Потерявший солнце. Том 1 - FebruaryKr

он самолично изловил и утащил Ши Мина в повозку, где наказал лежать и не вставать, но несколько швов во время борьбы разошлись. Юкай оказался в странном положении, когда приказ отдать мог, но подчиняться ему никто не собирался. Благоразумие Ши Мина распространялось сколь угодно далеко, пока это не касалось его здоровья: теперь его нельзя было удержать без вреда ранам, а уговоры не достигали цели. Оставалось только связать или тоже к повозке приковать, как пленника, но на такое Юкай пойти не мог. Что станет с войском, если принц безо всякого обвинения посадит маршала на цепь? Никто не поверит в искреннюю заботу…

– Ладно, делай что хочешь, – сдался он, с трудом вернувшись к теме разговора. – Но ночью я все-таки прикажу держать ее на цепи. Среди солдат я не нашел никого, кто может оказаться вместилищем.

Ши Мин насмешливо прищурился, но спорить не стал. Под его взглядом Юкай вдруг ощутил себя совсем маленьким и глупым.

После допроса он сложил многочисленные нефритовые амулеты со стен храма в отдельный сундук и испытал даже легкую оторопь. Как ловко нужно было орудовать подручными инструментами и обчистить храм, чтобы при постоянном наблюдении никто не заметил кражи? Такого рода умения вызвали в нем опасения.

Каждый из допрашиваемых четко ответил на незначительные вопросы, связанные с прошлыми походами, – вопросы были полностью заслугой Ши Мина, сам Юкай таких деталей их быта в голове не удержал бы. Ни один человек не вызвал в нем ни малейших подозрений. Краем глаза он продолжал посматривать на них, стараясь подметить неловкость в верховой езде или путаницу в обмундировании, но ничего странного не видел.

Украденное письмо брата к наставнику после долгих и мучительных раздумий он все-таки не открыл. Смял, повторяя заломы, и засунул к доспехам Ши Мина. Но вынудила его вовсе не проснувшаяся совесть.

Памятный разговор оставил внутри глубокую ноющую рану, возведя еще одну непреодолимую стену. Даже если Юкаю удастся обманом выведать какие-то подробности жизни Ши Мина, будет ли он на самом деле готов к ним? Не обернутся ли они еще более болезненными ударами?

Первую чахлую осеннюю зелень и утоптанную тропинку, постепенно превратившуюся в широкую дорогу, встречали криками. Рыжая пленница едва не вывалилась, попытавшись на ходу сорвать веточку с пропыленного придорожного куста, а потом долго зачарованно сгибала и разгибала тонкий коричневый прутик.

Граничащая с пустыней восточная часть страны была мало заселена, тяжелое дыхание раскаленных песков не останавливалось на той условной линии, которой два народа разделили свои территории. Здесь было мало воды и плодородной почвы, и только некрупные деревни встречали шествие уставших воинов.

Ши Мин смотрел на заброшенные, еще не успевшие обветшать дома, на одичалых собак и наглухо заколоченные ставни. Редкие жители выглядели не лучше измученных солнцем солдат: изможденные, с темными лицами и недобрым опасливым взором. Возле отживающей свое халупы ковырялся старик, прикрыв макушку потрепанной соломенной шляпой. Увидев усталое воинство, стянул узловатыми пальцами шляпу, сплюнул себе под ноги и скрылся в доме.

Все песни и шутки давно стихли, строй окутала неловкая тишина. Юкай с неподвижным лицом оглядел следы запустения.

– Окраины никогда не были богаты, – тихо проговорил Ши Мин, – здесь вырастить хоть какой-то урожай – уже чудо.

– Или таланты старшего брата не позволяют вести страну к процветанию, – Юкай говорил негромко и словно нехотя, но Ши Мин дернулся, оглядываясь на немного отставшего юношу.

За такие слова можно было не только жизнью поплатиться, но и весь свой род, близких и друзей превратить в изгоев. Еще при предыдущем правителе подобная фраза тянула на измену. Многого ли стоят семейные узы и кровь в борьбе за власть?

Ши Мин был не слишком доволен правлением нынешнего императора, но по крайней мере бессмысленных гонений и жестокости к своему народу за Ду Цзыяном замечено не было. Старший Дракон слыл просвещенным ученым, мягким и учтивым. Казалось даже, что ему не удастся удержать власть, с таким трудом завоеванную.

Какова же истинная причина войны? Уж не пришел ли император к такому же выводу?

Косо усмехнувшись, Ши Мин опустил глаза на мерно покачивающуюся шею ящера. Решение на долгие годы удалить из дворца всех, кто мог бы власть отобрать, включая младшего брата, сейчас выглядело продиктованным вовсе не заботой. Или годы бессмысленных боев исказили взор, или во всем происходящем спрятан куда больший смысл, чем казалось поначалу. Любой правитель готов жизнь положить за расширение территории и укрепление границ, ведь именно об этом напишут в летописях. Это зримое достижение, оправдание. Никто никогда не напишет о нищих окраинах и голодающих крестьянах, кому до них есть дело? Всегда кто-то голодает, какое отношение все это имеет к эпохам и императорам?

Теперь и в Юкае Ши Мин больше не мог разглядеть той собачьей преданности, которую младший Дракон год за годом выказывал старшему. Время ли сыграло свою роль, расстояние или разочарование, он не брался судить. Долгое время Ши Мин старался привить своему ученику здравый взгляд на мир, научить его смотреть на людей без пелены привязанности и любых других чувств, туманящих разум. В целом большого успеха добиться он не смог, и это стоило признать без огорчения. У Юкая впереди еще долгие годы, которые перекуют его характер, сдерут все лишнее и привнесут все больше простоты и строгости. Но и нынешний результат был тоже отчасти виной Ши Мина.

Юкай не был тем человеком, который легко простит или пойдет на сделку между умом и сердцем. Гибкости взглядов в перечне его достоинств не значилось, а уж юношеское желание делить все на свое и чужое, верное и неверное хлестало через край. Оставалось лишь надеяться, что остатки благоразумия и привязанности не дадут ему выступить с открытым недовольством против брата.

Мягкий, наполненный теплотой взгляд императора возник в памяти Ши Мина немым укором. Император был слаб, слишком добр и слишком неразумен. Он не смог достойно сберечь то, что досталось ему от предшественников, бросившись расширять границы. Он не смог быть жестче там, где это требовалось, тем самым не решая проблемы, а создавая новые. Ши Мин избегал слишком глубоко погружаться в политику, но все происходящее виделось ему в недобром свете. Даже если его рассуждения беспочвенны и за всем этим стоит хитроумный и растянутый во времени план, который приведет Лойцзы к процветанию, неужели нельзя было найти другие способы, кроме насилия?

Искусство войны давно изучено, однако и этим знанием император пренебрег. Все представленные ему планы по постепенному захвату он отмел одним махом. Честолюбие было тому виной или непомерная жадность, Ши Мин не решился гадать. Императора он знал давно и своими руками помогал ему подняться к вершинам власти, избегая смены династии, однако сейчас Ду Цзыян казался совсем