Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать - Стейн Ривертон

— Совершенно верно, — ответил Торбен. — Я слышал голоса за спиной. — Вы знали, что это я?

— Нет, этого мне в голову не пришло.

У профессора забрезжила догадка, и он спросил:

— Должно быть, вы подумали, что за вами идет другой, но тоже хорошо известный вам человек?

Торбен ответил не сразу, ему хотелось обдумать свои слова.

— Вы помните, конечно, что ночь была очень красива, — заговорил он наконец. — Совершенно тихо, и этот очаровательный лунный свет. Я ведь уже сказал вам, что приехал, чтобы взглянуть на любимые места моего детства. Мне не было дела до того, кто тоже вышел полюбоваться луной. Я искал одиночества и боялся, что кто-нибудь помешает мне, а потому ускорил шаг. Эту тропинку я любил с юности, особенно при лунном свете.

— Но как вы могли незамеченным проникнуть в дом?

Торбен заливисто захохотал.

— Так ведь я к этому и стремился! Еще раз напоминаю вам, что здесь прошло мое детство. Я знаю в замке все ходы и выходы. Даже если все двери будут заперты на замки и засовы, я сумею проникнуть в замок, ипритом, без ключа. Мне было приятно еще раз почувствовать себя юным сыном хозяина замка, который после сомнительных приключений возвращается тайком домой… Эта ночь была напоена сладостью и грустью воспоминаний…

Он лжет, подумал профессор.

Торбен продолжал свой рассказ. Собственные слома как будто немного расшевелили его:

— Эта прогулка по пустым комнатам и коридорам… И словно вернулся в далекое прошлое с его очаровательным запахом пыли и старых ковров. Я не зажег ни одной лампы. Ведь я так хорошо все здесь знаю. И, кроме того, к моему удовольствию в окна лился чарующий лунный свет. Уверяю вас, мною овладело невыразимое чувство, когда я шел по моему старому, но теперь совершенно пустому дому, я был наедине со всей этой старинной мебелью и этим сказочным, льющимся с небес светом.

— И вы вошли в те три запертые комнаты? Значит, у вас были от них ключи?

— Да. Мне всегда нравилось там бывать. Любоваться этими спрятанными произведениями искусства, которые когда-то принадлежали другим временам и другим людям.

— Вы знали, что за вами следят?

— Нет.

— Как раз в это время управляющий, лесничий и я внимательно наблюдали за этими тремя окнами.

— Я и подумать не мог, что кто-то проявит такой интерес к моим наивным мечтам.

— Потом вы подошли к окну, вы были похожи на старика. Клянусь вас, мне показалось, что у окна стоит согбенный, седовласый старик!

От взгляда профессора не укрылось, что Торбен сильно сжал ручку своей трости.

— Воистину, велика сила лунного света, — прошептал Торбен. — В таком свете все выглядят покойниками.

— Нам снизу было видно, как вы внимательно читали какую-то книгу, перелистывали страницы. Наверное, это была фамильная Библия?

— Нет, старинная рукопись, — ответил Торбен.

— Но почему же вы не впустили нас, когда мы стучали?

— А почему я должен позволять кому-то мешать мне в моем собственном доме?

— Вы узнали наши голоса?

— Мне показалось, что я узнал голос лесничего..

— Жаль, что нам пришлось прострелить такую красивую дверь, — задумчиво сказал профессор. — А как же вы вышли из дома?

— Так же, как и вошел, больше мне нечего вам ответить. Я знаю наш дом. И предпочел исчезнуть оттуда так, чтобы меня никто не видел. А дверь можно починить. Это не столь важно. Гораздо важнее, что я получил возможность домечтать свои мечты до конца.

Торбен откинулся в кресле, устремив вдаль отсутствующий взгляд. Потом продолжал:

— Я прекрасно понимаю, что вы действуете в моих интересах, но вы слишком запутались в страшных тайнах, которые сопутствуют этому делу. Вы уже не видите естественных причин самых обычных событий. Со мной все обстоит иначе. Мне все представляется полуреальным. Для меня естественно искать в прошлом забвения от настоящего. Ночью я весь ушел в воспоминания и снова пережил счастливые времена. В этом нет ничего таинственного, как хочется считать вам, находящемуся в плену своей разыгравшейся фантазии. Называйте это глупостью, прихотью, сентиментальностью, но эта тихая прогулка в ушедшие годы была необходима для моих нервов.

Нервы. Профессор внимательно смотрел на Торбена. Измученное лицо молодого человека отнюдь не свидетельствовало о его спокойных нервах. Оно говорило о страхе, мучительных раздумьях, бессонных ночах и тяжелых потрясениях. Казалось, сам рок проступал в обострившихся чертах Торбена. Профессора охватило сострадание к нему.

— Торбен, — позвал он.

Торбен не ответил.

— Вы сейчас очень одиноки.

Торбен не ответил.

— Вы знаете, что я ваш друг, — продолжал профессор. — Не забывайте об этом. Хотите, я расскажу вам, о чем вы сейчас думаете?

— О чем же я думаю? — тихо спросил Торбен.

— Вы думаете, каким блаженством было бы скинуть ту маску спокойствия и твердости и сказать мне: Помогите мне, дорогой друг.

Торбен вдруг повернулся к профессору и протянул ему обе руки.

— Да! — горячо воскликнул он. — Помогите мне!

В эту минуту из дома вышел лесничий. Профессор встал. Торбен остался сидеть, еще более поникший, чем раньше.

— Господин Мильде, — сказал лесничий, — если хотите отдохнуть, вам приготовлена комната.

Торбен не успел ответить, внимание всех троих привлек велосипедист, который на большой скорости мчался по аллее к дому лесничего.

Управляющий Кристенсен спрыгнул с велосипеда, он был весь в пыли и заикался:

— Он опять там! — проговорил управляющий.

— Кто? — спросил лесничий.

— Старик. Привидение. Человек в окне.

Торбен, профессор и лесничий переглянулись.

33

Снова в замке

Известие управляющего так их удивило, что они потеряли дар речи. Управляющий, который только что мчался, как на гонках, и еле дышал, успел перевести дух и оглядеться. Его внимание сразу привлек новый человек. И хотя Торбен сильно изменился за прошедшие годы, управляющий все-таки узнал его. Лицо управляющего озарилось улыбкой. Он нерешительно снял шляпу и смущенно приветствовал своего нового хозяина.

Торбен дружески пожал ему руку, но, чувствуя смертельную усталость, не поднялся с кресла и не изменил свою странную позу.

— Вы тоже видите призраков среди бела дня? — спросил он. — Подумать только, таким светлым летним угрюм! Должно быть, люди в усадьбе до смерти напуганы этим призраком!

Неожиданно Торбен громко рассмеялся, словно все это было необычайно смешно. Профессор, оставаясь серьезным, с неудовольствием качал головой и смотрел на Торбена. Какой неискренний смех, думал он, Торбен устал, его нервная система истощена, сейчас он может смеяться над чем угодно.

На лесничего смех Торбена тоже произвел тяжелое впечатление, ему показалось, что это смеется утопленник. Управляющий смутился еще больше.

— Когда вы снова видели в окне этого человека? — спросил лесничий у управляющего.

— Полчаса назад, причем, собственными глазами, и не я один, конюх тоже видел его.

— В том же окне?

— Да, именно в среднем окне, где мы видели его ночью. Но теперь мы смогли рассмотреть его, теперь эта проклятая луна не мешала нам. Господин лесничий, он был вовсе не такой старый. Это просто лунный свет побелил ночью его волосы. Ему лет тридцать пять, от силы — сорок.

— Призрак сорока лет, как интересно! — пробормотал Торбен и снова засмеялся. Все молчали.

— Меня тоже удивило, что вы нашли ночного призрака таким старым, господа, — продолжал Торбен. — Ваше описание не очень польстило мне. Я только что объяснил уважаемому профессору, кто там был на самом деле. Это я стоял ночью в окне. Мне захотелось потихоньку нанести визит дому моего детства, и, поскольку я не люблю лишнего шума и переполоха, я постарался незаметно улизнуть, когда понял, что мое присутствие обнаружено. Извините, что я так весело отношусь к этому, я прекрасно понимаю, что кое-кому это может показаться странным.

Старинные усадьбы всегда окружены тайнами, а если, к тому же, там случается необъяснимая смерть, это сразу дает повод к суевериям. Люди в замке напуганы, йот и все. Нынче ночью я показался вам седым стариком, который листал в окне Библию. Взгляните на меня, господин управляющий, похож я на старика? Теперь вам в каждом окне видятся привидения. А это всего лишь игра света и тени в старых стеклах.

Управляющий покачал головой. Он смог только повторить:.

— Я видел его своими глазами, очень отчетливо.

— Кристенсен старый охотник, — заметил лесничий, — у него зоркое зрение.

— Допустим, — нетерпеливо возразил Торбен. — Но в таком случае это был обычный человек, который незаконно вторгся в чужой дом. Почему же вы не поднялись туда и не задержали его?