Прутский поход (СИ) - Романов Герман Иванович

Лес, понятное дело, снова сырой пустили, ведь заготовленного материала не имелось, все усилия на балтийские верфи направили. Как в воду глядели, успели к сроку, вот только в Дону вода стояла низкая — зимой снега мало и жара летняя привели к тому, что река обмелела.

— Федор Матвеевич, какие корабли у нас в Воронеже на якорях стоят и к выходу готовы?

— «Черепаха» отремонтирована, но на воду не спустили, — осторожно ответил Апраксин, прекрасно зная состояние дел. Корабль являлся «близнецом» петровского «детища», который сейчас был флагманом, а третий, названный «Великим галеасом», построенный венецианцем Моро уже сгнил давно и пущен на дрова.

— «Старый дуб» и «Аист» отремонтированы также, к переходу готовы, но вода низкая в Дону. Разгружать их надобно, мачты и пушки с припасами снимать, да на стругах вести на привязи. А из новых, только в строй вступивших к переходу готовятся «Цвет войны», «Спящий лев», «Старый орел» и «Сулица». И это все, государь Петр Алексеевич — более кораблей у нас нет, только эти семеро, от 60-ти до 70-ти пушек на каждом, кроме «Орла» — на том восемь десятков орудий стоит.

— Знаю, сам ведь его достроил после Полтавы, — буркнул царь, раскуривая трубку. — Только фальконеты впредь пушками не считать, не нужны они, пользы от них никакой нет в морском бою. Все снять, пушки в четыре фунта тоже убрать, на шестифунтовые заменить — с них хоть пользы намного больше будет, а то «Ластка» совсем худо вооружена. Ядра борт должны пробивать, а от него не отскакивать!

— Уже выполняем, государь, вот только куда орудия снятые девать? В арсеналы убирать прикажешь?

— В Молдавию отправляйте, там они больше пользы войскам принесут как полковые пушки, а полевые лафеты для них приказано изготовить. А для корабельных орудий велено мною ядра полые из чугуна отливать для всех пушек наших, а мы их «греческим огнем» наполнять будем. Бочонки с ним привезли, так что суда османские жечь будем, и нет более нужды печки для накаливания ядер на палубах ставить.

Апраксину показалось, что он ослышался — ведь хорошо знал, что секрет Калинника давно утерян, а те зажигательные смеси, что сейчас готовили, намного уступали легендарному «огню», если судить по описаниям. Генерал-адмирал посмотрел на Крюйса — тот был удивлен не менее Федора Матвеевича и в растерянности только улыбался, глядя на царя. Петр Алексеевич только рассмеялся, и негромко пояснил:

— Дмитрий Кантемир долгие годы в Константинополе при султанском дворе обретался, как вы знаете. Там рукописи древние нашел, а его младший брат, бессарабский господарь Стефан, смесь эту жуткую создал, состав которой в секрете держать будем. Сам видел, какое пламя от нее исходит — жуткая штука, водой потушить нельзя, еще сильнее гореть начинает.

— Хм, а если этой дрянью и нас «угостят», — негромко произнес Апраксин, передернув плечами — воображение имел живое. Царь только рассмеялся, затем сказал тихим голосом:

— Вначале мы их жечь будем, а нас лишь потом, если секрет раскроют. Потушить все же можно, если по нечаянности немного на палубу упадет этой смеси. Ящики с песком держать нужно будет, чтобы присыпать возгорания. Но о том молчать надобно пока, до того времени, пока по нашим кораблям этот «греческий огонь» не применят.

Петр замолчал, о чем-то думая. Затем посмотрел на корабли эскадры и со вздохом произнес:

— Хотел я в этом году Крымом овладеть, да не судьба. Без флота этого дела провернуть никак нельзя. Зато подготовимся лучше к походу, надежду питая что войска наши в Молдавии победу над армией визиря одержат. А вот тогда за хана возьмемся — терпеть набеги татарские не будем, пусть все зло к ним вернется. Перекоп фельдмаршал Шереметьев штурмом возьмет — он армию туда поведет. А еще один корпус по Арабатской стрелке пойдет и «Гнилое море» перейдет. В Крыму разорение устраивать не велю — к державе нашей присоединим губернией, а ханства там не будет. Кто сбежит, тот сбежит, а кто не успеет, пусть на себя пеняет! Но земля та вся мирной станет, и угрозы от нее государству нашему боле не будет!

От слов Петра дыхнуло холодом, да что там — жестокостью. Адмиралы боялись вздохнуть, а царь продолжил говорить дальше:

— Для флота нашего там Ахтиарская бухта есть, для стоянки кораблей самая пригодная. Древняя Корсунь греческая и Каламита — крепость княжества Феодоро при бухте той, а мы город русский возведем, и твердой ногой на Черном море встанем, на страх султану.

Адмиралы промолчали, они и так все прекрасно понимали — ликвидация разбойничьего Крымского ханства была настоятельно необходима. Ведь если удастся это проделать в самое скорое время, год-два, ну пять лет, то весь северный берег Черного моря перейдет Русскому царству, и страна избавлена будет от ежегодных, разорительных татарских набегов и огромных потерь населения от этих «людоловов». А на пути будет только христианская святыня, град святого Константина — и рано или поздно придет время для водружения креста на собор Святой Софии…

За пятнадцать лет — с зимы 1696 года по лето 1711 года на Воронежских верфях построили свыше двухсот парусных и гребных военных кораблей и с тысячу различных стругов и лодок. Но труден был переход по Дону, до самого гирла, из которого выход для многопушечных красавцев возможен только в половодье. Однако другой возможности построить флот у царя Петра просто не было…

Глава 26

— Это хорошо, что обозы и аскеры пошли к Серету, видимо, на тот берег решили переправу устроить и по междуречью до Прута пройтись, — новости Стефана обрадовали. Видимо, турки решили действовать иным путем, обойдя «Фокшанские ворота» с востока. Очень перспективное наступление на первый взгляд — переправится через обмелевшую реку, по которой могли ходить только лодки, а дальше наступать на Яссы, в северном направлении, оккупируя и усмиряя мятежную Молдавию. Или идти через Прут в Буджак, одновременно устроив высадку десанта с османского флота, который безраздельно господствовал по всему Черному морю. И этим походом освободить всю Бессарабию и захваченные земли орды вплоть до Очакова в устье Днепра. И там соединится с войском крымского хана, и нанести поражение русской армии Петра. Не столь легкое предприятие, учитывая, что царские войска были многочисленны и опирались на укрепления. Да и Днепр слишком широк, чтобы татары могли легко через него переправиться.

Но то дело будущего, и оперативные планы визиря Стефан не мог знать. Для него стало ясно, что движение турецкого корпуса к реке займет пару суток. Однако переправа через Серет, где на левом берегу им противостояли молдавские батальоны и легкая конница, с русской артиллерией, не стала бы для османов легким предприятием, как могло показаться на первый взгляд. Ведь выше по течению стояли отведенные после занятия Галаца струги и большие лодки, в числе трех десятков. Они и должны были сорвать переправу врага картечью из фальконетов и ружейной стрельбой. Легкие пушки установили на вращающихся платформах на носу и корме, превратив их, таким образом, в канонерские лодки, способные стрелять из двух своих орудий на оба борта. И пусть калибр орудий был откровенно «жидковат» — один-два фунта, реже три и на очень больших стругах, но именно на импровизированную флотилию возлагались большие надежды, тем более команды гребцов набирались из местных рыбаков, отлично знавших своенравную реку.

— Чем больше турок уйдет на восток, тем лучше — у нас появится великолепная возможность разбить их по частям, Александр Данилович. Деваться им некуда — выросшей травы после опустошения саранчи лошадям не хватает, потому и растянул визирь свою армию на четыре лагеря, если с Браиловым считать. А теперь будет пять, со Слободзеей — просто великолепно. Нам можно наступать, благо дивизию Репнина подтянули, и за сутки солдаты отдохнули после трехдневного перехода. Что скажешь, Василий Владимирович, начинать нам баталию, или еще отложить?!