Убийство в «Восточном экспрессе» - Агата Кристи

Агата Кристи

Убийство в «Восточном экспрессе»

Часть I

Факты

Глава 1

В экспресс «Тавры» садится значительное лицо

Ранним морозным утром, в пять часов по местному времени, вдоль платформы сирийской станции Алеппо вытянулся состав, который железнодорожные справочники торжественно именовали экспресс «Тавры». Экспресс состоял из вагона-ресторана, одного спального и двух вагонов местного сообщения.

У входа в спальный вагон молоденький лейтенант французской армии во всем великолепии своего мундира разговаривал с человечком, по уши укутанным во всевозможные шарфы и кашне, из-под которых высовывались лишь красный носик и кончики грозно закрученных усов.

Стоял пронизывающий холод, и провожать почетного гостя было делом отнюдь не завидным, но лейтенант Дюбоск мужественно выполнял свой долг. Он сыпал изысканнейшими фразами на изящнейшем французском языке. Хотя в чем дело, честно говоря, не понимал. Правда, по гарнизону, как бывает в подобных случаях, ходили какие-то слухи. А на генерала, того самого генерала, под началом которого служил лейтенант Дюбоск, стало все труднее угодить. И тогда откуда-то, чуть не из самой Англии, приехал этот бельгиец. Целую неделю весь гарнизон пребывал в непонятной тревоге. А потом пошло-поехало. Один весьма видный офицер покончил с собой, другой подал в отставку – и тревога отпустила военных, некоторые меры предосторожности были отменены. А генерал, тот самый, под началом которого служил лейтенант Дюбоск, словно помолодел лет на десять.

Дюбоск нечаянно подслушал обрывок разговора между «его» генералом и незнакомцем. «Вы спасли нас, мой друг, – прочувствованно говорил генерал, и его седые усы подрагивали. – Вы спасли честь французской армии, вы предотвратили кровопролитие! Не знаю, как и благодарить вас за то, что вы откликнулись на мою просьбу! Приехать в такую даль…»

На что незнакомец (его звали Эркюль Пуаро), как и полагается, отвечал: «Что вы, генерал, разве я мог забыть, что вы спасли мне жизнь?» Генерал в свою очередь, произнес какую-то подходящую случаю фразу, отрицая свои заслуги, и в разговоре вновь замелькали Франция, Бельгия, слава, честь и всякое тому подобное, затем друзья сердечно обнялись, и разговор закончился.

О чем, собственно, шла речь, лейтенант так до сих пор и не понял, но как бы то ни было, почетное поручение проводить Пуаро на экспресс «Тавры» было возложено именно на него, и он выполнял его с пылом и рвением, приличествующими многообещающему молодому офицеру.

– Сегодня воскресенье, – говорил лейтенант Дюбоск, – завтра вечером, то есть в понедельник, вы будете в Стамбуле.

Он уже не первый раз высказывал это соображение. Впрочем, разговоры, которые ведутся перед отходом поезда, всегда изобилуют повторами.

– Совершенно верно, – согласился Пуаро.

– Вы, видимо, остановитесь в Стамбуле на несколько дней?

– Mais oui[1]. Мне не случалось бывать там. Было бы очень жаль проехать мимо, вот так. – И он выразительно щелкнул пальцами. – Я не спешу и могу посмотреть город.

– La Sainte Sophie[2] удивительно красива, – сказал лейтенант Дюбоск, который в жизни не видел этого собора.

Свирепый порыв ветра заставил мужчин поежиться. Лейтенант Дюбоск украдкой бросил взгляд на часы. Без пяти пять – всего пять минут до отхода. Боясь, что гость перехватил этот взгляд, он поспешил заполнить паузу.

– В это время года мало кто путешествует, – сказал он, оглядев окна спального вагона.

– Вы, пожалуй, правы, – поддакнул Пуаро.

– Будем надеяться, что вас не застигнут заносы в Таврских горах.

– А такое возможно?

– Вполне. Правда, в этом году бог миловал.

– Что ж, будем надеяться на лучшее, – сказал Пуаро. – Какие сводки погоды из Европы, плохие?

– Очень. На Балканах выпало много снега.

– В Германии, как мне говорили, тоже.

– Eh bien[3], – чувствуя, что надвигается новая пауза, поспешно сказал лейтенант Дюбоск, – завтра вечером в семь сорок вы будете в Константинополе.

– Да, – сказал мсье Пуаро и, из последних сил стараясь поддержать разговор, добавил: – Мне рассказывали, что Святая София поразительно красива.

– Видимо, просто великолепна.

В одном из купе поднялась шторка, и в окно выглянула молодая женщина.

– Ну что ж.

С тех самых пор, как Мэри Дебенхэм выехала в прошлый четверг из Багдада, она почти не спала. Не спала ни в поезде до Киркука, ни в комнатах отдыха пассажиров в Мосуле; не удалось ей выспаться и прошлой ночью в поезде. И теперь, устав лежать без сна в душном, жарко натопленном купе, она поднялась и выглянула в окно.

Это скорее всего Алеппо. Смотреть тут, конечно, не на что. Длинный, плохо освещенный перрон; где-то неподалеку яростно бранятся по-арабски. Двое мужчин под окном говорят по-французски. Один – французский офицер, другой – человечек с огромными усами. Губы ее тронула легкая улыбка. Это ж надо так закутаться! Должно быть, в Алеппо очень холодно! Вот почему в поезде так безбожно топят. Она попыталась опустить окно пониже, но оно не поддавалось.

Проводник спального вагона подошел к мужчинам.

– Поезд отправляется, – сказал он. – Мсье пора в вагон.

Человечек снял шляпу. Ну и голова – ни дать ни взять яйцо! И, несмотря на одолевавшие ее заботы, Мэри Дебенхэм улыбнулась. Потешный человечек! Таких коротышек обычно никто не принимает всерьез. Лейтенант Дюбоск произнес прощальную речь. Он подготовил ее заранее и приберегал до последнего момента. Речь продуманную и блистательную.

Не желая уступить ему, Пуаро отвечал в том же духе.

– En voiture, – сказал проводник.

Всем своим видом показывая, как ему жаль расставаться с лейтенантом, Пуаро поднялся в вагон. Проводник последовал за ним. Пуаро помахал рукой, лейтенант отдал честь. Поезд, неистово рванув, медленно покатил по рельсам.

– Enfin[4], – пробормотал Эркюль Пуаро.

– Брр… – поежился лейтенант Дюбоск – он только сейчас почувствовал, как продрог.

– Voilà[5], мсье. – Проводник выразительным взмахом руки привлек внимание Пуаро к роскоши купе, особо отметив, как аккуратно и заботливо размещен багаж. – Чемоданчик, мсье, я поместил здесь.

Протянутая рука красноречиво намекала. Пуаро вложил в нее сложенную вдвое купюру.

– Merci[6], мсье. – Проводник быстро перешел к делу: – Билеты мсье у меня. Пожалуйте паспорт. Мсье, как я понимаю, выходит в Стамбуле?

– В эту пору года, наверное, мало пассажиров? – спросил Пуаро.

– Совершенно верно, мсье. Кроме вас, в вагоне всего два пассажира – оба англичане. Полковник из Индии и молодая англичанка из Багдада. Что еще угодно мсье?

Мсье заказал маленькую бутылку «Перрье».

Начинать путешествие в пять часов утра не слишком удобно. Надо как-то скоротать еще два часа до рассвета. Довольный тем, что успешно справился с щекотливой миссией, Пуаро забился в угол, свернулся клубочком и заснул с сознанием, что ему вряд ли придется выспаться.

Проснулся он уже в половине десятого и отправился в вагон-ресторан выпить кофе.

В вагоне-ресторане сидела всего одна посетительница, очевидно, та самая молодая англичанка, о которой упоминал проводник. Высокая, стройная брюнетка лет двадцати восьми. Держалась она непринужденно, и по тому, как она ела, как приказала официанту принести еще кофе, видно было, что она бывалая путешественница. Одета она была в темный дорожный костюм из какого-то тонкого материала – весьма уместный при здешней духоте.

Мсье Эркюль Пуаро от нечего делать исподтишка разглядывал англичанку.

«Решительная молодая женщина, – заключил он, – такая никогда не потеряет голову». У нее были непринужденные манеры и деловой вид. Ему, пожалуй, даже понравились ее строгие, правильные черты и прозрачная бледность кожи. Понравились волосы цвета воронова крыла, уложенные аккуратными волнами, и серые глаза, холодные и бесстрастные. «Но хорошенькой ее никак не назовешь, – решил он, – уж слишком она деловитая».

Вскоре в ресторан вошел еще один посетитель. Высокий мужчина не то за сорок, не то под пятьдесят. Худощавый, загорелый, с седеющими висками.

«Полковник из Индии», – подумал Пуаро.

Вошедший поклонился девушке:

– Доброе утро, мисс Дебенхэм.

– Доброе утро, полковник Арбэтнот.

Полковник остановился около девушки, оперся о спинку стула по другую сторону столика.

– Вы не возражаете? – спросил он.

– Конечно, нет. Садитесь.

– Знаете, за завтраком не очень-то хочется разговаривать.

– Вот именно. Но не бойтесь, я не кусаюсь.

Полковник сел.

– Человек! – властно подозвал он официанта и заказал яйца и кофе.

Взгляд его задержался на Эркюле Пуаро, но тут же равнодушно скользнул дальше. Эркюль Пуаро – он хорошо знал англичан – прочел мысль полковника: «Всего-навсего паршивый иностранец!»

Англичане, как им и полагалось, почти не разговаривали. Они обменялись несколькими фразами, после чего девушка встала и вернулась в свое купе.