Тоннель в Паддингтоне - Кейт Андерсенн

его-то знаю, он из «Макмиллана»! Я там была на открытии, знаю. А как уезжает — новые доклеивает, мошенник. А под покровом ночи… — Миранда Митчем и вовсе понизила голос, упиваясь всеобщим вниманием.

Мод Блер, конечно, демонстрировала скептичность, но она всегда была сухой щепкой, с детства. Думает, что это характерная черта леди.

— А что под покровом ночи?.. — спросила Кензи так же тихо.

— К нему приходят женщины. Завернутые в накидку, скрываясь… А сегодня он сам утром пришел, в таком виде, что сейчас, наверное, умер от простуды. И поделом!

— Ой, Мира, — затормошила соседку за плечо Матильда Блер. — Приличным людям о таком говорить не пристало — сама знаешь!

— Знаю, знаю… А тем более делать — разве не так?.. Ну, а еще он разодрал руку в кровь о гвоздь — чтоб он был ржавый! Нечестивец.

* * *

Приобщить Дороти к приготовлению ужина было занятием едва ли не более сложным, чем добраться из Абердина в Лондон целой и невредимой.

— Но тетушки ушли, теперь твоя говядина никому не нужна! А…

— Не забывай помешивать молоко, а то убежит, и придется тебе драить плиту, — цыкнула Кензи. Дороти этот процесс ненавидела. — Нужна. Твоему желудку нужна. И мозгам.

— А мозгам зачем?

— Чтобы дисциплине учились.

Дрова уютно потрескивали под плитой, на которой пыталось пригорать к кастрюльке молоко для пудинга. С насупленной миной Дороти вяло баламутила его деревянной лопаткой. Девочке пришлось посторониться, когда Кензи сунула начиненную специями вырезку в духовку, а потом достала с полки жестяную банку и высыпала муку горкой прямо на деревянный стол посередине комнаты.

За окном уже давно темно, а тут у них тут светло, тепло, уютно, безопасно. И никаких убийц, белых перчаток и желтых роз.

— Понимаю — твое воображение разыгралось.

— Но нам нужно хотя бы сообщить инспектору, если ты проверять не хочешь!

— Инспектору… Ну да — я же его невеста, — хмыкнула Кензи и разбила яйцо. — Давай сюда молоко.

— Кензи, ну ты снова занудствуешь.

Дороти наблюдала, как Кензи выливает в ямку в муке молоко, вмешивая все той же лопаткой, разбивает в смесь яйца и уже рукой ловко сбивает тесто.

— Сначала ужин. Даже инспектор Дьюхарст ужинает — поверь. Я не занудствую. Я…

— Да, это «задатки матери» проявляются, — сложила Дороти руки на груди и насмешливо облокотилась о стол.

Кензи месила и месила, а Дороти смотрела и смотрела. И вроде бы, все переживания улетучивались из этого простого домашнего момента.

Но Дора долго молчать не могла.

— Интересно, почему убийца на сей раз оставил пепел… И что в том послании?.. А в рукописях? Ой, ведь четвертая как раз у него — в доме напротив! Всего-то надо в гости напроситься… Может, мы придем с говядиной… Ну, так по-добрососедски? Миссис Митчем говорит, он просто обязан был простудиться. И случайно найдем… Кензи, думаешь, она там?

Кензи неопределенно хмыкнула и продолжила мутузить тесто, сбивающееся в гладкий блестящий комок.

— Кто знает… Но убийца оставил послание инспектору. Думаю, теперь уже про рукописи нам знать необязательно… Раз это он… Но погоди. Ты говорила, директор библиотеки считает, будто в книге убийца изображен глупым?

Дороти кивнула.

— И он. И Скотленд-ярд. Только героиня умная. Как… ты. Ты ведь найдешь убийцу, правда? И мы выиграем пари.

Она явно пыталась подхалимажничать. Чересчур очевидно. Но Кензи вдруг подумала — и, к счастью, сдержалась, чтобы не брякнуть вслух: прочти убийца рукопись, он был бы в гневе. И убил бы всех, кто ее читал… Кто был свидетелем его позора. Рукопись читали Берта, Клэр и Бретт. Ну, директор библиотеки в счет не слишком вписывается.

К тому же, именно их сосед напротив — он же, похоже, Бретт — вернулся утром промокший насквозь. К нему по ночам приходили женщины, когда он «уезжал на континент»… «Розовый убийца» живет напротив?!..

— Кензи?..

Она поднесла белую от муки руку к горлу.

— Давай, — одернула она встрепенувшуюся Дору, — закончи с тестом. А я сейчас.

— Ты куда?

— Я сейчас вернусь, Дора. Хорошенько его катай о стол! Можешь даже ударить со всей силы.

Отирая руки о фартук, Кензи поспешно прокралась в темную гостиную с квадратом желтого света от фонаря посередине и напряженно всмотрелась в черный вечер. Горят ли окна?..

А что, если… Да. Горят. А вдруг он постучится в их дверь — что тогда?..

Нет, Кензи, это смешно. И сообщать инспектору — тоже. Ты права. Воображение разыгралось. Не только у Доры. В первую очередь — у тебя. Ты всегда этим страдала, как бы ни пыталась скрыть.

Входной колокольчик затрезвонил будто в самом чревном сплетении.

* * *

— Кензи, что случилось?! Почему ты не открываешь дверь?..

Дороти с недоумением глядела, как Кензи мечется по кухне в поисках… скалки?!. Вместо того, чтобы впустить незваных гостей. Но у гувернантки глаза были безумные — не стоит, наверное. Она неожиданно схватила девочку за плечи, и тесто шлепнулось им под ноги. Но Кензи и на это внимания не обратила.

— Пожалуйста, не выходи в коридор, — попросила она самым драматичным громким шепотом. — Что бы ни случилось.

— Но…

Колокольчик затрезвонил еще раз, настойчиво. Кензи сжала скалку обеими руками.

Дороти вдруг расхохоталась.

— Ты что — думаешь, это Александр Бретт?.. Аха-ха!

В дверь начали совершенно определенно ломиться. Кулаками и ногами.

— Беги к черному ходу, Дора.

Бояться за себя — не сахар, но бояться за ребенка — хуже пуда соли. Ты готов и жизнь отдать, но тогда… кто его защитит?.. Кензи вскинула подбородок и приготовилась сделать шаг к неизбежному.

— А оттуда — к миссис Митчем. Через сад. Ты знаешь.

Но Дороти поднырнула под ее рукой прямо ко входу парадному.

— Я открою. Ты будешь тут стоять до скончания веков, а это, наверное, Вуд.

— Дора!

Кензи стрелой вылетела за непослушной воспитанницей в коридор.

— Ведь миссис Митчем заклинала тебя…

Осеклась: Дороти доверчиво распахнула дверь, даже не спросив, кто, и та со зловещим скрипом явила ее взору… Вуда Бейкера и Колина Дьюхарста.

Кензи опустила скалку, а душа, кажется, и вовсе покинула ее бренное тело. Ей сделалось дурно, пришлось опереться о стену и все цветочки обоев зарябили в глазах.

— О, Вуд, я так и знала! Ой, и вы, инспектор? С