Последний подарок - Майкл Бирн

Оказалось, что телевизор у них все-таки есть. Только маленький, старый и толстый, что Булли немало поразило. Неудивительно, подумал он, что его держат в шкафу за закрытыми дверцами. Будь у него такой допотопный телевизор, он тоже постеснялся бы выставлять его напоказ.

Началась программа новостей. Лондон. Пушки перед военным музеем. Булли вытаращил глаза.

– Это Имперский военный музей, – объяснил ему Алекс. Репортер, стоя в парке с микрофоном в руке, рассказывал последние известия. Не упоминая про Дженкса, он сообщил, что в ночь с субботы на воскресенье возле музея убит неизвестный мужчина. Новости закончились, но за разговорами этого никто не заметил. Болтали все одновременно, вся семья. Больше всех – Рози. Причем она употребляла слова, которые Булли даже выговорить не смог бы, а уж тем более понять.

– Пап, умолкни, – огрызнулась Джо, когда ее отец выразил недовольство тем, что она переключает каналы. Булли ожидал, что Джо сейчас получит оплеуху, но ничего такого не случилось.

– Где ты хочешь сегодня спать? – спросила мама, когда телевизор выключили. – На чердаке есть свободная комната, но там не убрано. Или, если хочешь, спи на диване. Выбирай.

– Лучше здесь, – решил Булли. Может, удастся снова включить этот крошечный телевизор. Все лучше, чем ничего.

– Джо, поднимись, пожалуйста, на чердак. Принеси оттуда спальник, ладно?

– Хочешь, вместе сходим? – предложила Джо, обернувшись к Булли с лестницы. Он не ответил, просто встал и пошел за ней.

Чердак находился на самом верху. Потолком ему служила покатая крыша, так что в углах нельзя было выпрямиться во весь рост. Впрочем, это было не важно, потому что весь чердак был завален самыми разными вещами – книгами, сумками, одеждой, – как благотворительный магазин, где никогда ничего не продается.

Джо принялась искать спальный мешок.

– В ясную погоду отсюда видно собор святого Павла. – Булли кивнул, даже не понимая, о чем речь.

– Мама говорит, что она согласна выйти замуж только там. Так что, думаю, папа может спать спокойно. Они у нас престарелые хиппи.

Хиппи. Не похожи они на хиппи, подумал Булли. Он сдвинул брови: не нравились ему ни краали, ни хиппи – ни молодые, ни старые. Он и не заметил, что хмурится, пока Джо не добавила:

– Вообще-то, они нормальные ребята.

– Твой папа очень смешно разговаривает, – сказал Булли.

– Да, акцент у него остался. Он родился в Южной Африке. Переехал сюда много лет назад, когда с мамой познакомился.

– На негра он не похож, – заметил Булли, и Джо рассмеялась, а потом поняла, что он не шутит.

– Так он и не негр… Смотри, вон чертово колесо. – Булли тоже выглянул в окно. Теперь он знал, что нужно высматривать. Он различил вдалеке колесо обозрения – оно было не больше его глаза и мерцало в сумерках. – А там – Хайгейтское кладбище. – Джо показала через улицу, на одно из маленьких каменных строений. – Там похоронены многие знаменитости. Карл Маркс, Джордж Элиот… И еще куча народу, – добавила она, видя, что Булли не кивает, не реагирует на имена. – Иногда там проводят экскурсии.

– Что? За плату? – Вчера он гулял по кладбищу совершенно бесплатно и ничего особенного там не видел. Ну, может быть, кроме собаки на могильном камне.

– М-м, да. Кажется, это фунтов восемь стоит. По-моему, многовато, – заметила Джо, сообразив, что для того, у кого нет обуви, восемь фунтов – это большие деньги. – А вот в церковь, думаю, вход бесплатный… Извини, сама не знаю, зачем это сказала.

Булли посмотрел на девочку. Щеки ее стали пунцовыми, будто она натерла их румянами.

– То есть любой может просто взять и войти. Иногда там оказывают помощь, раздают что-нибудь. Я не говорю, что ты нуждаешься в помощи. Просто хотела сказать, что там можно укрыться. Это своего рода убежище. Извини, все, молчу…

Джо отвернулась, продолжая поиски спального мешка, но Булли понял, что она имела в виду: нечто вроде птичьего заповедника. Он был один раз в таком, и ему там подарили ручку. Булли вдруг поймал себя на том, что смотрит на Джо, на ее затылок, и почувствовал, что тоже краснеет. Она ведь старше него. И вообще…

– Держи. – Джо повернулась к нему, улыбаясь, прямо как ее мама: просто так. – Ты точно не хочешь здесь спать?

– Точно, – ответил Булли. Он уже успел привыкнуть к дивану.

Через час, когда все ушли спать, Булли лежал с открытыми глазами и думал о том, что случилось с ним за последние дни, с тех пор, как он узнал про выигрыш. Он словно смотрел фильм про незнакомого мальчика: не задумывался о том, что тот чувствует, что ему пришлось пережить… Просто хотел, чтобы все кончилось хорошо. Снова и снова прокручивал в голове события последних дней и, когда доходил до своего появления здесь, задавался вопросом, что же будет дальше. Ведь то, что происходило с ним сейчас, в этом доме с этими людьми, со всеми их лестницами и книгами, он воспринимал как рекламный ролик уже другого фильма.

Глава 19

Булли проснулся рано и с идеальным планом. Ему не пришлось его разрабатывать – когда он открыл глаза, план уже был в его голове. Словно кто-то отдернул шторку с его мозга и впустил туда свет. Он не обязан выглядеть на шестнадцать лет; он просто должен доказать, что ему шестнадцать. А для этого нужно взять документы у другого человека и выдать за свои. Алекс как раз старше него. У Алекса есть паспорт; у них всех есть паспорта. Он видел, как Рози убирала документы в ящик кухонного стола возле раковины. Убедившись, что в доме по-прежнему тихо, Булли велел Джек оставаться на месте, а сам поднялся с дивана. Лодыжка беспокоила уже меньше, почти не болела, и он на цыпочках, чтобы половицы не скрипели, пробрался на кухню.

Сначала он нашел паспорт Джо. На самом деле ее звали Джозефин, и Булли не был уверен, что ее настоящее имя нравится ему больше, чем просто Джо. Он посмотрел на ее фотографию. Джозефин от Джо отличалась и внешне. Она была на несколько лет младше, с белым, невыразительным лицом; она с трудом сдерживала улыбку, а ее короткие волосы едва прикрывали уши. Он просмотрел остальные паспорта, пока не нашел документы Алекса. Его полное имя тоже было длинным – Александр. Булли обрадовался: выходило, что Алекс выдает себя за того, кем не является. Значит, ничего страшного, если Булли украдет паспорт Алекса и тоже выдаст себя за Александра.

Пожалуй, прикинул Булли, коротким лезвием перочинного ножа он сумеет расщепить пластик и втиснуть свое фото поверх фотографии Алекса. Сфотографируется в кабинке на автовокзале или в торговом центре, а потом в самом буквальном смысле сотрет улыбку с его лица.

Если Булли публично не заявит о своем выигрыше, то Алекс никогда ничего не узнает. Никто не узнает. А вдруг Алекс хватится своего паспорта? Вряд ли, решил Булли. Во всяком случае, до тех пор, пока не соберется поехать куда-нибудь в следующем году. Он хотел просто взять и уйти вместе с Джек, не попрощавшись, но это вызвало бы подозрения. И он решил потратить еще несколько часов из жизни своего лотерейного билета и дождаться, когда все проснутся.

Проснувшись во второй раз, он увидел на подлокотнике дивана свои шорты, толстовку и футболку. Рози выстирала и высушила его вещи; на тех местах, что были особенно грязными, остались светлые пятна. Булли решил, что новая одежда ему нравится больше, и старую он оставит там, где она лежит. В кармане новых джинсов он нашел ключ – ключ от задней двери, с помощью которого вчера проник в дом. И хотя существовало очень простое объяснение тому, как этот ключ попал в карман, Булли не знал, зачем его туда положили. Зачем Рози вернула ему ключ от их дома? Этого он понять не мог.

Из кухни доносились голоса – представительные голоса официальных лиц. Булли подумал, что пришли полицейские, но, прислушавшись, понял, что это радио. Он немного послушал: вдруг скажут что-нибудь еще про мертвеца в парке. Потом взрослые заговорили о деньгах: что они рекой не текут. И что на следующий год придется поехать на отдых в Уэльс и жить в палатках. Булли обрадовался, так как был абсолютно уверен, что для поездки в Уэльс паспорт не требуется.

Из-за того, что приходилось напрягать слух, у него засосало под ложечкой, и он пошел на кухню. Семья сидела за столом, уткнувшись в газеты. На отце был синий комбинезон, словно он что-то ремонтировал. При дневном свете на фоне его загорелого лица волосы казались белыми. Увидев Булли, они улыбнулись, словно ему и полагалось здесь быть.

– Прости, мы тебя разбудили? Хорошо спалось? – спросила мама. – Сейчас завтраком тебя накормлю.

Булли покачал головой, но она, как будто зная, что он голоден, поставила перед ним тарелку с мюсли и молоком.