Командир пяти кораблей северного флота - Владимир Николаевич Пыков

Теперь о «годковщине» ( в сухопутных войсках ее называют «дедовщиной»).

Когда я пришел на «Киев», она там процветала. В на- стоящее время различные начальники и СМИ утверждают,что ничего нельзя сделать с этой «дедовщиной». И это в единой казарме. А теперь представьте корабль, где около

4.000 помещений! И наша практика показывает, что даже при этих условиях с «годковщиной» не только бороться, но и полностью уничтожить вполне возможно. Для этого нужны только соответствующие командиры, соответ- ствующие офицеры. К сожалению соответствующих – еди- ницы, а несоответствующих многие десятки. Основной критерий продвижения офицера по службе – он должен позволить своим начальникам оскорблять тебя, плевать им тебе в лицо, вытирать о тебя ноги, а от тебя никаких возражений.

Несколько примеров. Ключников, о котором, уже упо- минал, был у меня старпомом на БПК «Смышленый». Честный, порядочный человек, тугодум с крайне замедлен- ной реакцией, начисто лишенный административных способностей.Но тишайший, не возражающий. Дошел до начальника штаба бригады, пошел бы дальше, но остановила прободная язва желудка. Видимо понимание своего несоответствия полностью расстроило его нервную систему. У других таких переживаний не было и по глупости своей они считали себя соответствующими. Был у меня начальник комбриг Кудрявцев. Кроме смеха у окружающих он ничего не вызывал, всерьез к нему никто не относился.

Демобилизовали его в звании вице-адмирала. Служил со мной заместитель командира эскадры Горбунов. На редкость глупая и трусливая личность, вызывающая у окружающих сочувственную улыбку, а чаще откровенный смех. Каких либо качеств руководителя в помине не было. Но тишайший , не возражающий. Дослужился до полного адмирала, заместителя Главкома ВМФ. Святашов был у меня старпомом на крейсере «Мурманск». Трусливый, со-

вершенно бездарный офицер. Косноязычен настолько, что Черномырдин в сравнении с ним – Цицерон. Я радовался, когда он уходил в отпуск. Демобилизовался вице-адмиралом, с должности начальника штаба Черноморского флота. Список этот можно продолжать без конца. С такими и подобными руководителями вы хотите изжить «годковщину» («дедовщину»)? Да они сами ее создали, конечно, не понимая этого. Чтобы ликвидировать эту заразу надо двигать по службе сильных характером, умных офицеров. Да, они могут возражать начальнику, не позволяют себя оскорб- лять. Рядом с ними многие их начальники выглядят жалко. Поэтому их и не двигают вперед. Бывают, правда и исключения, но это тогда, когда на корабле (соединении, объединении) дела настолько плохи, что это уже угрожает благополучию верхних начальников. Меня самого главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота СССР С.Г.Горшков лично предложил на должность командира

«Киева», когда у меня было 11 партийных взысканий. Но положение на корабле было таковым, что тут не до их подсчета.

Что же конкретно мы делали для ликвидации «годков- щины»? Во-первых, чтобы с ней бороться, надо знать реальную обстановку, знать, что твориться в этих 4.000 помещений. Без осведомителей здесь не обойдешься. Отобранные мной офицеры руководили сетью, охватывающей весь экипаж. У замполита тоже была соответствующая сеть. Кроме того мы пользовались информацией офицеров особого отдела, их на корабле было трое. Это помимо официальной информации по строевой партийной и особенно комсомольской линии. Мы знали истинную обстановку на 80-90% и не только связанную с «годковщиной». Нельзя принимать правильные решения не зная обстановки.

Во-вторых, мы не скрывали ни одного происшествия, требующего доклада вышестоящему командованию. Жестко и оперативно принимали меры, иногда очень болезненные для провинившихся. Беспощадно наказывали офицеров, пытавшихся что-то скрыть от командования корабля. За сокрытие наказывали даже жестче, чем за сам проступок. И постепенно добились своего – укрывательства проступков и происшествий почти прекратились.

В-третьих, уличенных в «годковщине» отдавали под суд. Суд проводился на корабле. Мы строго следили, чтобы

«все потенциальные кандидаты» присутствовали на суде, освобождая их на время суда от вахт и дежурств.

Выступая перед экипажем, я систематически объяснял людям, что я представитель государства, поставленный следить за безусловным исполнением его законов и уставов вверенными мне подчиненными. Лица, пытающиеся внедрить свои преступные обычаи, являются в какой-то степени врагами государства, значит и моими врагами. А быть врагом командира не очень комфортно. Это уже не абстракция.

В-четвертых, пребывающее молодое поколение мы с замполитом собирали и объяснили, что такое «годковщина». Повторяя десятки раз, прямо заклинали, что если кому-нибудь из них покажется, только покажется, что по отношению к нему или его товарищам присутствуют элементы «годковщины», немедленно бежать к командиру корабля или его заместителю. Пусть вы будите, десять раз неправы, никто вас за это не накажет. Всем показывали, где находятся наши каюты, и заставляли записать наши номера телефонов. Старослужащие матросы и старшины, безусловно, знали о наших инструктажах и очень остерегались, чтобы командир ими не занялся лично. Надо сказать, что жалобы молодых матросов по этому поводу были крайне редкими.

Командиру корабля положено проводить опрос жалоб и заявлений всего личного состава один раз в два месяца. Я старался делать это гораздо чаще, при каждом удобном случае. Кроме того, ко мне в любое время с жалобой мог обратиться любой. Я считал, что нельзя оставлять человека с каким-то недовольством, какой-то болью даже на короткое время, тем более на корабле набитом разнообразным оружием, в том числе и ядерным.

Я абсолютно уверен – при внимательном, справедливом отношении командиров к своим подчиненным, оперативном принятии мер к нарушителям никакой «годковщины» не будет. Мы изживали «годковщину», а вот на ракетном крейсере «Маршал Устинов» ее не было с момента постройки корабля потому, что первым командиром его был одаренный управленец В.Д.Вергин. После академии в качестве флагмана я много и с удовольствием плавал на «Устинове». Безупречно чистый корабль, аккуратная, подтянутая команда, а главное люди смотрят и относятся друг к другу доброжелательно. Побывал я на этом корабле еще раз, когда им командовал бывший помощник командира С.Н. Авакянц. Если что и изменилось на корабле, то только в лучшую сторону. Короче-там, где командир соответствует своей должности, никакой «годковщины» нет и быть не может. Кое-что о наказаниях. На корабле проектом была предусмотрена гауптвахта на троих арестованных. Но даже то, что положено было по уставу, политуправление флота запрещало использовать. Как практик, командуя пятым кораблем, я понимал, что гауптвахта необходима и что имеющаяся слишком мала для такого большого корабля.Я дал приказание, и под моим непосредственным руководством была оборудована гауптвахта на двадцать мест, из которых три карцера. И надо сказать она пустовала редко.

Когда мы пришли с первой для меня на «Киеве» боевой службы, нас в частности встречал начальник политуправления флота вице-адмирал Ю.Падорин . Он остался, очень доволен итогами нашей боевой службы. Но, видимо по докладам политработников, узнал о нашей гауптвахте. Наверное, чтобы, не