Суворовец – гордость Отечества - Александр Криворучко

Молодая семья сразу же столкнулась с массой проблем, связанных с жильем. Этот вопрос для молодоженов и сейчас является одним из основных, но тогда, в послевоенный период, люди были рады подвальным и полуподвальным помещениям. Мы ютились в двухкомнатной малогабаритной квартире по улице Шмидта, дом 15 (мама, пятеро ее детей, зять, дальняя родственница мамы, бабушка Наташа (так мы ее все звали) со своей 20-летней дочерью Клавдией). Бабушка Наташа приютила нас после смерти моего отчима Степана Марковича Шаверского. Как мне объяснила мама, она не могла оставаться жить в доме покойного мужа и приняла предложение дальней родственницы переехать к ней. Мама, кроме этого, рассчитывала на помощь по присмотру за детьми. Со своей стороны она обещала делиться последним куском хлеба с приютившей нас стороной. Меня эти вопросы мало интересовали. Жаль было расставаться с друзьями по старому месту жительства, и предстояла встреча с новыми товарищами. Волновал вопрос, как нас с братом Валентином встретят новые мальчишки. Жили мы в таких условиях целых три года. Именно здесь в 1950 году состоялась свадьба Зины и Ивана. Меня, к сожалению, из-за возраста к столу не приглашали. Переживал, чтобы мне оставили молочный кисель, который тогда входил в моду. Напрасно я волновался, так как Зина на следующий день угощала меня не только киселем, но и винегретом, поджаренными варениками с картошкой. Кстати, в 40-е и 50-е годы ХХ века после пребывания у кого-либо в качестве гостя долго обсуждалось меню. Главной темой было, а чем угощали хозяева, и нужно было подробно рассказывать обо всех блюдах. Конечно, все было более чем скромно, ничего изысканного на столах не было и не могло быть. Тем не менее всех интересовали подробности.

В конце 1950 года маме дали однокомнатную квартиру по ул. Советской, дом 42, а затем этот дом получил номер 26. Дом стоял напротив городского рынка. Вспоминаются базарные дни, особенно воскресные. Сотни лошадей с повозками приезжали со всего Уманского района, и ни одной машины. А теперь, как увидят лошадь, то все сбегаются посмотреть на это самое красивое животное. Все поменялось в связи с технической революцией. Помню, как мы с мамой и семьей начальника Уманского гарнизона на автомобиле М-20 «Победе» поехали на родину родителей в село Роги Уманского района Черкасской области. Вся деревня пришла смотреть на автомобиль. Я гордо сидел в машине, и было видно, как сотни мальчишек мне завидовали.

Несмотря на то, что у нас появилась небольшая квартира, мы радовались ей. Главное ее преимущество заключалось в том, что она была светлая, сухая, а окна выходили на южную сторону. Мы стали забывать о плесени, которая стала причиной моего заболевания туберкулезом. Теперь нас было уже 7 человек. Спали на полу, как и прежде, но были счастливы. Как в этой обстановке Зина смогла родить сына Владимира, до сих пор не пойму. Именно Зина повела меня в районную детскую поликлинику, где и обнаружили мою болезнь. Почувствовал что-то неладное, когда сестра вышла от врача со слезами на глазах. Вся семья принимала участие в моем лечении. Мама выкраивала для меня средства, чтобы покупать мне масло, сыр, белый хлеб. Мне было неудобно кушать эти «деликатесы», но никто меня не осуждал, понимая необходимость такой привилегии. Именно Зина сопровождала меня и группу больных мальчишек в противотуберкулезный санаторий в поселок Ворзель Киевской области. Это был 1949 г. Когда прибыли в Киев, то там впервые я увидел трамвай. Он меня так заинтересовал, что, не предупредив сестру, побежал к нему, чтобы рассмотреть с близкого расстояния. Как переживала Зина, обнаружив мое отсутствие. Как я могу ругать Советскую власть, которая предоставила мне все возможности для лечения? В санатории были прекрасные условия. Кормили так, что иногда мы просто отказывались от еды. Воспитатели не разрешали нам покидать столовую, пока мы все не съедим. Продолжительность лечения была полтора месяца. Однако некоторых оставляли на второй срок по медицинским показаниям. В такую группу, к моему огорчению попал, и я. Через год Зина привезла меня снова в этот же санаторий, после чего я навсегда избавился от туберкулеза. Благодарен врачам, воспитателям, няням, поварам, всем, кто принимал участие в лечении. Это они спасли мне жизнь. Это не забывается. Именно тогда в Киеве на вокзале увидел первого суворовца. Появилась заветная мечта поступить в Киевское суворовское военное училище.

Подготовка к поступлению в училище началась весной 1951 г. В Уманский городской военкомат были сданы все документы, а в конце июля предстояло пройти медкомиссию, что меня особенно тревожило в связи с тем, что дважды лечился в противотуберкулезном санатории в поселке Ворзеле Киевской области. Однако меня постигла неудача с другой стороны. 20 апреля 1951 г., играя с ребятами в войну, во время борьбы неудачно упал и поломал правую ногу. Брат Валик незадолго перед этим событием сам ломал руку. Взвалив меня на плечи, понес к матери, которая работала в 500 м от места моего падения. Она меня на руках отнесла в поликлинику, где мне наложили гипс. Несмотря на свое состояние, продолжал ходить на костылях в школу, сдавал экзамены за четвертый класс. И вот наступил долгожданный момент снятия гипса. Стал ходить прихрамывая. Было подозрение на неправильное срастание кости. В ближайший понедельник предполагалось посещение поликлиники для того, чтобы снова сломать ногу и наложить гипс в правильном положении. Была суббота, до операции оставалось два дня. Как я переживал, как боялся наступления понедельника!.. В этот день на стадионе играли две постоянно соперничавшие команды: «Сокол» и «Автошкола». Большинство мальчишек, в том числе мы с братом, болели за авиационную команду «Сокол», но были и другие болельщики, у которых отцы работали в автошколе. В последующем никогда так страстно я не болел, как за свой «Сокол». Сердце вырывалось из груди, как только мяч на один метр переходил в сторону любимой команды. А что творилось в душе, когда мяч был в воротах! Огорчению или радости не было границ. Весь матч и перерыв просидел на земле (на скамейках для нас не было мест). Мы прорывались на стадион через забор, рискуя попасться милиции, но нас ничто не могло удержать. Желание увидеть любимую команду было настолько сильным, что мы рисковали всем на свете. Наша команда с большим преимуществом победила. Вскочив на ноги, я пробежал километра два с криком «Ура! Мы победили!» И вдруг заметил, что бегу, не прихрамывая. Тут же пришел к маме и продемонстрировал «строевой шаг». Посещение поликлиники было отменено. Вскоре предстояло проходить военно-врачебную комиссию для поступления в Суворовское военное училище. Мама строго наказала не признаваться в том, что нога была сломана. В последнюю очередь зашел в кабинет хирурга. Там почему-то собралось большое количество врачей. Мне предложили пройтись несколько раз по кабинету и стали спрашивать, почему слегка хромаю. Тайны решил не выдавать. Тогда один из врачей сказал, что, видимо, я болею рахитом. Это меня так разозлило, что признался во всем. Комиссия приняла решение отодвинуть мое поступление в училище на один год.

Суворовец Киевского суворовского военного училища

Наша семья в связи с рождением племянника Владимира увеличилась на одного человека, но скоро, 4 сентября 1952 года, уменьшилась на одного в связи с моим поступлением в Суворовское военное училище. В последующем Зина переехала к родственникам мужа. И одно время на кухне варили обеды две Зины, моя сестра и жена брата ее мужа, а братья были близнецами, трудно различимыми внешне. И только в 1957 году Ивану Митрофановичу завод, на котором он работал слесарем, дал квартиру в 4-семейном доме. Зине там очень нравилось. Наконец она стала настоящей хозяйкой. Все семьи были очень дружны. Особая дружба завязалась с Полиной Антоновной, полькой, на которой женился Болеслав Людгович, солдат, освобождавший Польшу от немецко-фашистских захватчиков. У них было двое детей: дочь Кристина (1946 г. р.) и сын Женя (1952 г. р.), который дружил с Владимиром Скарженюком. Женя считался вундеркиндом. Родители носились с ним чрезмерно. Он занимался во всевозможных кружках, но ничего из него в последующем не получилось. Он зазнался и в конечном итоге спился.

У Зины и Ивана в 1959 г. родился еще один сын, Валерий, в последующем полковник, заместитель начальника военной кафедры в одном из высших учебных заведений города Ровно. Старший сын, Владимир, рос очень любознательным мальчиком. Он имел одну страсть — чтение книг. Школьную библиотеку он перечитал всю, затем городскую. Записался в районную библиотеку. Умудрялся читать под одеялом, подсвечивая фонариком, ибо отец частенько запрещал ему это делать поздно вечером. Блестяще окончил Киевское высшее общевойсковое командное училище, Военную академию имени М. В. Фрунзе, стал командиром полка в Дальневосточном военном округе, затем служил в Киеве в Военном департаменте образования. Воспитал дочь Наташу и сына Олега, который обучался в Киевском военном лицее имени Ивана Богуна, пришедшем на смену Киевскому СВУ. К сожалению, Владимир Иванович скончался в 2013 г.