Собрание сочинений. Том 2. Путешествие во внутреннюю Африку - Егор Петрович Ковалевский

показался на воде, окровавленная фереде тащилась за ним; поспешно бросили веревку и он кое-как доплыл до барки; кровь и вода текли с него. Оказалось, что крокодил схватил его сначала выше колена; но, вероятно, запутался в фереде, которой здешние жители в несколько раз обвертывают нижнюю часть тела и упустил свою жертву, оставив на теле следы зубов; в другой раз, он схватил его за пальцы той же ноги, но крики и шум испугали его; крокодил откусил три пальца, словно ножом отрезал. Больному предлагали медицинские пособия, но он отказался, говоря, что дома есть знахарь; первой его заботой была фереде, он осмотрел ее, сожалел, что крокодил сильно попортил и просил, чтобы его снесли домой; трое арабов отправились с ним, а остальные пошли в воду тащить дагабию, как будто ничего не случилось. Славная земля! К берегу нельзя приблизиться в опасении львов и гиен; в воде нельзя оставаться в опасении крокодилов. Впрочем, где тут беречься такое долгое время! Мы выходили на берег одни и купались с беспечностью истинных арабов – даже ночью!

На третий день от Серо, мы приехали в Россерос. Трущоба, состоящая из дума, дулеба и баобаба, повитая сверху лианами и паразитами, отделяет деревню от Нила: воображаю, что тут во время периодических дождей! Верно и зверь не протиснется сквозь чашу. Экваториальная природа развернулась во всей своей могучей красе. Деревня Россерос расположена очень живописно, на холмах, с которых уже синеются вдали отдельные горы. В Россеросе – местопребывание мудира, начальника округа Фазоглу; в деревне до 3.000 жителей, между которыми много негров.

Тут оставили мы дагабию, потому что катаракт преграждал путь водой. Дня два шли мы, не теряя из виду Нила, слегка подымаясь; на пути встречали в изобилии черное дерево, dyospiros ebenos; на третий день достигли деревушки Фемаки, где, в живописном местоположении, на берегу Нила, увидели развалины какого-то здания: его называли дворцом вице-короля, и вот по какой причине: когда к наместнику пристали с ножом, чтобы он отказался от Сирии и других завоеваний, столь дорогих его сердцу, в пользу Порты, он объявил, что лучше уйдет в Судан и будет там независимым владельцем, чем согласится на такие унизительные предложения, и отдал приказание строить дворец в Фемаки, – это был пуф. Паша должен был принять предложения европейских кабинетов; дворец, из необозженных кирпичей, на подобие здешних казенных домов и магазинов, развалился прежде, чем был совершенно окончен.

Несколько выше Фемаки, где Нил не так глубок, перевели мы наш караван в брод; бедные верблюды, по грудь в воде, едва могли держаться против быстрины течения; на этот раз обошлось без приключения, но это редко случается.

Отсюда шли мы между Голубым Нилом и Туматом, ближе к первому. Тумат падает в Нил ниже Фемаки около получаса пути. Почва, видимо, повышается; земля негров начинается вместе с предгорьями.

Конец первой части.

Часть II. Земля негров

Приезд к мелеку Уру-Таор, рис. Тим, рез. Линк.

Глава I. Новые виды[17]

Арабы дают имя Фазоглу собственно гряде гор, идущей от Голубого Нила к Тумату; турки называют этим именем ряд деревенек, который тянется у предгорий. Жители – негры, или происшедшие из помеси негров и арабов; они довольно покорны правительству паши, как вообще жители долин, отовсюду открытые для действий пуль и штыков солдат. Ряд этих деревенек заключается блистательно Мегемет-Али-полисом.

Мегемет-Али-полис получил свое имя во время путешествия Мегемет-Али к этим местам за золотым руном. Здесь, и собственно на Хоре-эль-Ади, сулили ему золотые горы, то есть россыпи, которые, по описанию Руссегера, дают до 251 лота содержания из 1.000 центнеров!! (Около 30 золотников из 100 пуд!!!) Бореани, в свою очередь, обещал чудеса. Сюда собралась целая комиссия европейцев для обсуждения дела; Мегемет-Али был свидетелем всех проб: золота не нашли; его и не было в этих местах! От всего путешествия вице-короля, от всех блестящих надежд, осталось одно громкое имя Мегемет-Али-полиса, и то только на карте, потому что туземцы называют эту деревню, по-прежнему, Кери.

Кери нынче служит местом пребывания мудира Фазоглу, впрочем, это не мешает главному городу Мудирлыка быть самой бедной деревенькой! Только огромный магазин, где хранятся привезенные во время путешествия вице-короля припасы для золотых промыслов, отличает ее от прочих деревень. И чего тут нет? Целые тигли из платины, теодолиты, барометры, подзорные трубки, неисчерпаемый запас ртути, – словом, всего вдоволь, кроме того именно, что нужно для золотых промыслов. Все эти вещи, стоящие многих сотен тысяч рублей, находятся теперь в таком виде, что ничего и употребить нельзя, хоть бы для другой цели; перебито, переломано, украдено, распродано. Нельзя было найти термометра цельного!

После такой торжественной неудачи открытия золотых россыпей и печальных последствий личного убеждения вице-короля в этом деле, поиски были остановлены в течение целых десяти лет, и магазин материалов был брошен. Но твердый в намерениях, Мегемет-Али не навсегда отказался от своей любимой мысли.

У Кери оставили мы Голубой Нил. Природа уже не изменяется, не предается запустению, покинув благодатную реку; она может жить и без нее, питаться периодическими дождями. Но жители уже не те: это чистые негры; на долинах их уже вовсе нет, хотя еще видны следы недавнего тут поселения. Они живут, исключительно, в горах, довольно неприступных. Есть немногие из гор, (как Таби, за два дня на запад от Росероса) в которых, на высоте 1.000 фут., устроены цистерны: в них не иссякает вода среди лета, и горы эти не покорены, потому что не боятся осады, а на приступ египетское войско Судана, состоящее почти исключительно из негров, не легко решается.

Около полудня указали нам на горе Акаро негритянскую деревеньку, но мы никак не могли рассмотреть, хотя находились прямо под ней. Остроконечные шалаши, закоптелые, серые, под цвет громадных камней, к которым лепились, как соты в улье, были неуловимы для глаз.

Некоторые из негров покоренных пользуются особыми правами с давних пор, со времен владычества Фунги в Сенааре, или с тех пор, как Измаил-паша завоевал его. Конечно, нынче в Египте, кто не имеет силы защищать свое право, тот теряет его. Акаро пользуется правом снимать пошлину с купеческих караванов, проходящих мимо его; этим караваны, собственно, откупаются от грабежа; пошлина ничтожна; четыре пиастра с навьюченного верблюда, два – с осла.

Цистерны, устроенные под горой, между камнями, сохраняют довольно свежую воду в течение всего лета. Акаро отличается еще тем, что сеет и собирает дуру. Другие