Диктиона. Пламя свободы - Лариса Куницына

знаю, — пожал плечами Джордан. — Просто не люблю, когда хорошее застолье прерывается резнёй. Здесь почти ни у кого нет оружия.

— На виду, — поправил Авсур. — Сказал бы сразу, что даешь им фору.

— Может быть. А, может, не хочу, чтоб из-за пятерых задавленных недоумков в городе начался террор.

— Ты здесь по ошибке, парень, — вздохнул Сёрмон. — Какое тебе дело, если повесят парочку-другую местных?

— Мне до всего есть дело, — улыбнулся Джордан. — И я не люблю, когда гибнут не те, кто нужно.

— Чудак, — пробормотал Сёрмон, бредя в потёмках по улице. — Я его люблю, но лучше б он молчал. Вот поговорю с ним, и стыдно за себя становится. И думаю, что прямая мне, злодею, дорога в ад. А в чём моя вина, если я всего лишь сын своего отца?

— Заткнись со своим нытьём, — зашипел Авсур. — Кто знает, где добро, где зло, где истина, где ложь? У каждого свой путь. У него свой, у нас — свой.

— Путь? — вздохнул Сёрмон. — Ты видишь какой-то путь. Я бреду в темноте, натыкаясь на столбы чужих виселиц, и каждый раз радуюсь, что это не моя.

— Тихо… — чуть слышно выдохнул Авсур и прижал его к стене дома.

— Что тебе приспичило? — попытался рассмеяться алкорец, но тот зажал ему рот ладонью.

— Заткнись. Слышишь?..

Сёрмон замолчал и прислушался. Хмель мигом выдуло из головы, глаза сами собой стали видеть в темноте. Сперва он услышал тихие крадущиеся шаги, а потом приглушённый звон, который он не мог спутать ни с чем. Несколько человек с мечами шли по улице, стараясь двигаться как можно тише. Сёрмон вжался в стену, и рядом с ним замер Авсур. Они стояли, держа руки на кобурах. Несколько неясных теней показались невдалеке. Они двигались крадучись, приближаясь с каждой минутой. Сёрмон перестал дышать, напряжённо вглядываясь в предполагаемого противника. Незнакомцы прошли мимо, не заметив их. Десяток человек направлялись в сторону дворца. Их фигуры были закутаны в чёрные плащи с капюшонами, но один раз он всё же разглядел лицо, на которое упал свет маленького фонарика, горящего над дверью какой-то лавки. Сёрмон усмехнулся.

— Узнал? — шепотом спросил он Авсура, когда они скрылись за поворотом.

— Эта девочка подавала нам вино. Ты забрал из косяка сюрикен?

— Забыл. Сперва. А потом его там не было.

— Хорошо, если его прихватил проводник, а если они?

— Хочешь обвинить меня в измене? — усмехнулся Сёрмон.

— Хочу дойти до дворца живым, — возразил Авсур. — И что-то мне подсказывает, что лучше идти в обход.

— Это уж точно не моя виселица, так что пойдем, куда скажешь.

V

Во дворец они попали через узкую дверцу со стороны небольшого переулка. Их впустил знакомый гвардеец и тут же запер дверь на засов.

— Бережётся, — усмехнулся Сёрмон, проходя вслед за Авсуром по тёмному коридору, ведущему в галерею. — Собираешься сказать Джинаду о том, что мы видели?

— Зачем? — сухо спросил тот.

— Перестань. Ты тоже попал под влияние проводника? Жалеешь бедную девочку? Или она напомнила тебе маму?

— Просто не вижу необходимости.

— Вот как? Ты не заметил, что эта группа вооружённых до зубов решительных людей целенаправленно двигалась в сторону дворца? Они знали, куда шли и, скорее всего, по другим улицам шли другие группы вооружённых до зубов решительных людей. Ты не думаешь, что они куда лучше организованны, чем мы считаем? И что нас не отравили и не зарезали сегодня только потому, что они не хотят раньше времени выдать себя, и так как могут не торопиться, ведь у них ещё будет случай покончить с нами? Может, сегодня? Сейчас?

— Нет, — Авсур тихонько рассмеялся. — Они слишком хорошо организованы, чтоб не понимать, что пока к открытому выступлению не готовы. Сегодня у них другие дела возле дворца. А насчёт причин их миролюбия я ни минуты не сомневался. Они очень великодушны, предоставляя нам ещё немного времени наслаждаться радостями жизни, прежде чем… — он обернулся и выразительно чиркнул большим пальцем по горлу. — Кстати, проводник, похоже, солидарен с ними в их великодушии.

— Он не предатель, — мрачно заявил Сёрмон.

— Нет, — покачал головой Авсур. — Он хранит верность. Своим идеалам.

— Какой ты умный! — раздражённо воскликнул Сёрмон. — И откуда ты так хорошо знаешь, что там они думают, эти местные дикари?

— Я не знаю, я понимаю, — усмехнулся Авсур. — Потому что я сам когда-то был местным дикарем на Орме, помнишь? И я иногда так же мирно сидел за столом таверны и пил, поглядывая на алкорских рыцарей. Зачем мне было выхватывать бластер и палить в них? Ведь я знал, что через несколько дней я приведу в это селение свой отряд, и этим беднягам больше не придётся пить.

Сёрмон кивнул. Вид у него был немного грустный.

— Так и было. Пока на твой отряд не спустили нас… И я чуть не перегрыз тебе глотку.

— Ты и не пытался. Для этого ты слишком жесток.

— Хватит, — оборвал его Сёрмон. — Отправляйся куда хочешь.

— А ты?

— А я сегодня хочу спать в королевской опочивальне, причём крепко и спокойно. Потому у меня есть ещё одно дельце.

Он развернулся и пошёл к узкой винтовой лестнице, ведущей в сад. Авсур какое-то время стоял в раздумье, а потом направился следом. Спускаясь по ступенькам, он услышал вдалеке хриплые отчаянные вопли. Когда он оказался в саду, вопли стали ещё громче и почти непереносимы, столько в них было тоски и страха. Куда делся Сёрмон, он не знал. Вокруг стояли высокие деревья, стволы которых достигали двух-трёх обхватов. Их могучие пышные кроны тихо шелестели над головой, и в просветах листвы поблескивали яркие жёлтые звёзды. Ему захотелось прямо здесь прилечь на мягкую свежую траву, но надсадные крики тревожили душу, и он пошёл на эти звуки.

Выйдя на небольшую вымощенную булыжником площадку, он сразу увидел Сёрмона, стоявшего возле каменного бортика колодца. Тот озабоченно заглядывал внутрь и вертел в руках верёвку.

— Что? — поинтересовался Авсур.

— Это кот короля, которого сбросил вниз предатель, Он не даст мне спать своими криками, даже если я уйду на другую сторону дворца. Мне и так целый день мерещится, что я слышу это.

— Так пристрели его.

— Ты с ума что ли сошёл? — возмутился Сёрмон. — Ты знаешь, сколько стоят такие животные на Алкоре? Их котятами привозят с Земли и продают за бешеные деньги только очень богатым людям. Они все носят земные имена и пользуются почётом. Знаешь почему? Потому что они красивы, ласковы и игривы.

— Как ты, когда никого не убиваешь?

— Не смейся! — разозлился Сёрмон. — Эти животные обладают магической силой. Они приносят в дом покой и