Боже, спаси президента - Стефан Кларк

— Конечно, — снизошел я. — Лучшее шампанское и тапенада[86] на тостах, поджаренных на дровах, маленькие круги козьего сыра, маринованные в оливковом масле, а в качестве центральной композиции банкета…

— Нет, нет, нет! — Му-Му затрясла головой и руками, выражая отрицание. — Еда, еда, и только еда! Вы должны думать об удовлетворении ртов, и не более того. — Она содрогнулась и впервые умудрилась выглядеть почти сексуально, потому что французская женщина не может произнести фразу об удовлетворении ртов без того, чтобы впечатляющим образом не выпятить губки. — А что насчет столов?

— Столов? — переспросил я.

— Да. На свадьбе моей племянницы Бенедикт была ужасная проблема со столами. — Му-Му снова вздрогнула.

— Правда? — Я припомнил, что Валери упоминал об этом. — У нас будут отличные столы, — пообещал я. — Устойчивые круглые столы? — Осторожно, шаг за шагом, я стал проводил разведку в незнакомом мне мире столов. — Наверху постелим белые… — Я повернулся к Элоди.

— Nappes? — подсказала она. Скатерти?

— Именно! Белые nappes!

— Но меня беспокоит не цвет скатертей, месье.

— Нет?

— Нет. Но если вы не в курсе проблемы со столами, как же вы успеете все организовать за такой короткий срок? — Она возвела глаза к небу, будто ожидала, что команда ангелов немедленно доставит идеальную мебель.

Не успел я обратиться к Элоди или к самой Му-Му за дополнительной информацией, как возникли сразу два отвлекающих фактора.

Сикстин принесла на террасу маленький поднос с чашкой кофе и — вот умница! — тарелкой бисквитного печенья «Мадлен». Как и мне, ей пришлось прокладывать себе дорогу сквозь ораву бегающих детей.

— Merci, вы подобны ангелу из капеллы, носящей ваше имя, — сказал я, вызвав румянец на щеках Сикстин и услышав предостерегающее покашливание Элоди.

Сикстин поставила поднос на парапет и, судя по всему, намеревалась задержаться, но Му-Му отправила ее восвояси, сказав со значением: «Спасибо, Сикстин».

Вторым отвлекающим фактором был мужчина — что-то среднее между Бабу и Мими, только еще более худой и долговязый, и волосы у него были значительно длиннее. Вместо того чтобы сделать пробор, он зачесывал седые кудри назад, и они топорщились у него над ушами, напоминая крылья.

— Дорогая, я иду в гольф-клуб, — обратился он к Му-Му. — А! — Заметив меня, он представился: — Франсуа Луи де Боннпуар, отец Валери.

Значит, это и есть Даду, банкир и дипломат… Я с чувством пожал его вялую руку.

— Гольф? — повторила Му-Му. — С тех пор как Бабу и Мими начали играть, ты не упускаешь случая, чтобы посетить этот клуб. Но ты никогда не играешь. Не понимаю твоего интереса к этому месту!

— Пойдем, — потянула меня за руку Элоди.

Схватив свой поднос, я позволил ей утащить меня на дальнюю сторону террасы, где был устроен римский фонтан: бог солнца извергал изо рта воду в каменную чашу.

— Погоди, — сказал я, посматривая на скандалящую парочку. — Отец Валери — один из братьев Боннпуар, не так ли? Не понимаю, как во все это вписывается Му-Му? Неужели он женился на своей кузине или даже родной сестре?

— Пол, пожалуйста, перестань на них глазеть, — одернула меня Элоди. — Это и есть самое поразительное. Му-Му всего лишь pièce rapportée.

— В смысле?

— Му-Му такая же, как я. Или какой я буду. Она не из семьи, а всего лишь жена Боннпуара. Му-Му — дочь местного врача.

— Но почему она такая высокомерная по отношению к тебе?

— Знаешь же, что говорят про иммигрантов? Что они — самые большие расисты. Му-Му могла бы стать союзницей Валери, но вместо этого предпочитает целовать задницу Бабуле. Представляешь, даже этот дом принадлежит не им с Даду, а целиком и полностью старой карге.

Это проливало совершенно новый свет на святошу Му-Му.

— А что за история со столами? — спросил я.

— Понятия не имею. Надо узнать у Валери, если он когда-нибудь вернется из Сен-Тропе. Смотри, — она ткнула меня в бок, — путь свободен.

Даже не взглянув в мою сторону, Даду покидал террасу. Его походку я бы назвал жеманной. Плечи и небольшие ягодицы выписывали своего рода танец, навевая определенные мысли.

Нет, сказал я самому себе, не валяй дурака. Шестеро детей, рьяный католик. Не может быть, чтобы он был голубым.

Му-Му встала и сказала, что ей нужно уйти. Элоди проследовала за ней, а я спустился с террасы в сад. За парковкой мне на глаза попалось нечто похожее на огород. Я надеялся найти там достаточное количество витаминов, чтобы продержаться до ужина. Если не принимать во внимание удушливую семейную атмосферу, день стоял великолепный. Небо, как голубая арка, объединяло мягкую округлость холмов и подернутый дымкой морской горизонт.

Огород был разбит на участки кустиками розмарина, доходившими мне до колена, так что он выглядел как классический французский сад. Только вместо роз в нем росли фасоль, салат и помидоры. В углу, между оливками и фигами, стояли пчелиные ульи.

Не заметив никаких признаков садовника, я сорвал несколько помидорчиков черри и направился к деревьям. Оливки пахли божественно, и, хоть они и не были вымочены в масле, я решил, что попробовать стоит. Протянув руку к серебристым веткам, я начал шарить в поисках спелой ягоды.

— Пол!

Обернувшись, я увидел Валери, он стоял в своем спортивном «мерседесе». Или, скорее, на нем — на багажнике.

— Что ты делаешь? — окликнул он меня, смеясь.

— Ничего. Просто любуюсь садом. В смысле, парком.

— Что? — Он спрыгнул с машины и резво зашагал ко мне через кусты розмарина. — Как все прошло с Бабулей и Му-Му? Вы обсудили свадьбу? А еду? Вы еду обсудили? А? А какую еду ты предложил? Оливки? Ха! — Он издал смешок в сторону оливок, как если бы они покрутили пальцем у виска. — Му-Му ужасная, правда? А с моим папой ты уже познакомился, да? Ты знаешь, что он голубой, да? Он ходит в гольф-клуб и трахается там с одним из садовников. Смешно, правда? Нет? Да? Ха!

Да уж, подумал я. Кожаный Пиджак наверняка нашел бы повод, чтобы вменить Валери хранение кокаина в особо крупных размерах.

— Послушай меня, Валери. — Я схватил его за запястья, пытаясь остановить поток сознания. — Ты ездил в город за кокаином?

— Что? Ты в курсе? — Он начал с прищуром оглядываться по сторонам, как будто пытаясь обнаружить того, кто на него настучал.

— Да, и это в некоторой степени очевидно.

— Ну, это единственный способ поддержать мою семью, — сказал он и скорбно замолчал.

Поддержать семью? Он что, дилер? Неудивительно, что парень на крючке у полиции…

— А как же твоя работа в банке? — спросил я. — Мне казалось, что это должно обеспечивать тебя в полной мере…

— Ха! Я никогда не делаю это в банке. Только, может, по пятницам. — Он снова впал в маниакальное состояние. — А ты что делаешь? Оливки для свадьбы собираешь?

— Нет. Если уж тебе так нужно знать, я голоден, — признался я. — И искал, чего бы пожевать.

— Пожевать? Я тебе приготовлю обед! Что ты хочешь? Бутерброд? Ветчины? Нет! Яиц! Я сделаю омлет! Большой омлет с ветчиной, да? Гигантский!

Он пришел в такой восторг от этой идеи, что я поспешил согласиться, пока с ним не случился оргазм прямо посреди огорода.

— Жди здесь! — Валери поскакал в дом.

Сомневаясь, что когда-нибудь дождусь обещанного омлета, я вернулся к оливкам. Некоторые из них были совершенно черными и блестящими и, казалось, так и взывали к тому, чтобы высвободить скопившийся внутри сок.

Я выбрал наиболее подходящую по виду ягоду, надкусил и немедленно выплюнул. Как что-то, в маринованном виде совершенно потрясающее, может быть таким отвратительным?

— Я вижу, вам не по вкусу наши оливки, месье?

В некотором отдалении от меня стояла Бабуля с секатором в руках. Надеюсь, секатор нужен ей был не для того, чтобы атаковать вора. Обнадеживало то, что она улыбалась мне из-под широкополой соломенной шляпы.

— У нас в Англии нет оливковых деревьев, — объяснил я, стараясь выглядеть непринужденным.

— У вас в Англии много чего нет. И несмотря на это, вы полагаете, что можете организовать французскую свадьбу? — Она как саблезубый тигр лязгнула секатором. В точку.

— Но у меня в Париже есть свой чайный салон, — сказал я. — В районе Елисейских Полей. И все мои французские клиенты очень довольны.

— Гмм…

Бабуля обдумывала эту информацию, когда на парковке вновь возник Валери.

— Два яйца? Три? Четыре? — размахивая сковородкой, прокричал он.

Я поднял два пальца вверх.

— Два? О’кей, два! — обрадовался Валери и к тому моменту, как Бабуля обернулась, снова исчез в доме.

— Дети шалят, — ответил я на ее вопросительный взгляд, надеясь на то, что она не узнала голос внука.

— А… Да, есть много такого, чего нет у вас в Англии. Но у нас есть и кое-что общее. Уважение к происхождению, не так ли?