Дело беглеца - Валерий Георгиевич Шарапов

стороной и взял курс на юг. В Западном Берлине проживали два миллиона человек – впятеро меньше, чем в Москве, но город казался бесконечным. Британская, французская, американская зоны оккупации слились, стали одной, значение имела лишь Берлинская стена, разделяющая два мира. Административный район Шёнеберг, округ Штеглиц, ранее входивший в американский сектор, – за окнами мелькали дома, эстакады, парки, большие магазины. Иногда улочки сжимались, приходилось тащиться меж серых стен, ждать, пока проедут громоздкие трамваи. Немецкие таксисты не отличались говорливостью, и это устраивало.

Водитель высадил пассажиров за квартал от нужного места, с достоинством принял оплату и пожелал приятно провести время, при этом было непонятно, что он имел в виду. Марта нахмурилась, а Кольцов с трудом сдержал улыбку. Искомый дом находился на четной стороне дороги, засаженной деревьями. Шли по нечетной стороне – чинно, под ручку. Это было почти смешно. Подрагивал от волнения локоть спутницы.

Улица была застроена невзрачными четырехэтажными зданиями. Магазинов и заведений на Хаузэрштрассе почти не было. Прохожих – немного. Вдоль тротуара выстроились припаркованные машины – отнюдь не люксовые бренды. Единственная пивнушка располагалась почти напротив нужного дома – на первом этаже двухэтажки. Название, видимо, не требовалось – на стекле нарисовали кружку с пивом и улыбающегося краба.

– По пивку? – простодушно предложил Кольцов. – Угощаю.

– Что, прости? – не поняла Марта.

– Забудь, – отмахнулся Михаил. – Это единственное место, откуда можно наблюдать за домом. Не ходить же взад-вперед весь остаток дня.

– Хорошо, давай зайдем, – пожала плечами Марта.

Внутри, как ни странно, оказалось уютно. Темные стены из просмоленного дуба, бочки в углу, медвежья шкура. Поблескивала стеклянными глазами оленья голова с ветвистыми рогами. Посетителей было немного, столик у окна пустовал. Подошел официант с постным лицом, принял нехитрый заказ – два пива и орехи. Приходилось улыбаться, говорить какие-то глупости. Марта с недовольным видом вздыхала, поджимала губы. Дом на обратной стороне дороги ничем не отличался от своих собратьев. Единственная особенность – фонтан во дворе, увенчанный скульптурной композицией. Фонтан не работал, его покрывал специальный брезентовый чехол. В здание вели два подъезда. Видимость была неплохой. На первый взгляд все спокойно.

– Какой этаж? – спросил Михаил.

– Первый, – буркнула Марта (действительно, какой же еще?). – Второй подъезд, последние окна справа. Видишь кактус в окне между стеклом и шторами? Долговязая штука с отростками. Значит, все в порядке. – Но Марта сомневалась, хмурилась. – Тебе смешно? – Она насторожилась.

– Даже не думал смеяться, – поспешил уверить молодую женщину Кольцов. Действительно, зачем изобретать велосипед и открывать Америку? Значит, можно идти? А как же пиво?

– Подождем немного… – Марта замялась. – Плохие предчувствия, Микаэль, не будем спешить…

С плохими предчувствиями был полный порядок с самого утра. Здравый смысл подсказывал, что кактус в окне ничего не значит. Отсутствие кактуса – значит, а вот присутствие…

– Может, зря мы сюда пришли? – засомневался Михаил. – День не резиновый, скоро Эберхарт вернется с работы домой. Мы знаем его адрес. Боюсь, как бы не сбежал. По долгу службы он обязан знать, чем занимается его контора. Шумиха на Рупенталь с участием БНД мимо него никак не пройдет. Он уже знает о схваченном Вайсмане. Дело лишь в выдержке, в том, насколько он доверяет своему сообщнику…

– Эту тему мы обсуждали, – перебила Марта. – Конечно, Эберхарт уже в курсе. Идти к нему рано, спецслужбы работают допоздна. Бежать Эберхарту некуда, поэтому будет сидеть и надеяться на лучшее. Забудь про него, он либо будет, либо нет. Моя задача – сообщить о случившемся начальству. Это можно сделать только через товарищей в этом доме.

– У них прямая телефонная связь с Восточным Берлином?

– Опосредованная. – Марта не заметила иронии. – Звонят нашим нелегалам в Западную Германию, конкретно в столицу Бонн. У тех есть связь с товарищами на Вальдштрассе, 42, где, если знаешь, размещается ваше посольство. А уж оттуда сообщают в Берлин. Схема сложная, но процесс можно ускорить, если информация срочная.

Принесли пиво с орехами, водрузили кружки на специальные подставки. Лучше бы не пробовал – расстроился. Лучшего пива в жизни не пил! Густое, терпкое, до неприличности вкусное. Не может быть такого пива! Стало стыдно за свою страну, и оскорбительное выражение «ослиная моча» уже не казалсь преувеличением.

– Что-то не так? – заметила Марта. – Ты редко меняешься в лице, но сейчас ты это сделал. Пиво старое? – Она глотнула напиток, пожала плечами. – Нет, нормальное.

– Вспомнил что-то грустное, – объяснил Михаил. – Пиво хорошее, не хуже, чем в моей стране.

Выпивать на работе еще не доводилось. Но все когда-то случается. Все произошло внезапно. Во двор дома, где запрещалась стоянка автомобилей, въехала полицейская машина, за ней еще одна, обе встали у фонтана. Сотрудники в форме стали высаживаться из салонов, потянулись в подъезд, доставая оружие. Подошла еще одна машина – смутно знакомый фургон «Фольксваген». Не он ли стоял на Рупенталь? Из салона вышли трое в штатском. Эти никуда не спешили. Седоватый мужчина в короткой куртке прикурил от зажигалки «Зиппо», прошелся взглядом по окнам.

– И эти провалились, – убитым голосом прошептала Марта. – Не могу поверить…

«Да здравствует пиво душистое», – невесело подумал Кольцов. Отправься они сразу в дом, сейчас бы стало невесело. Но радоваться не хотелось. Из фургона выбрался еще один персонаж – рослый, светловолосый. Он подошел к седому, что-то спросил. Собеседник разразился ответной тирадой. Михаил с усилием сглотнул – в горле образовался ком. Марта сдавленно ругалась по-немецки – увлеклась, и официант, оказавшийся неподалеку, стал поглядывать на нее с опаской.

– Тише, фрау Киршнер, тише! – зашипел Кольцов. – Держи себя в руках, уже ничего не сделаешь.

– Убила бы собственными руками… – Марта сбавила обороты. – Это же Клаус Майнер, неужели не видишь?

– Вижу, Марта, и это многое объясняет.

– Бедный Вилли… – она не унималась. – Не хотела бы я оказаться на его месте…

Из дома вывели мужчину с окровавленным ртом. Руки были скованы наручниками. Он припадал на ногу, морщился. Клаус не прятался, стоял, сунув руки в карманы куртки, ехидно улыбался. Задержанный узнал его, не поверил глазам, даже приостановился. Но, получив толчок в спину, отправился дальше. Полицейский не церемонился, грубо пригнул голову задержанного, с силой втолкнул на заднее сиденье автомобиля. Сотрудники расселись по бокам, водитель развернул машину, двинулся к выезду на Хаузэрштрассе.

– Это Эрик… – прошептала Марта. – У него недавно сын родился, почти всю беременность жены провел на нелегальном положении… Я его убью… – Марта стиснула ручку кружки, чуть не расплескав пиво. – Видят боги, я его убью…

– Спокойнее, товарищ, – Кольцов нахмурился. – Где твоя холодная голова? Лишняя эмоциональность еще никому не помогала. Успокойся, не смущай отдыхающих. Сидим и смотрим.

Она уставилась на спутника, как будто