Капкан (СИ) - Лин Брук

— Меня уже осматривают, — говорю сквозь зубы, отдернув ногу.

Роланд хочет тоже вставить пару "ласковых", вижу это по его лицу, но подбежавшая к нам Зара спасает от назревающего скандала.

— Медея, Боже, как ты? — обращается с искренней взволнованностью.

Эльдар недовольно встаёт обратно на ноги и, последовав моему примеру, проговаривает:

— Все хорошо, за ней есть кому присмотреть, — договорив, разворачивается и уходит.

Роланд берет себя в руки и, сняв с себя футболку, смотрит на меня.

— Возможно будет больно, — предупреждает, открывая бутылку, и я понимающе киваю в ответ.

От дикого жжения в ноге, не удержавшись, зубами впиваюсь в нижнюю губу, чтобы не взвыть от боли.

Продезинфицировав ногу, мужчина перевязывает её своей майкой и помогает мне встать.

— Пусть врач придёт к ней в номер, — обращается к девушке из персонала. — Сейчас проведу её, переоденусь и вернусь, — обращается к Ратмиру и новоиспеченной девушке.

Мы уходим. И мне от чего-то так хочется съязвить по сложившейся ситуации, но боль и присутствие мужчины затуманивают разум, не позволяя мыслить здраво. Поэтому, я просто молча пячу ногу за собой, иногда содрогаясь от пульсирующей боли в ней.

Когда мы оказываемся в безлюдном месте, Роланд вдруг резко и неожиданно берет меня на руки и, как ни в чем не бывало, уже быстрее продолжает наш путь.

Тело бросает в дрожь и покрывается мурашками. Оно так истосковалось по нему. Воображение рисует грязное продолжение этого вечера, но разум быстро ставит его на место, напоминая о презренном взгляде Роланда, кричащем, что теперь нам точно не по пути.

— Я и сама в силах была дойти, — делаю серьезный вид, хотя внутри радуюсь такому поступку.

— Хочешь продлить пятиминутную прогулку на час?

— С тобой хоть на всю ночь, — произнося с намеком, ухмыляюсь.

Дойдя до моего бунгало, он возвращает меня на землю. Вхожу в номер и оборачиваюсь, чтобы поблагодарить его и попрощаться, но он заходит следом за мной, захлопнув дверь.

— Решил провести до кровати? — вскидываю бровь.

Поняв, что ответа от него мне не дождаться, прохожу в комнату. Он следует за мной. Сев на кресло, осматривает комнату и останавливается на чемодане.

— Вот это, — пальцем указывает на сумку, — Свидетельство твоей слабости, — говорит, будто отчитывает.

Понимаю, что Демид сообщил ему о моем отъезде.

— Это лишь свидетельство того, что мне здесь делать нечего. Скучная компания, отсутствие телефона…

— И бывший любовник, — перебивает. — Говори о настоящей причине.

— Говорить буду то, что посчитаю нужным. Моя личная жизнь тебя никак не касается.

— Как так? Разве не тебя имел мой зять?

Правда, произнесённая вслух, порой ещё ужаснее, чем нам кажется, когда мы перебираем её в своих мыслях.

Сначала хочу влепить ему пощечину и выпроводить за дверь, но потом всматриваюсь в его глаза и вдруг понимаю, что испарилось то, что ломало мои рёбра несколько дней подряд. Исчезло то презрение, снов тот прежний взгляд, наполненный необъяснимой ненавистью и желанием. Тот взгляд, что был до встречи с Эльдаром.

— Ты ведь знаешь правду, не так ли? — скрещиваю руки на груби. — Знаешь, иначе бы не стоял сейчас здесь.

— Любопытно, как же ты вымолила его решиться на это? — встаёт и подходит ко мне.

— Ты себе льстишь, если думаешь, что ради тебя я бы стала унижаться перед кем-то.

По его реакции понимаю, что ему все рассказал не Демид. И мысль, что Эльдар, переступив через себя, поговорил с ним, приятным теплом окутало душу. Не знаю, с какими намерениями он это делал, но я хочу и буду думать, что с добрыми, в память о чем-то светлом, что все-таки между нами было.

— Ты пришёл извиниться? — делаю нелепое предположение.

— Извиниться за что? — кладёт руки карманы.

— Хотя бы за то, что поспешил с выводами!

— Если бы ты была не согласна с моим мнением, то устроила бы там целое шоу, но точно бы не убежала, спрятав глаза в пол! Я сказал об очевидном, ты приняла это на свой счёт. Хочешь извинений? Тогда попроси их у себя самой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он словно запустил стрелу и попал ею в самый центр моей души.

Роланд прав, если кому и стоит просить у меня прощение, так это мне самой. Да только я не могу, потому что знаю, что не прощу. Возможно поэтому, я и жду извинений от него. Хочу, чтобы он сделал это вместо меня. Да только увы, не от того жду.

— Тогда почему ты здесь?

Он молчит, не сводит с меня глаз, а я начинаю раздражаться.

Только собираюсь открыть рот, чтобы попрощаться с ним, как вдруг, он неожиданно запускает руку мне в волосы, притягивает к себе и впивается жадным поцелуем мне в губы.

С меня будто снимают стокилограммовые оковы, и я вздыхаю с облегчением. Хочу прижаться ещё ближе, коснуться рукой его тела, сделать так, чтобы поцелуй завершился лишь в постели. Горю изнутри, чувствую, как температура повышается, но не позволяю себе сделать ничего, чтобы я хотела.

— Такси заедет за тобой через час. Зашел сообщить тебе об этом, — шепчет мне в губы и, хищно улыбаясь, отстраняется от меня.

Разворачивается и двигается к выходу, а я, скрестив руки, просто ехидно улыбаюсь, понимая, что зашёл он не для того, чтобы сказать об этом. Далеко не для этого.

— Мягкой посадки, — с этими словами он прощается со мной и выходит из номера.

А я стою и продолжаю улыбаться, понимая, что теперь продолжение следует.

Глава 7

Решения своего я не поменяла и прилетела в Москву. С точки зрения гордости и самоуважения — я поступила правильно, с эмоциональной — глупо. Меня сводила с ума мысль, что Роланд проведёт ещё четыре дня с той девицей, а мне придётся с этим смириться.

На следующее утро после прилёта, мне позвонила мама и предложила приехать к ней на работу, так как сегодня день её дежурства, и она работает до ночи, а вместе с ней и Эмми. Я согласилась, не задумываясь. Во-первых — сильно соскучилась, во-вторых — понимала, что моя помощь не помешает. Да и что скрывать, мне хотелось вернуться туда, где месяцами ранее моя жизнь в очередной раз поменяла векторное направление, столкнув с Ханукаевым младшим.

— Сестренка, — Эмми радостно встречает меня у высоких ворот.

— Привет, дорогая, — обнимаю крепко в ответ.

— Так здорово, что ты согласилась приехать. Проведём весь день вместе, — улыбается, не переставая.

— Это не считается. На следующих выходных сходим погуляем вдвоём!

— С превеликим удовольствием, — берет меня за руку и начинает заговорщически улыбаться. — Пойдём. Там во дворе стоит Осман.

Наверное, как старшая сестра, я должна её поругать, отчитать и привести в чувства, но не хочу делать ничего подобного. И не делаю. Улыбнувшись её словам, с особым любопытством вхожу во двор и замечаю, как неподалёку от входа стоят двое мужчин. Одного я уже знаю, Ханукаев Ренат, — глава семейства, а второй, судя по всему, и был Осман. Он так же высок и красив, но, кроме голубых глаз и светлых волос, ничем больше не похож на отца и брата. Совсем другой, и взгляд другой, наверное, похож на маму.

— Медея, рад вас видеть, — приветствует Ренат.

— Здравствуйте, — мы подходим к ним, проявляя вежливость.

Он представляет меня своему сыну, и мы пожимаем друг другу руки. Отпустив мою ладонь, мужчина переводит своё внимание на Эмми.

— Все хорошо? — обращается к ней. — Ты решила вопрос с гостевым домом?

— Нет, я сейчас попрошу кого-нибудь из мужчин, чтобы помогли открыть дверь, — отвечает, стесняясь.

— А я не мужчина? — широко улыбается. — Почему меня не попросишь?

— Нет, что вы. Просто, вы, наверное, заняты, зачем я буду вас тревожить, — еле выговаривает, смущаясь пуще прежнего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Застываю на её растерянном, но до боли нежном, взгляде и не могу оторваться. Такая милая, непосредственная, невероятная. Будь я мужчиной, влюбилась бы в неё бесповоротно.

— Пап, сколько раз я уже говорил ей не обращаться ко мне на «вы»? — смеясь, Осман оборачивается к отцу.