Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика - Евгений Сатановский

Впрочем, как сказано выше, несколько десятилетий в XVI веке Сатанов входил в состав турецкого Хотинского пашалыка. Укрепления на пограничной полосе между Речью Посполитой и Оттоманской Портой вообще постоянно переходили из рук в руки. В связи с чем население там было особое. Как-никак, фронтир Европы. Местные евреи, к примеру, имели права шляхтичей-однодворцев. То есть, помимо прочего, саблю носили не у седла, чтобы отбиваться в дороге, а на поясе. Что позволяло им при случае рубиться в любых условиях: хоть на городских улицах, хоть во время драки в шинке.

Позднее в армии Российской империи был Сатановский полк. Местных евреев охотнее всего брали в кавалерию. Уланы, драгуны… Да и в пехотных частях их было немало. Что отчасти объясняет автору некоторые черты его собственного характера и биографии времен молодости. Включая воспитанную военной кафедрой Московского института стали и сплавов (бывшего – имени Сталина) симпатию к танкам. А также оперативным отрядам всех уровней, до московского городского включительно.

Небольшое историческое отступление, приведенное выше, призвано дать публике разъяснения насчет того, откуда у автора такая фамилия. Любопытствующий народ, как правило, не удосуживается заглянуть в Интернет. Между тем вопросы типа «Что ваши предки такого сделали, чтобы их так назвали» автора, вежливо говоря, за годы общения с радиоаудиторией подутомили.

Не исключено, что его персональные «симпатизанты» из числа профессиональных антисемитов и патриотической общественности потратятся на настоящую книгу. Удовлетворят праздный интерес в описываемом вопросе. И, сильно напрягшись, придумают что-нибудь еще, что, по их представлениям, могло бы автора уязвить. Чему он будет крайне рад. Поскольку, в соответствии с песней Дольского, без врагов не проживешь. Каждый человек им соответствует. И стоит ровно то, чего стоят его враги. Не все же им быть настолько примитивными и однохордовыми. Пора и честь знать!

Суммируя вышесказанное. За время проживания в Российской империи ее евреи превратились в особую породу, тип и вид. Который, за неимением лучшего термина, мы называем русскими евреями. Привыкшие к погромам, которые большинству из них до смерти надоело терпеть. Легкие на подъем. Крепкие в драке. Упорные в учебе. Знавшие русский язык лучше, чем многие русские. А также и другие науки. Сумевшие в годы распада империи выжить. И войти в новую элиту новой страны.

Откуда многие из их соотечественников хотели бы евреев изгнать, желательно передушив по дороге. Хотя были это люди, воевавшие за свою страну. Строившие ее. Во многом ее создавшие. Попутно выстроив Израиль и Америку – ту, которую мы знаем сегодня. Не провинциальную сонную замкнутую на своих проблемах дыру размером с континент, а сверхдержаву. Со всеми плюсами и минусами. Которые, впрочем, не намного отличаются от плюсов и минусов Советского Союза и сегодняшней России.

Сталин, как создатель СССР – этой новой империи, унаследовавшей многое от прежней и чудовищной ценой расширившей ее возможности, евреев не любил. Но, как мог, использовал. Поскольку человеком был на редкость практичным. Не то чтобы очень умным. Но хитрым чрезвычайно. Последовательно беспринципным и коварным. Подлым. В том числе по отношению к близким и родным. Но отнюдь не глупцом. Под старость он евреев хотел было загнобить, как многих до того. Но ведь не успел!

Была его смерть в самый еврейский праздник Пурим совпадением или Б-жьим промыслом? Кто знает. Люди верующие говорят о Б-жьей воле. Неверующие предпочитают на эту тему просто не задумываться. Как бы то ни было, Сталин ушел. Евреи остались. В науке. Оборонной промышленности. Строительстве. Образовании. Медицине. Искусстве. И прочих нужных государству отраслях. Где их при Хрущеве, Брежневе и последующих генсеках прижимали. Но без прежнего рвения. Не по-палачески. Поскольку система сгнила. Дала слабину. И в период разрядки много кого из них даже отпустила.

Отобрав квартиры и имущество. Попытавшись заставить платить за сто раз окупленные их трудом университетские дипломы. Превратив тысячи людей в «отказников», годами живших в прямом смысле на чемоданах. Включив подлейший механизм «Антисионистского комитета советской еврейской общественности». Но, за редкими исключениями, никого не посадив и не убив. Уничтожение Еврейского антифашистского комитета и ликвидация Михоэлса оказались последними ударами «по штабам». После этого в основном пугали. Иногда сильно, но не до смерти. О чем блестяще написал в своих «Безнадежных войнах» Яков Кедми. Он же, по советскому паспорту, Яша Казаков.

Маленький ростом и великий духом. Прорвавшийся через все заборы, выстроенные на его пути в Израиль советской властью. А потом, в Израиле, он прорывался через другие заборы. Которые строила и продолжает строить на его пути и пути других «русских» местная бюрократия. Один из тех, кем русские евреи могут по-настоящему гордиться. И в России. И в Израиле.

Именно он был среди тех израильтян, которые в качестве дипломатов смогли при Горбачеве официально работать в СССР. И подтвердим то, что он сам о себе написал: без него тот миллион евреев из Советского Союза, который, в конечном счете, приехал в Израиль и в корне изменил эту страну, туда бы не приехал. За что его многие ругают последними словами. Но многие, кто поумнее, благодарны.

Именно Яша Кедми сыграл роль регулировщика эмигрантского потока, превратив еврейскую эмиграцию в алию. Или, говоря выспренными словами, роль маленького камушка в башмаке истории. Оказавшись в правильное время в правильном месте, принял правильное с его – и, кстати, автора – точки зрения решение. Свернул горы для того, чтобы ни советские и постсоветские, ни западные, ни израильские бюрократы дело его жизни не изгадили. Сделал, что мог. Не пожалел ни собственной карьеры, ни собственной репутации. Но получил в итоге результат. Такая вот роль личности в истории. Хотя, надо быть честным, если бы не Михаил Сергеевич Горбачев, ни черта у него бы не получилось. И ни у кого другого тоже.

Автор достаточно часто в своей жизни говорил об этом публично, чтобы писать не стесняясь. Он плохо относится к Горбачеву. Не очень плохо, но плохо. Были и есть куда худшие персонажи. И в еврейской истории. И в русской. Но мало было людей, более неподходящих для той миссии, которую жизнь возложила на его плечи. Не по Сеньке оказалась шапка – это ладно. Но шапка-то – Мономаха. И ведь, что характерно, второй раз за сто лет такое чудо в перьях на высшем государственном посту в одной и той же стране!

Поскольку разговоры о том, что Горбачев был куплен ЦРУ и развалил Советский Союз сознательно, есть чушь собачья. Но править он не мог и не умел. Подменял говорливостью действия. Двигался точно по-ленински: шаг вперед, два шага назад. Боялся собственных реформ и собственных союзников. Умел сдать прочные позиции, провалить переговоры и продешевить там, где, казалось, сделать это было невозможно. Бесконечно решительный в своей нерешительности. Борец с ветряными мельницами. Страстно желавший жить как на Западе, оставаясь в СССР тем, кем он был. То есть номером первым. И раздав ближнему кругу все, что можно было раздать.

Оставим историкам сказки про то, что М.С. страстно хотел для страны свободы и демократии. Причем историкам западным. Свои, если они хоть на йоту или ломаный грош профессионалы, не поверят. Не хотел. Откуда Тбилиси, Вильнюс, Сумгаит и неудачный августовский путч. Странный путч. О котором в верхах заранее знали. К организации которого, как автор полагает, генсек едва ли не был причастен напрямую. Чтобы убрать либералов и демократов чужими руками. И выступить спасителем отечества, не замаравшись в крови. Это был его стиль. Как бы то ни было, автор вспоминает время перестройки и гласности не с позиций «Огонька» и «Нового мира», а со своего шестка.

Перестройка перестройкой. Гласность гласностью. Но общество «Память» и возрождение в стране открытого черносотенства – это Горбачев. Начало отечественного фашизма, настоящего, по-серьезному – Горбачев. Пресечение попытки организовать мирный, на черт знает какой окраине Москвы, митинг по противостоянию антисемитизму – Горбачев.

Превентивный арест всех, кроме ушедшего на месяц в подполье автора, членов оргкомитета этого самого митинга. Борьба с созданием не подконтрольной властям Еврейской культурной ассоциации. Запреты на все, что можно и нельзя еврейское, от кооперативных ресторанов до библиотек. Преследования квартирных спектаклей – пуримшпилей. Все это было при Горбачеве. Раннем. И не раннем. До самого 1989 года. Когда гайки окончательно сорвало и на власти просто перестали обращать внимание. Причем далеко не одни только евреи.

Ехать – не ехать

К концу советской власти у евреев в пределах «одной шестой» вопрос стоял один: ехать или нет. И куда. На эту тему существовала масса анекдотов. Которые ходили, в том числе, в еврейской среде. «Еврейская жена как способ передвижения». Сегодня: что смешного? А тогда это понимали все. «Стоят у синагоги евреи. Молчат. Сбоку подходит еще один. Стоит, молчит. Поворачивается и, уходя: «А я таки вам скажу – ехать надо». Умирали со смеху. Разговор в ОВИРе. «Вам разрешено выехать. Выбирайте. И задумчивое, в ответ: в Израиле арабы. В Америке негры. В Германии немцы. Нет ли у вас другого глобуса?».