Спецназ - Коос Штадлер

крышу «Буффеля», так как при малейшем движении она орала от боли. Поездка по неровной местности стала для раненой женщины сплошной агонией, она постоянно кричала, пока мы ехали.

Зная, что вертолеты не войдут в 20-километровую бесполетную зону вокруг Ондживы, мы отправились дальше, чтобы до рассвета найти подходящую посадочную площадку. Тем временем я умолял командира, чтобы он отправил вертолеты, поскольку знал, что эвакуация гражданских лиц не является приоритетом для южноафриканских ВВС.

Когда командир спросил, вышли ли мы уже из бесполетной зоны, я передал другие координаты и заверил его, что находимся в безопасном районе. Наконец послышались подлетающие «Пумы», и мы обозначили свою позицию желтым дымом.

— Кило Сьерра, я Великан, — раздался в эфире голос ведущего летчика. — Это ваш желтый дым?

— Великан, это Кило Сьерра, подтверждаю. Я на северо-востоке, — ответил я.

— Ты все еще в опасной зоне, парень, — произнес летчик. — Хочешь, чтобы я зашел на посадку?

— Подтверждаю. Площадка охраняется и безопасна. Нет проблем, — ответил я и продолжил описывать размеры посадочной площадки, азимут на нее, и направление и силу ветра.

Таковы были характер и качества наших летчиков, — он не стал оспаривать мое решение или безопасность этого района, а просто быстро подошел и посадил вертолет, показав мне через блистер поднятый вверх большой палец. Менее чем через минуту они снова взлетели. Последнее, что я увидел перед закрытием дверей, — это широко раскрытые глаза маленькой девочки, прижавшейся к платью своей матери и ошарашенно разглядывающей странный аппарат вокруг нее.

У этой истории был счастливый конец, о чем я узнал несколько месяцев спустя, когда посетил операционную госпиталя 10-го сектора в Ошакати. Женщина потеряла ногу, но ей сделали протез, на который она очень хорошо реагировала. Ребенок был временно усыновлен одной из медсестер и отправлен в школу в Ошакати. После выздоровления матери дали работу в лазарете — помогать и обучать пациентов, которые потеряли конечности и должны были адаптироваться к искусственным протезам. Ей также разрешили навещать свою семью в Ондживе.

7

Конец эпохи

Принятие на себя ответственности за свои решения означает, что человек готов умереть за них.

Карлос Кастанеда, «Путешествие в Икстлан».

Удивительно, как часто мы становимся связанными с людьми еще до того, как познакомимся с ними лично. Главный сержант-майор 31-го батальона был бывшим военнослужащим разведывательно-диверсионного отряда спецназа, и часто рассказывал нам о жизни в РЕККЕ и о некоторых личностях, с которыми он там познакомился.

Неизменным фаворитом его рассказов был некий Дидис, которого он якобы и завербовал в РДО и который стал легендой спецназа. По словам сержант-майора, Андрé «Дидис» Дидерикс и его напарник, парень по имени Невеш, действовали только на стратегическом уровне, выполняя особо секретные, касающиеся государственной безопасности, задания далеко за линией фронта.

Я внимательно слушал, как сержант рассказывал о своем опыте, полученном во время службы в спецназе. Всякий раз, когда он рассказывал нам о Дидисе и малой разведывательной группе, я засыпал его вопросами. Сержант часто убеждал меня найти способ связаться с Андрé, пройти отбор в РДО, чтобы я мог попасть в состав малых групп спецназа, но в то время я был слишком молод и неопытен, чтобы рассматривать это предложение всерьез, — и, кроме того, я любил каждый миг общения с бушменами.

Тогда я еще не знал, что этот легендарный человек, которая к концу своей военной карьеры будет награжден двумя высшими наградами за храбрость — серебрянным и бронзовым «Крестами Почета», — станет моим товарищем и близким другом. Для меня он стал олицетворением мастерства, преданности и бесстрашия.

Те дни в 31-м батальоне были лучшими из тех, на которые только мог надеяться любой молодой солдат. Мы участвовали в одной операции за другой, постоянно накапливая боевой опыт. Через две недели возвращения в «Омегу» с боевого выхода мы уже готовились к следующему выходу. В Форт Фреслик мы вырабатывали новые приемы и способы ведения боевых действий, испытывали новое снаряжение и новые уловки, чтобы обмануть своего врага.

Единственный способ сравниться в африканском буше с такими партизанскими силами, как СВАПО, — это жить настолько же близко к природе, как и они, и обыгрывать их в их собственной игре. У меня сложилось твердое убеждение, которого я придерживаюсь и сегодня, что повстанческие силы в плотном буше южной Анголы и Замбии невозможно победить за счет огневой мощи, — по крайней мере, не только за счет ее. В конце концов, на что направлять огневую мощь, если враг постоянно находится в движении или «убегает сегодня, чтобы сражаться на следующий день», как это часто происходило у нас?

Поэтому мы стали специалистами в применении подобной же тактики, — во всем, от бесшумного передвижения, подкрадывания, выслеживания и противодействия следопытству, до способов патрулирования и навыков действий в бою. Мы также стали мастерами в разведке, просто потому, что мы занимались этим изо дня в день. Когда мы не находились на боевом выходе, то проводили учения в Каприви, имитируя различные виды целей, или используя близлежащие военные городки для отработки навыков ведения наблюдения и проникновения на объект.

Оглядываясь сегодня назад, могу честно сказать, что я никогда не встречал настолько тесно сплоченного, преданного и профессионального подразделения, как разведывательный отряд 31-го батальона. Конечно, я не могу сравнивать разведгруппы 31-го батальона с другими профессиональными подразделениями, такими как разведчики 32-го батальона, или даже с подобными специализированными подразделениями за рубежом, но, учитывая, что остаток своей армейской карьеры я прослужил в РЕККЕ, то могу сравнить их с лучшими разведгруппами южноафриканского спецназа. Я безмерно горжусь тем, что мне выпала честь быть частью такого уникального коллектива. Это был чрезвычайно ценный опыт обучения, который заложил основу для моей последующей карьеры в войсках специального назначения.

В конце 1981 года истек срок моего краткосрочного контракта, и моя военная карьера на некоторое время отошла на второй план. К тому времени мой отец и два старших брата приняли сан и служили в своих церковных общинах. Когда истек срок моего контракта с Силами обороны ЮАР, я должен был принять решение о своей будущей судьбе. Моя семья все настойчивее уговаривала, чтобы я пошел по стопам отца и двух братьев, поэтому, подав заявку на получение ученой степени по теологии в Стелленбосском университете, я в 1982 году поступил на первый курс.57

Во время учебы в Стелленбосе мне каждые каникулы удавалось ускользать — чтобы вернуться в «Омегу», в буш, к своим старым товарищам. Такие