Римские термы: Гладиатор (СИ) - Алекс Разум

стошнило. Бурный поток с неприятным запахом извергся из ее рта. Потом еще раз, и еще.

— Мать Деметра, сжалься надо мною. Я этого не вынесу.

Только и успела сказать, как ее снова вырвало.

— Фелица, оставь его на полу, тут рядом. Срочно пить.

Служанка со звоном поставила посудину. Атилия услышала, как быстрые шлепки босых ног направились к двери.

Вот уже скоро должно стать полегче. Еще бы льда к голове приложить. Так вот для чего этот гад Луций с похмелья требует себе льда. Не удивительно, что он потом полдня ходит темнее тучи, и орет без причины. Как же такое вынести? Нет, к вину она теперь точно не притронется. Как же это ее угораздило так перебрать. Еще один спазм заставил нагнуться над тазом. В этот раз из нее ничего не выходило, только слюни.

— Вот ваша вода, госпожа.

Фелица протянула бронзовый кубок. Холодный металл приятно охлаждал. Глоток за глотком она влила в себя прохладную жидкость. Нет, все же служанка молодец, не буду ее наказывать. Такой вкусной воды где-то раздобыла. Или успела меда в нее подмешать.

— Еще, — она с выдохом протянула назад пустой кубок.

Почти в тот же миг послышалось журчание наливаемой воды. «Я ее обожаю! Догадалась сразу целый кувшин принести».

На этот раз Атилия пила не большими глотками. Смаковала воду как дорогое вино. Стало вроде получше. Тошнота отступила. Но голова все еще была как из свинца — тяжеленая. Стены теперь не кружились, но еще двигались, как не из камня сделанные. В ушах стоял гул, будто рядом летал рой пчел. Голову сдавливало невидимым железным обручем.

— Никогда больше, ты слышишь, Фелица? НИКОГДА. Не давай мне неразбавленного вина. Это кошмар! Лучше подохнуть, чем такие мучения. Как этот… Луций только может пьянствовать целыми днями. Столько выпивать, так мучатся и не издохнуть, не понимаю? У-у, как тяжко…

Она отпила еще немного воды, и спросила глядя на кубок:

— А что за вода, с медом?

— Обычная вода, госпожа, из колодца.

— Ты когда выходила не видела на улице не стоит пастушок? Ну тот, что пас овец на отцовской ферме. Он еще играл на дудке, так заунывно.

Фелица посмотрела на нее очень удивленно. Но все же ответила:

— Его ваш отец продал в Северную Этрурию. Разве вы не помните? Два дня вас тогда успокаивала, все плакали. Да, и что бы ему здесь делать? Наверное, это вам приснилось…

— Ладно, может и приснилось — только не тараторь. Без тебя голова раскалывается. Давай, неси воду умываться.

Позднее, сидя на скамейке в тени дерева, она силилась понять — приходил ли ночью к ней Германус. Или то был сон, такой же нелепый, как про пастушка. Выяснилось, что гладиаторы убыли в Рим еще на рассвете. Так бы могла посмотреть на него, и во взгляде все понять.

* * *

Эктор лежал на мраморной скамье, и размышлял. Вернее пытался мыслить. Распаренное после парной тело размякло, и мозг, видимо, вместе с ним. Две молодые, стройные рабыни, с кожей цвета бронзы, массировали его.

До выступлений на арене оставалось всего несколько дней. Оба главных гладиатора пропали из виду. Удалось выяснить, что они убыли из города, и вернутся лишь перед своим боем.

Лекарь-грек принес вести от Сиры. Оказалось, Атилия тоже уехала из города. Вроде как на виллу отца. К тому же, Луций все никак не приходил. Уже несколько дней сидел в своем казначействе во дворце. Туда путь Эктору был заказан. Даже весточку невозможно передать. Император, в последнее время, значительно ограничил доступ во дворец.

Все эти события очень сильно напрягали Эктора. На кон поставлены практически все его накопления. Люди, принимавшие ставки, крайне были удивлены количеством поставленных денег. Когда же узнали против кого ставка, то и вовсе стали поглядывать с подозрением. Позже Эктору донесли, что некоторые из них поделились этой информацией с императорскими шпионами.

Вот уже как две ночи не мог уснуть. Ничего не помогало. Ни вино, ни самые распутные женщины. Сегодня он решил расслабиться с помощью пара и двух массажисток.

Он перевернулся на спину и показал пальцем, где именно они должны сосредоточить свои умения. Девушки переглянулись и, улыбаясь, приблизились куда было указано. Нежные и такие умелые пальчики заскользили в нужных местах.

Эктор решил обратить все свои мысли только на происходящем в этот момент. Он стал представлять Атилию вместо одной из рабынь. Только после этого его естество стало наливаться и увеличиваться. Одна из девушек приглушенно хохотнула. Взяв за голову подружку, наклонила ее к нужному месту. Та без стеснения вобрала в свой ротик столько, сколько могла. Ее голову двигала другая своей рукой.

Эктор закрыл глаза, откинулся на подушку и наконец, смог расслабиться.

* * *

Когда Атилия с сестрой приехали, Луций оказался дома. Он всем своим видом показывал, как он недоволен. Ему не понравился отъезд жены, не нравилось и прибытие гостьи. Сестра так сильно напугалась, что отказалась выходить к обеду. Заявила, что не голодна, и вообще хочет домой.

— Он мне не рад, Атилия. Понимаешь — не рад. Я не могу здесь быть — мне не уютно.

— Не бери на свой счет, сестра. — Атилия ожидала такой реакции мужа, — У него проблемы на службе. Может, император им недоволен. Ну, или там, цифры не сходятся как нужно. А дома он изливает свою злость. Во дворце ему это никто не позволит.

— Почему он тогда на меня смотрел, как на врага? Мне страшно, Атилия. Я его боюсь.

— Успокойся, родная. Ляг, поспи, ты устала с дороги. Завтра пойдем гулять по городу. Ты увидишь как здесь красиво. Я поведу тебя на Форум.

— Не знаю, сестра, тут так много людей. Они все такие занятые, хмурые. Мне это не нравиться. Может, я вернусь к родителям?

— Расстроишь отца. Он хочет, чтобы тебя увидели нужные люди.

Она понимала страхи сестры. Ее собственные первые впечатления о городе были такими же. Очень не сразу появилось желание выходить на улицы — шумные, не всегда чистые, с