Последний подарок - Майкл Бирн

– Вы давно здесь?

– Не знаю. Вряд ли. А ты? – спросил старик с надеждой в голосе.

Булли пожал плечами.

– Вас избили или еще что?

– Нет-нет, – ответил старик, и Булли кивнул: лицо у Дэви было вполне приличное, не побитое – лишь нос в прожилках, да щеки покрыты красно-синей паутинкой, как будто ребенок изрисовал их, пока он спал.

– Завтра пойду домой.

– Правда?

– Да. Домой пойду…

– А в Уотфорде вы бывали, приятель? – Вопрос сам собой сорвался с его губ – он даже не успел подумать.

– О, Уотфорд. Не знаю. С удовольствием туда съездил бы.

– Значит, у вас есть машина?

– О да, есть. Конечно, есть. I де-то стоит. Серебристая, – радостно ответил старик, и Булли сразу вспомнились бандиты, преследовавшие его. Машина – это хорошая новость. Машина – это роскошь. Машина – это дом на колесах, где можно спать и есть. На машине можно доехать куда угодно. В пригороде, где он раньше жил, чтобы куда-то поехать, приходилось ждать автобус или попутки, идущей в город. А на машине он бы сразу отсюда уехал.

Булли сделал глубокий вдох.

– Не окажете мне услугу, приятель?

– Что? Какую?

– У меня есть билет, понимаете?

– Билет? Да? – Старик смотрел на Булли, но так, будто тот находился где-то далеко-далеко.

– Да. Но мне нужно, чтобы кто-то получил для меня деньги. Правда, это секрет. И еще меня пытаются ограбить бандиты. Я купил его для мамы, а она подарила его мне на день рождения, потому что умирала. – Булли счел, что лучше сразу открыть все карты. – Сам я не могу участвовать в розыгрыше, мне лет мало. Надо, чтобы кто-нибудь постарше меня съездил в «Камелот» в Уотфорде и получил мои деньги. А потом отдал их мне. Только так. Я с вами поделюсь, но сначала вам придется отдать все деньги мне, понимаете?

– Что отдать?

– Деньги, – ответил Булли. – Мой выигрыш.

– Повезло на скачках?

– Что? Нет. – Старик очень туго соображал. И Булли еще немного рассказал ему о себе, даже добавил подробностей, чтобы его история выглядела правдоподобной, а не звучала, как сказка, которой мальчик с собакой развлекает умирающего в больнице. Рассказ занял немало времени: старик то кивал, то показывал на окно и все твердил про свою отдельную палату с видом на темную дорогу и деревья.

Наконец Булли умолк. Он видел, что Дэви размышляет. Булли решил, что не станет отдавать ему половину своего выигрыша – даст полмиллиона. Этих денег старику с лихвой хватит, ведь жить ему осталось недолго.

Он снова выглянул в маленькое оконце на двери. По коридору больше никто не носился. Прищурившись, он посмотрел вбок: за столом на посту сидела одна медсестра.

Булли обернулся. Джек лежала на кровати, а старик гладил ее и плакал, и глаза у него были, как два маленьких желтка в яичнице-глазунье. Это напугало Булли, но старик улыбался. Ему не терпелось выяснить у этого Дэви, когда он отвезет его в Уотфорд. Нервничая, Булли взял свой рюкзак.

Старик посмотрел на него и перестал плакать. Правда, он и не думал вытирать лицо – просто таращился на Булли в удивлении.

– И где же ты был? – спросил он тем же тоном, каким обращался к нему целую серию «Скуби-Ду» назад.

Глава 17

Булли собирался заночевать в больнице, но охранник встретил его на лестнице и стал расспрашивать, что он здесь делает. К тому времени, когда он вышел на крыльцо, небо стало совсем черным.

Мальчик больше не чувствовал себя в безопасности на улице, когда выведенные на ночную прогулку, спущенные с поводков псы обнюхивали его рюкзак. Поэтому, дойдя до высокой стены, Булли полез через нее. Стену венчали острые выступы, скрюченные, как пальцы мертвого старика, но мальчик просто ухва тился за них и перевалился на другую сторону. Даже с рюкзаком на спине это оказалось нетрудно, потому что сам он был тощий – кожа да кости.

Первое, что бросилось ему в глаза, – это большой, торчавший из земли камень. А потом он увидел еще один, и еще, и ангелов, окружавших его со всех сторон. Он находился среди могил, на кладбище. Надежное убежище, решил Булли – как и больница, куда любой может войти, но где никто не хочет задерживаться. У него возникло искушение бегом вернуться в больницу и сказать Дэви из отдельной палаты, что скоро тот попадет на кладбище и будет любоваться могильными камнями – это будет его единственный вид. Булли хотелось отомстить старику за то, что тот его обманул – пробудил в нем надежду, зло подшутил, дал обещание, которое не мог выполнить.

Он вытащил Джек из рюкзака, сам рюкзак оставил у могильного камня, и они вдвоем пошли бродить по кладбищу. Булли держался широких троп, время от времени останавливался и трогал выбитые на камнях надписи. Летом ночной мрак опускается на землю чуть позже, и Булли, слоняясь по кладбищу в угасающем сумеречном свете, подбадривал себя мыслями о том, что людям, которые за ним гоняются, сейчас тоже не веселее.

Они с Джек миновали несколько пустых каменных усыпальниц со сдвинутыми или разбитыми крышками, будто тем, кто в них находился, надоело там лежать. Шагая, он продолжал принюхиваться к ночным запахам зелени и несвежей воды, которые чувствовал даже несмотря на насморк. Вдруг под ногами стало еще холоднее. Булли посмотрел вниз и увидел, что идет по могильным плитам: целая тропа из могильных плит убегала в зелено-черную гущу кустов и деревьев.

Вздрогнув, он спрыгнул на траву и серьезно задумался о том, где бы лечь спать. На кладбище непременно должен быть туалет – хоть где-нибудь. Но пытаясь вернуться на центральную тропу, он заблудился.

Булли достал компас – все без толку: он ведь не посмотрел, в какую сторону направляется, когда перебрался через стену. Кусты и темнота вокруг становились все плотнее. Внезапно Булли показалось, что он оказался на маленькой старинной улочке с домиками под остроконечными крышами. Однако, подойдя ближе, он понял, что эти домики не для живых людей. В них никто не жил. Они предназначались для мертвых. Огромные железные и каменные двери открывались и закрывались всего раз или два, когда туда вносили умерших. Теперь, подойдя ближе, мальчик обнаружил, что эти домики не такие уж и маленькие. Их неясные очертания грозно возвышались над ним, заслоняя остатки скудного света, который сочился с летнего неба.

Булли остановился и увидел, что туннель из гробниц, извиваясь, убегает в темноту. Нет, дальше он не пойдет…

А потом ночная мгла совсем затянула небо. Хотя звезды мерцали, их свет не достигал земли. Булли щелкнул зажигалкой, но темнота не рассеивалась – напротив, она надвигалась на него, душила крошечное сияющее облачко, в котором он находился.

Он старался не смотреть по сторонам и не размахивать зажигалкой. Но в конце концов его рука все-таки дрогнула, и он увидел меж деревьев других ангелов – плохих, уносящих маленьких детей на небеса. Один даже тыкал белым пальцем в его сторону, словно говорил: «Это он! У него выигрышный билет!» У его ног тоже сидели ангелы: дремали у самой тропинки или подставляли ему подножки.

– Где же стена, девочка? Куда нам идти?

Но Джек, очевидно, тоже этого не знала. Она испуганно скулила. Булли, слыша звук собственных шагов, продолжал блуждать по кладбищу, дико озираясь по сторонам – пока не остановился, чтобы осмотреться… И в этот самый момент споткнулся о собаку, которая стояла прямо перед ним в боевой позе, готовясь вцепиться ему в горло.

– Бр-р, – произнес он, неуклюже поднимаясь с земли. Но собака и не думала на него бросаться. Она даже не дышала. Тогда Булли осмелился протянуть руку и потрогать ее.

Она была холодная, как камень, и являлась частью надгробия. Собака не собиралась вцепляться ему в горло, а, положив голову на лапы, охраняла погребенного здесь беднягу. Вот это да! Оказывается, можно поставить на могилу целую собаку. Он не возражал бы, чтобы его надгробие тоже сделали в виде собаки – когда он потратит все свои миллионы и умрет. Не хотелось кончить так, как мама: превратиться в пепел, который высыпали в банку из-под конфет и выбросили в мусоропровод.

А потом он услышал жуткий шум, словно на него неслось что-то чудовищно огромное. Булли с криком сорвался с места и помчался, яростно щелкая зажигалкой: щелк, щелк, щелк.

С кладбища они выбрались через противоположную стену и оказались в переулке на каком-то холме. Булли подбежал к фонарному столбу и оперся на него, чтобы перевести дух. Отдышавшись, он почувствовал жажду – ведь в больнице он так и не напился.

Булли заторопился дальше по переулку. Проходя мимо синего фургона, он подумал: не вскрыть ли его. Сбоку виднелась надпись: «Водопровод и солнечные батареи. Хайгейт[24]». У следующего ряда домов, мальчик принялся заглядывать в сады, высматривая колонку и, может быть, сарай, где можно провести остаток ночи. Он брел от сада к саду; в одном доме, вдалеке, кто-то сидел перед телевизором.