Последний подарок - Майкл Бирн

Джек погналась за кошкой, но Булли ее окрикнул: они же прятались, а когда от кого-то скрываешься, нужно быть тише воды, ниже травы.

В третьем саду он нашел водопроводный кран. В этом доме свет не горел, светились только окна соседнего, но Булли все равно пригнулся, оценивая ситуацию. И Джек вела себя более сдержанно – не резвилась, а ждала, спрятавшись в высокой траве.

Стараясь не шуметь, Булли осторожно повернул кран, но тот все равно взвизгнул. Вода, увы, не полилась. Он крутил кран и так, и эдак – все напрасно. Ему захотелось плакать. Но потом он успокоился и задумался: а почему в этом доме нет ни воды, ни света? Значит, их отключили.

Булли прильнул к кухонному окну, пытаясь сквозь шторы рассмотреть хоть что-нибудь в темноте. Интересно, давно хозяева в отъезде? Наверное, не одну неделю: вон трава как выросла, да и цветы в горшках не ухожены. Он хотел взять один горшок и запулить им в окно… Нет, это будет слишком громко. У них в пригороде от звона стекла просыпалась вся округа. Потом он вспомнил, что люди, живущие в отдельных домах, иногда оставляют ключи на улице – на всякий случай. Он проверил под ковриком на крыльце, ощупал оконную раму, даже заглянул под каждый горшок, светя зажигалкой. Ключа нигде не было.

Пошел дождь, хотя и несильный – просто воздух стал влажным. Булли сел под навесом на маленьком крылечке. Он слишком устал, у него больше не было сил снова куда-то брести. Во дворе соседнего дома залаяла собака. Большая, с длинной шерстью, определил он по голосу. Булли предупредил Джек, чтобы она не смела гавкать в ответ, и снова задумался о том, как бы пробраться в дом. Затем рассеянно взял горшок, стоявший на крыльце. Так себе цветочек – всего-то пара веток, как у голубя в клюве на плакате красти.

Зачем этим людям еще и цветы в горшках, если у них есть сад? В Булли почему-то снова проснулась злость, и он был рад этому: злость заставляла забыть об усталости.

Он потряс горшок в руке, примериваясь. Может, все-таки рискнуть, бросить цветок в окно? Авось здешние соседи не очень бдительны, не придут проверять, что за шум. Булли размахнулся, но потом его посетила другая мысль, и он дернул за ветки. Они вывалились из горшка вместе с корнями и грунтом. Уже размахнувшись, чтоб бросить горшок, он услышал, как что-то упало на землю: звяк. Булли опустился на колени. На земле блестело нечто похожее на золотые зубчики.

03 дня 23 часа 20 минут

Отперев ключом заднюю дверь, Булли на минуту подумал, что попал в бомжатник. Раковина была грязная, покрыта коростой; из мусорного ведра воняло сильнее, чем из мусорных контейнеров, в которых он рылся, а в самой кухне царил полнейший беспорядок. Впрочем, открыв холодильник, он увидел, что электричество в доме есть. Булли оставил дверцу открытой, чтобы было хоть какое-то освещение.

Съедобного нашлось немного: твердое сливочное масло и баночки с каким-то странным джемом. В буфете продуктов тоже не оказалось. Зато он обнаружил желтую бутылку с этикеткой «Фруктовый напиток» и засохший батон хлеба. Напиток он сначала принял за вино, но это была густая, сладкая на вкус жидкость. Мальчик выпил ее не разбавляя, а потом, держа черствый батон под мышкой, намазал его край сливочным маслом и принялся глодать хлеб, как это делают крысы. Затем поставил размораживаться кусок мяса для Джек и, пока микроволновка жужжала, пошел осматривать дом.

Убедившись, что окна фасада закрыты ставнями, Булли включил свет. Большого впечатления комната на него не произвела. Здесь тоже царил хаос: одежда разбросана повсюду – на диванах, дверях… В общем, полный бардак. Стены были белые, как будто жильцы только что получили ключи от дома. И даже ковров нормальных Булли нигде не заметил. На стенах кое-где висели картины, но дрянные. На самой приличной была изображена обнаженная женщина с кудрявыми волосами, стоявшая в большой морской раковине. Об остальных даже говорить не стоило: Кортни своими фломастерами и то намалевала бы лучше.

Булли покормил Джек и поднялся на верхний этаж. По пути щелкнул еще одним выключателем. Прежде ему не доводилось видеть лестницу внутри дома. В многоквартирной башне, где он жил, лестницы между этажами находились вне жилых помещений. Когда он шел наверх, его не покидало странное чувство, и он боялся оторваться от перил. Ему казалось, что он попал в сказку. На стене висели семейные фотографии: мама, папа, двое детей. Наверху обнаружились книги – много книг разных цветов и размеров. Они занимали целую комнату, где не было кровати и вообще ничего – только книги, стол и кресло. Булли предпочитал журналы, но и книги сгодятся, если они интересные, о реальных вещах, а не всякие выдумки. Одно приводило его в недоумение: зачем хранить у себя прочитанные книги?

Войдя в первую детскую, Булли по одежде и школьным учебникам догадался, что мальчик, который здесь живет, старше него. Он заглянул в гардероб, вытащил кое-какие вещи, а потом увидел в углу скейтборд. Взяв скейтборд и ноутбук, он перешел в соседнюю детскую – ту, что принадлежала девочке. Здесь кровать была заправлена менее аккуратно и завалена одеждой. А Булли больше нравилось спать там, где порядка меньше – так ему было комфортнее. Поэтому он лег на кровать, а Джек устроилась рядом, привыкая спать на постели: в квартире, где он раньше жил, ей этого никогда не позволяли.

Лишь одно он не мог взять в толк. Столько денег потрачено на книги – и ни одного телика в доме. Погружаясь в сон, Булли пытался представить место, где нет телевизора – на дне глубокой темной пещеры без электричества, – ведь даже в тюрьме заключенным разрешают что-нибудь смотреть.

Глава 18

Второй раз за три дня Булли, проснувшись, уперся взглядом в смотревшую на него девочку. И хотя эта была старше, она, как и его сестренка, вскрикнула, увидев Джек.

Булли подпрыгнул на кровати и свалился на пол. Когда он вскочил на ноги, девочка уже исчезла, а в дверном проеме появился мужчина.

Мужчина кого-то ему напоминал. Но кого – он не мог вспомнить. Потом сообразил, что это человек с фотографии, папа. Булли никак не удавалось оправиться от замешательства. Его не покидало ощущение, что он проспал почти целый день. Потерял целый день. Он злился на себя. День давно начался и благополучно подходил к концу. Это все равно что разменять крупную банкноту. Разменял – считай, потратил.

– Я… – Булли хотел произнести «я уже ухожу», но опыт подсказывал, что лучше просто взять и уйти без лишних слов. Он метнулся к двери. Мужчина не стал ему препятствовать: спокойно пропустил, а затем закрыл за ним дверь. На полпути вниз Булли опомнился, сообразив, что Джек осталась в комнате.

– Выпусти ее! – Он слышал, как Джек бросается на дверь, в отчаянии скребет лапами и лает.

– Что привело тебя сюда, мальчик? Ответь, и я ее выпущу.

Булли снова стал подниматься наверх, на ходу вытаскивая нож. Гнев кипел и бурлил в нем, раскачивая его, как дешевый чайник.

– Джон! Пусть уходит, слышишь? – раздался внизу голос женщины, мамы. Рядом с ней стояла девочка с длинными волосами, собранными в неопрятный узел.

Булли возился с лезвием, но открыть его не мог: ночью он сломал ногти, а край большого лезвия был слишком жирным и влажным.

– Эй, не глупи. Убери это, мальчик, – произнес мужчина спокойным голосом, каким обычно говорят учителя. Булли не понравилось, что его называют мальчиком.

– Джон, у него нож! – Булли глянул с лестницы вниз. Рядом с женщиной теперь стоял ее сын. Он был старше Булли и крупнее, в джинсах и футболке – загляденье прямо, как из магазина.

Девочка стала подниматься по лестнице. Булли это нервировало, поэтому он взмахнул перед ней ножом с нераскрытым лезвием, словно хотел сказать, что ей тут ничего не светит. И сделал еще несколько шагов вверх, к ее отцу.

– Джо. Стой на месте. Алекс, дай телефон!

– Батарейка села!

– Так принеси стационарный!

– Отдайте мою собаку, – потребовал Булли. Он теперь стоял на лестничной площадке совсем рядом с мужчиной и запросто мог бы его ударить. – Отдайте мою чертову собаку. Сейчас же.

– Успокойся, мальчик. Успокойся, ладно? – попросил мужчина. В его чертах сквозил страх, который передался и Булли, словно он увидел промелькнувшее в окне лицо. Пытаясь понять, что напугало мужчину, он взглянул на свою руку и увидел, что лезвие чудесным образом раскрылось. Булли не помнил, как он это сделал, но теперь убрать лезвие он уже не мог.

– Отдайте мне… – произнес он, но потом гнев испарился, и его бросило в жар. Он чувствовал себя опустошенным. Неожиданно Булли в сотый раз вспомнил, что потерял мамину открытку и никогда больше не услышит ее голос. Рот его скривился, в глазах защипало, и мальчик слишком поздно сообразил, что сейчас расплачется.