хотелось бы посмотреть.

— На что посмотреть?

— Ну, как ты справляешься с призраками голыми руками.

— Ха! Легко!

— Ну вот и договорились.

— О чем? — не поняла я.

— Послушай… как тебя… — он пощелкал пальцами.

— Ольга, — подсказала я.

— Послушай, Ольга, я не люблю пустых разговоров. — Он смотрел устало и с сожалением, будто зря потратил столько слов. — Ты же сама сказала, что мы коллеги, и ты легко можешь показать свое мастерство. Вот и демонстрируй.

— Как? — я все еще думала, что он шутит.

Вместо ответа он сунул мне в руку пустой мешок.

— Ну, для начала собери все это.

Охотник поднялся и вышел в соседнюю комнату. Там что-то зашипело, полилась вода и потянуло дымом догорающих углей.

Волоча по полу мешковину, я двинулась за ним. В недрах камина от обугленных поленьев валил белый пар, он корчился в предсмертных муках жертвы инквизиции. Мужчина вылил горячую воду из закопченного котелка в глиняный кувшин, затем добавил холодной из ведра и подозвал меня кивком. Я послушно наклонила тяжелый сосуд, вода полилась в кадушку. Он намылил руки кусочком темного мыла, тщательно смыл ржавчину и машинное масло и за неимением полотенца вытер ладони о видавший виды комбинезон.

— Ну что, пошли? — он поднял мешок и исчез.

Металлический лязг и грохот означали, что ловушки ему пришлось собирать самому. Я все еще стояла с пустым кувшином в руках и тихо млела от того странного ощущения, которое только что испытала: мне доставило неизъяснимое удовольствие поливать на руки незнакомому мужчине! Видимо, это очень древний женский инстинкт: поливать воду на руки мужчине. Итог тяжелой работы или изматывающего боя, за который женщина выражает благодарность в виде заботы. Мне было приятно смотреть на его склоненную голову, на перекатывающиеся мышцы на плечах под тканью клетчатой рубашки. Мне понравилась его благодарная улыбка, от которой лицо стало добрее и мягче. Исчезла насмешливая гримаса, черты утратили надменность римских проконсулов. Ах, какой интересный охотник забрел в мой замок!

Мой замок?! Эта мысль вернула меня из заоблачных высей и неуместных мечтаний к суровой правде жизни с утерянной сумочкой.

— Эй! — я торопливо вернулась в комнату со столом. — Мне нужна твоя помощь.

— Меня зовут не Эй, а Анри, — он завязал горловину мешка, взвалил его на спину и направился к двери.

— Анри! — я бросилась за ним.

Он остановился, и я нечаянно толкнула его.

— Ой, Анри, мне нужна твоя помощь. Понимаешь, я уронила сумочку в колодец, а там все документы, деньги. Там темно и страшно. И камушек летел ужас сколько времени. Надо какую-нибудь лестницу или веревку. Я тебе заплачу. А? Ну, пожалуйста! — Я тараторила и просительно заглядывала ему в глаза.

— Захвати лампу, — скомандовал охотник и уверенно двинулся по темному коридору.

Лампа была тяжелой, нести ее было неудобно. Желтый луч скользил по гладким стенам, по выступам каминов, по истертым перилам лестниц, по бледным лицам на фамильных портретах. Шершавые тени пугливо прыскали в углы и замирали там. Это наших шагов рождало неясные шорохи.

— А куда мы идем? — шепотом спросила я, изнемогая от давящей тишины.

— Уже пришли, — сообщил охотник и сбросил мешок.

По замку раскатился металлический лязг, будто призрак монаха освободился от вериг. Мы оказались в рыцарском зале. Железные воины застыли в заколдованном сне, скалясь страшными масками забрал. Полотнища тяжелых знамен свисали с подоблачной выси и чуть заметно колыхались от непонятно откуда тянувшего сквозняка.

Анри достал из кармана бечевку и занялся приготовлением капкана для призраков: он опутывал щиколотки доспехов, натягивая веревку от одной фигуры к другой, и прилаживал на нее ловушки так, чтобы от малейшего колебания они с грохотом валились на пол. Смех, да и только! Только наивные дети могут надеяться на то, что призрак в состоянии наделать шум. Призраки — они же нематериальные! Кто ж так охотится на привидения?! Надо измерять электромагнитное поле и регистрировать всплески. В зонах повышенного излучения ставить мощные магниты, чтобы добиться искажения рисунка поля и тем самым нарушить среду обитания призраков. Во всяком случае, так говорилось в какой-то научной телепередаче…

Я поймала себя на том, что всерьез возмущаюсь непрофессионализмом «охотника за призраками». Шарлатан он, а не охотник! И зачем только месье Варкоч пригласил его? Он же сам говорил, что в замке нет никаких привидений, что это все легенды…