Спецназ - Коос Штадлер

Поэтому по четким следам, оставленным бегущими солдатами СВАПО, мы бежали с бешеной скоростью, и вскоре обнаружили место, где они остановились. С этого момента следы стали не такими четкими, и вскоре мы увидели, что они рассеялись. Мы продолжили преследование, зная, что противник ожидает в первую очередь услышать машины. На бегу я переговорил со штабом, попросив вертолетчиков оказать нам поддержку с воздуха и выступить в роли ретранслятора (это вертолет, который будет отправлен для установления с нами связи в случае чрезвычайной ситуации), как только у нас закончится связь с основной колонной.

Противник!!!

Когда мы вышли на них, два СВАПОвца спокойно и неторопливо прислонились к дереву и пили воду из своих фляг. Мы открыли огонь еще до того, как они успели опустить свои фляги. У первого не было никаких шансов, и он умер на месте, второй упал на землю и попытался уползти из-под обстрела, но безуспешно. К этому времени наши разведчики были похожи на стаю гончих, жаждущих добычи. Мы даже не стали останавливаться, а как только убедились, что два повстанца ушли в места, богатые дичью,55 просто продолжили охоту.

Было понятно, что выстрелы должны были насторожить их товарищей, которые окажутся более бдительными, но мы сохраняли постоянный темп преследования по трем-четырем следовым дорожкам, по которым шли. Вдруг в эфир вышел летчик головного из двух «Алуэттов», назвав наше местоположение и опознавательные знаки. Они уже направлялись к нашей боевой группе, когда поступил сигнал о помощи, и поэтому были уже в готовности к боевой работе.

На земле мы подали им сигнал желтым дымом, и я быстро проинформировал летчиков по радио, передав им на бегу азимут на направление, в котором отходил противник. Пока один вертолет кружил над головой и поддерживал нашу группу с воздуха, другой улетел по азимуту и кружил в двух-трех километрах дальше, пытаясь обнаружить убегающего противника, и заставить его прижать головы. Вскоре мы обнаружили, что повстанцы пригнулись и прижались к деревьям, когда над ними проносился вертолет, пытаясь скрыться от любопытных глаз экипажа.

Когда 20-мм пушка ведущего вертолета запела свою смертоносную песню, стало ясно, что мы настигли их, и, развернувшись широкой цепью, начали внимательно прочесывать густой подлесок. В работу включился вертолет нашей непосредственной авиационной поддержки, вздымая шлейфы песка в 30 метрах впереди нас.

Я услышал чей-то крик:

— Он стреляет… Стреляет! Вниз!!!

В тот же миг я увидел солдата СВАПО, который целился в одного из моих товарищей по группе из-за поваленного бревна. Наш человек был практически сверху, но у него не было времени навести свое оружие на повстанца, находившегося у его ног. Вместо этого он просто бросился на него, как одержимый, перепрыгнул бревно и выбил АК-47 из рук раненого боевика, — и все это одним безумным, диким движением. Остальные разведчики открыли огонь, мгновенно убив повстанца.

К этому моменту все были измотаны, пробежав почти на полной скорости около двенадцати километров. Быстро перегруппировавшись и заняв круговую оборону, я приказал бушменам найти остальные следы. Ведущий летчик сообщил, что у них мало топлива, и они вынуждены вернуться к боевой группе, но пообещал, что в ближайшее время прилетит снова с водой. Вскоре стало ясно, что оставшиеся в живых два или три повстанца рассеялись и теперь убегают поодиночке. Следовать по одной следовой дорожке стало бессмысленно, тем более что боевики были напуганы до смерти и теперь, вероятно, неслись через буш как угорелые.

Мы начали отход, уставшие и измученные жаждой, но довольные проделанной за день работой, зная, что нам удалось сделать почти невозможное: мы обогнали убегавших солдат СВАПО на их собственной территории. Вертолеты вскоре вернулись с водой, и летчик был достаточно любезен, чтобы провести нас обратно к колонне машин по наиболее простому и легкому маршруту.

В ходе операции «Протеа» две механизированные боевые группы возглавили атаку на ангольские войска в Ондживе. Город был оставлен в руинах. Все бойцы ФАПЛА отошли со своих позиций, администрация города была полностью разрушена, а население боролось за выживание.56 Командование операцией по спасению города, а также оборонительными позициями по периметру было возложено на 31-й батальон. Все подразделение сосредоточилось в Ондживе и оборудовало временную базу примерно в 20 км к юго-западу от города, откуда будет проводиться прочесывание. Перед подразделением стояла незавидная задача систематически зачищать разрушенную оборону ФАПЛА, чтобы собрать оставленное вооружение и документацию, а также уничтожать бункеры, инфраструктуру и все иностранные боеприпасы, не использованные во время боя.

Хотя я не был в восторге от этой работы и не хотел, чтобы разведгруппы подвергались воздействию расслабленной атмосферы и относительной недисциплинированности регулярных сухопутных войск, это дало нам заслуженный отдых, пока мы все еще были настроены на войну. В итоге все получили прекрасный опыт, так как мы ближе познакомились с нашими собратьями из пехотных рот и в целом приятно провели время в штабе в буше. Для того чтобы держать руку на пульсе, разведывательные группы патрулировали окрестности базы и часто находили вблизи лагеря знакомые следы «шевронов» — рисунок подошв, обычно используемых бойцами СВАПО, — просто для того, чтобы волосы на затылке вставали дыбом.

Во время прочесывания разведчики регулярно находили гражданских лиц, которые были ранены во время нападения на город четыре недели назад, и наши медики старательно оказывали им помощь. Один случай, который навсегда останется со мной, произошел, когда мы нашли женщину, лежащую в темной маленькой хижине с обширной раной в верхней части правой ноги. Началась гангрена, и ее нога распухла вдвое больше, чем ее хрупкое тело. В хижине от развившейся инфекции стояла почти невыносимая вонь, и бедная женщина не позволяла никому прикасаться к ней, так как боль, должно быть, была мучительной.

У нее также была маленькая девочка, не более пяти лет, которая не отходила от нее ни на шаг. Мы объяснили мужу, который привел нас к ней, что собираемся эвакуировать ее вместе с девочкой. Он сильно протестовал, но альтернативы не было, так как девочка не хотела покидать мать. Без надлежащей медицинской помощи женщина умерла бы медленной и мучительной смертью. В конце концов он согласился, после того как мы пообещали ему, что и его жена, и его дочь вернутся домой.

Однако это было легче сказать, чем сделать. Во-первых, нам с трудом удалось вытащить ее из узкой двери хижины, когда мы переложили ее на носилки, и пришлось разрушить часть стены. Во-вторых, было практически невозможно затащить ее на