Крестоносец (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Я, понятное дело, не собирался так просто сдаваться, одной рукой пытаясь освободиться от захвата, а второй — добраться до спрятанного под юбками ножа. Но, увы, сделать это оказалось не так легко, а хваткой нападавший обладал поистине железной. К тому же мне стало резко не хватать воздуха, и к своему ужасу я понял, что теряю сознание. В последней попытке отстоять свою свободу я нащупал небритую физиономию и с нажимом провёл по ней ногтями. Только сейчас сопение наконец-то сменилось другим звуком, и этим звуком стало недовольное рычание, а меня обдало густым запахом чеснока. Вряд ли оборотни едят чеснок, подумал я, прежде чем потерять сознание.

Очнулся я от ощущения холода. Ну да, я лежу на холодном, каменном полу. Открыв глаза, в первый миг слегка струхнул, уж не ослепили ли меня? Но тогда бы в районе глазниц как минимум болело, а я чувствовал себя нормально. Значит, просто помещение без окон, а вокруг непроглядная тьма. Причём, кажется, я по-прежнему в платье, и даже чепчик на голове остался, хоть и сбился набок. Длинные волосы закрывают лицо. Я сделал было движение, чтобы отбросить их в сторону, но в следующий миг понял, что руки стянуты за спиной верёвкой, а когда дёрнул ногами, оказалось, что и они тоже связаны.

Та-а-ак… Кажется, вечер перестаёт быть томным. Я дёрнулся несколько раз, но нет, узлы оказались крепкими. Судя по ощущениям, я всё ещё пребывал в образе девушки, что само по себе странно: я же ведь не контролировал свой разум. Именно об этом говорила ведьма, когда объясняла причину своего фиаско на каменном ложе. Ну да ладно, может, оно и к лучшему, а то, начни я превращаться в парня, неведомый похититель меня сразу бы с перепугу и прикончил. Но если это Мясник, то не факт, что испугался бы, он же вроде с ведьмами якшается. Подумал бы, что я из этой компании, может, заинтересовался бы, не стал бы сразу на тот свет отправлять.

Я про себя отметил, что меня не раздели, и даже не обыскали, поскольку нож всё так же находился под юбками. Во всяком случае, лёжа на боку, я чувствовал ножны. И это очень, ну просто очень радовало. Медальон на шее, кстати, тоже висит, вернее, свешивается вбок. Видно, похитителя он не заинтересовал.

Блин, хоть бы соломки подстелили, всё-таки пол здесь, в подвале, холодный. По-любому подвал, это я печёнками чувствовал. И сыростью отдаёт. Так и простыть недолго. Интересно, если я простыну в образе Беатрис, простуда и Симону передастся? Или внутренние органы также проходят какую-то деформацию?

Вот если как на духу, я всё ещё не мог поверить в то, что моё тело и лицо вот уже… Не знаю, сколько времени я тут пролежал, в общем, вот уже какое-то время принадлежат представителю противоположного пола. Ладно сиськи, так ведь и между ног, хм, углубление. Что это, галлюцинация? Самовнушение? Но ведь тот толстяк, что справлял нужду на крыльце постоялого двора, окликнул меня как девушку. Может, платье с чепчиком его ввели в заблуждение?

Ладно, хватит заниматься самокопанием. Нужно принять тот факт, что меня похитил неизвестный, в котором я подозреваю Мясника. Как же всё-таки глупо я попался… Но кто ж мог знать, что сзади затаился некто, решивший похитить бродившую в ночи девушку! Мясник это или нет, но я не рассчитывал, что нападение будет совершено буквально за спиной у ночной стражи. Опять же, спиной я упирался в калитку, разве мог я предположить, что эта калитка ведёт в сад, принадлежащий Мяснику? Хотя прав ли я в своих предположениях?

Если это тот самый Мясник, то это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо в том плане, что мы всё же встретились, поиски завершились удачей в первую же ночь. Плохо — что не я хозяин положения, сам оказался в роли жертвы, и теперь можно только гадать, что задумал мой похититель.

Хотя что там гадать, он же из девственниц жир вытапливает, вот и из меня, принявшего образ Беатрис, будет его вытапливать. Каким образом — этого я, скорее всего не узнаю, не живьём же он станет его из меня добывать. Хотя кто его знает, может, это конченый садист, обожающий наблюдать за страданиями жертвы.

Ну уж нет, дудки! Кто бы ни был этот похититель, но я так просто не сдамся. Для того, чтобы противостоять негодяю на равных, мне прежде всего нужно принять собственный облик, превратиться обратно в Симона де Лонэ. Юноша по-всякому сильнее девушки, да и какой шок ждёт похитителя, когда он увидит столь неожиданную перемену. Несколько секунд ступора врага сыграют также в нашу пользу.

Вот только получится ли переродиться? Ведьма упоминала, что, разок намазавшись, можно сохранять нужный облик всю ночь. Но при этом нужно себя контролировать, она-то вон лопухнулась, когда во время соития ослабила контроль. Я же вообще находился в отключке, а по-прежнему, если верить собственным ощущениям, выгляжу как девица.

На какой-то миг меня охватила паника. Вдруг что-то пошло не так, и мне уже никогда не удастся снова стать Симоном де Лонэ?

Отставить панику! Чего это я, опер с многолетним стажем, себя накручиваю? Всё будет хорошо, всё будет хорошо, всё…

Всё-таки давит темнота на глаза, лучше вообще их не открывать. Да, так лучше… А дальше не мешало бы освободиться от пут, так как маньяк мог появиться в любой момент, а я тут лежу беспомощная… Блин, ба что ж такое, снова о себе в женском роде думаю! Нет, надо быстрее обратно превращаться.

Я попытался представить себя в образе Симона де Лонэ… С минуту пыжился, скрежеща от напряжения зубами. Ну, что там, грудь уменьшается, между ног что-нибудь вырастает? Похоже, нет.

Чёрт, чёрт, чёрт! А-а-а-а… Чуть не заорал с досады во всю глотку, но всё же сдержался. Не нужно давать знать похитителю раньше времени, что я очнулся. Ладно, будем надеяться, что я рано или поздно верну себе свой облик. Пока же главное, что у меня есть нож, а это в любом случае оружие. Даже в руках слабой девушки, которой хватит сил всадить острое лезвие в какой-нибудь жизненно важный орган.

Только вот сначала нужно от верёвок освободиться. Тем же ножом — минутное дело. Надо только его достать из-под этих треклятых юбок.

Перевернулся на живот, стал пальцами подгребать юбки вверх. Вроде задрал. Представляю, как я выгляжу со стороны, трусов-то на мне нет, их, собственно говоря, ещё не изобрели. Жив останусь — при первой же возможности закажу с десяток.

Теперь нужно дотянуться связанными запястьями до рукояти ножа. Правда, ножны были прикреплены к боковой поверхности бедра, и чтобы выполнить задуманное, мне пришлось проявить чудеса гибкости, скрутившись винтом, благо что с телом, в котором я сейчас пребывал, можно было бы заниматься художественной гимнастикой.

Фух, полдела сделано! Сейчас начинаем потихоньку, короткими движениями, пилить пеньковые или конопляные волокна, не знаю уж, из чего эта верёвка сделана.

Неудобно, запястья сводит, но нужно терпеть. Вверх, вниз, вверх, вниз…

Кажется, верёвка начинает лохматиться. Отлично! Теперь можно сделать небольшую передышку, а то пальцы окончательно потеряли чувствительность. Мы писали, мы писали, наши пальчики устали. В нашем вариант — мы пилили, мы пилили, наши пальчики… Ещё рифму хрен подберёшь к слову «пилили». Учили, пустили, внедрили, душили… Да уж, я бы придушил того урода, с превеликим моим удовольствием.

Ладно, хорош балду пинать, продолжим. Я снова принялся пилить верёвку, и на этот раз обошёлся без ещё одного «перекура», прежде чем наконец освободил руки от пут.

Слава тебе, святой Януарий! Я тут же принялся растирать запястья, восстанавливая кровообращение. Давай, давай, кровушка, беги по венам, кто знает, когда откроется дверь и моим глазам предстанет мой похититель.

Тут на меня опять накатила волан паники. А что, если эта дверь никогда не откроется? Что, если меня тут замуровали навеки? Ну может и не навеки, но на достаточное время, чтобы я умер от жажды или голода. А потом Мясник спокойно из мёртвой девственницы вытопит жирок. У меня даже испарина на лбу выступила от такого предположения. Только не это!

Нужно успокоить себя работой, например, освободить ноги. На это ушли считанные секунды. И только я с облегчением вздохнул, как послышался какой-то приглушённый шум, а мгновение спустя я увидел едва просачивавшийся сквозь узкие щели между досок свет. Кто-то, похоже, приближался к двери.