Черный бархат - Кэрри Александер

Странно, но, когда Эмилия зашла внутрь, никто с ней не поздоровался, хотя ее появление не осталось незамеченным. Неужели все решили, что Эмилия Дав, она же Мадам Икс, — позор для острова Белл? Неужели местные жители ее стыдятся?

— Привет, Нелли, — сказала Руби Райли, рыжеволосая официантка, подруга детства Эмилии. Она приветливо помахала ей из-за стойки. Эмилия оглянулась через плечо. — Хорошо затарилась на материке, Нелли? — поинтересовалась Руби, глядя прямо на подругу. — Может, присядешь? Принести тебе чашечку кофе, Нелли?

Эмилия с удивлением плюхнулась на обитый искусственной кожей табурет.

— Почему ты?..

— Держу пари, тебе лучше выпить чего-нибудь холодненького! — Говоря, Руби гримасничала.

Видя, что что-то не так, но пока не понимая, что именно, Эмилия притихла, скользнула взглядом по ряду посетителей, сидящих за стойкой. В глаза бросилось лицо одного известного тележурналиста. А, ищейка уже здесь! Он потягивал фирменный чай Уны со льдом и то и дело поглядывал в окно.

— Бьюсь об заклад, — громко произнес он, — эта Мадам Икс — знойная штучка. Вы уверены, что не знаете ее? Может, кто-то учился с ней в школе?

— Эмилия училась на материке, — сказала Руби, тщательно вытирая стойку тряпкой. — Только не спрашивайте меня где. Я все равно не знаю.

Тележурналист поднял глаза и увидел, что Эмилия смотрит на него.

— А как насчет вас, мисс? Вы знаете Эмилию Дав?

Она слабо улыбнулась и произнесла:

— М-меня зовут Нелли.

Репортер принял это за приглашение.

— Живешь на острове, да, Нелли? — спросил он, подходя и садясь рядом. Он был молод и по-своему красив, имел привычку оглядываться по сторонам и приглаживать волосы, словно где-то поблизости всегда были камеры. — Я слышал, семейство Дав владеет большей частью острова, поэтому несколько странно, что все тут, похоже, очень мало знают о них.

— Они держатся особняком, — пробормотала Эмилия.

— Задирают нос? — резко спросил он. — Старожилы? Я видел в музее: их имя вписано в историю острова. Горожанам это, должно быть, не нравится.

— Дым! Пожар! — завопила вдруг Руби, показывая в сторону кухни. — Нелли, пойдем посмотрим, что там, не нужна ли твоя помощь?

Из кухни действительно шел дым.

— Это не пожар. Это горит бекон Уны! — заметил кто-то.

— Идем, Нелли. — За спиной репортера Руби скосила глаза и ткнула большим пальцем в сторону задней комнаты, где Уна и четверо ее братьев-рыбаков по субботам играли в покер. Когда журналист обернулся, официантка быстро опустила руку и мило улыбнулась. — Она у нас санинструктор, — пояснила Руби тележурналисту и увела за собой Эмилию.

Дыма на кухне было предостаточно. Как оказалось, это пригорела поджарка.

— Спасибо, Руби, что вытащила меня оттуда, — поблагодарила подругу Эмилия.

Руби встала руки в боки.

— Почему ты не рассказала мне все? Я думала, мы подруги.

— Затрудняюсь дать точный ответ. Наверное, постеснялась.

— Постеснялась? С такими-то книжками? Я не могла поверить, когда стали говорить, что это ты их написала. Они такие чувственные!

Эмилия не могла не улыбнуться:

— А я такая…

— А ты такая воспитанная! — Руби оглядела подругу с ног до головы и пожала плечами. — Хотя, если подумать, я помню время, когда ты была почти такой же чертовкой, как и я. — Она усмехнулась. — Сто лет назад.

— До того, как я уехала в школу.

— Да. — Руби энергично кивнула. — Когда ты вернулась, то стала такой правильной, что мы с Мозом и Чарли не узнавали тебя. Мне тогда было почти четырнадцать, у меня стало расти тут и тут… — она показала на свои пышные формы. — Твоя новая одежда и утонченные манеры меня пугали.

— Я и понятия не имела, что ты принимала это так близко к сердцу. Ты называла меня зазнайкой.

— Да? — Руби вскинула брови. — Может быть. Тогда я была здорово агрессивной. Стеснялась своих простых корней. — Она рассмеялась громко, даже немного вызывающе. — И это еще мягко сказано… Знаешь, сегодня тут творится что-то невероятное! — быстро переключилась она. — Остров кишит журналистами, и тебе надо по-быстрому делать отсюда ноги. Через черный ход. Удачи!

Эмилия вышла из чайной. Аллея, по которой она торопливо зашагала, была безлюдна.

— Эй! — вдруг услышала она окрик. — Эй, вы!

Эмилия обернулась и увидела, что тележурналист выбежал из чайной и преследует ее. Она инстинктивно развернулась и помчалась в сторону библиотеки и музея: до них было ближе, чем до дома. Тяжелая сумка больно билась о бедро.

— Вы Эмилия Дав? — кричал репортер, несясь за ней вприпрыжку. — Вы автор «Черного бархата»?

Задыхаясь, она пронеслась, не разбирая дороги, через клумбу с цветами, швырнула сумку на веранду и перевалилась через перила. Связка ключей застряла на дне сумки. Она дрожащими руками кое-как отыскала ключ и вставила его в замочную скважину двойной двери. Тележурналист уже бежал по ступенькам веранды, выкрикивая вопросы, когда Эмилия сгребла свои вещи, схватила ключи, влетела внутрь и захлопнула дверь у него перед носом.

Журналист прикрыл ладонью глаза, чтобы заглянуть сквозь матовое стекло.

— Эмилия Дав! Мадам Икс! Как вы объясните, что пишете эротику, когда ваша мать ведет кампанию против порнографии?

Ухватившись за столбик лестницы, чтобы не упасть, девушка оглядела фойе, отделяющее музей от библиотеки. Из-за мертвого сезона ставни музея были закрыты, поэтому тут было темно, но она знала помещение как свои пять пальцев и стала подниматься по лестнице к личному кабинету на втором этаже, оставив репортера тщетно окликать ее по имени у входной двери.

Тяжело дыша, Эмилия села за свой стол и, обхватив голову руками, долго сидела, потом взяла телефон и набрала номер. Автоответчик.

— Джерико? Привет, это Эмилия. Я дома, на острове, а ты где? Как бы я хотела, чтобы ты был сейчас здесь, со мной… — Она усмехнулась, а затем простонала: — Нет, пожалуй, лучше не надо. Я сижу взаперти в своем кабинете над библиотекой, а стая репортеров наступает мне на пятки. В буквальном смысле. Я… — «…люблю тебя», — чуть не выпалила она, но прикусила губу, и, пока раздумывала, как сказать о любви, чтобы не отпугнуть его, автоответчик дал отбой.

Джерико удивился, когда она не выразила недовольства по поводу его статьи, разоблачающей ее как Мадам Икс. Эмилия и сама себе удивлялась. Она хотела разозлиться, но потом поняла: он просто делает свою работу. Где-то на подсознательном уровне она и сама знала, что рано или поздно разоблачение все равно состоится. Джерико даже в чем-то помог ей, поскольку им с Лейси очень трудно было решиться на признание.