Психология русской сказки. Что скрывают Иван-царевич, Баба-яга, Василиса Премудрая и другие знакомые с детства герои - Светлана Владимировна Патрушева

еще одна сказка с персонажем «гусенок-лебеденок» — «Терёшечка». Тоже сказка про инициацию. «Жили-были дед да баба, и не было у них детей». Жили-были обыденно, без внутреннего света. «Не было у них детей» означает, что не было творческого огня, радости. И тогда они начинают создавать ребятишек то из пальчика, то из полешечка[3], то из зернышка, то из снега.

Сказка про то, как из родовой системы человека уходит жизнь. Если живая жизнь, то и дети живые рождаются. Когда все в порядке, сказка начинается так: «Жили-были старик и три сына» или «жили-были царь и царица, и были у них дети». Тогда сказка про личную задачу человека. А если история начинается с того, что «Жили-были старик со старухой, и не было у них детей», значит, в роду изначально трудности с любовью, жизнью, и на человека ложится задача еще и по возвращению радости в семью.

Терёшечку сделали из подручных средств — колодочки. Он помогает бабушке с дедушкой, ездит на рыбалку и там попадается на глаза ведьме. Дразнит ее. Провоцирует выход тьмы и печалей из своего рода, рискует, попадается. И спасает героя маленький гусенок. Несколько гусей пролетели, помочь отказались, а последний «защипанный гусенок» взял Терёшечку и отнес домой.

Это тот самый случай, когда эмоции помогают справиться с бедой.

Любопытная сказка про то, что даже в тех родах, где не все в порядке, может появиться жизнь и радость.

«МОРОЗКО», «ДОЧЬ И ПАДЧЕРИЦА» и «КРОШЕЧКА-ХАВРОШЕЧКА»

Все три сказки про инициацию.

Напомню, инициация — это переход из детского состояния во взрослое, из юношеского в мужское, артельное, из девического в женское, когда можно выходить замуж и рожать детей. Это принятие новой идентичности и проводы старой.

Такие переходы раньше были связаны с событиями, что не каждый день происходят: рождение, начало первых месячных, свадьба, рождение ребенка, смерть, начало работы, уход из дома, возрастные периоды.

Обряды и ритуалы помогали осознанно подойти к изменениям и принять новую роль.

Умирала как девица, переходила в невесту, становилась затем женой и матерью, бабушкой. Сказки — ключ для переходов вообще. Больших и маленьких. Они с нами случаются гораздо чаще, чем замужества или рождение ребенка. Смена роли бывает много раз за жизнь, порой через кризис. В современном обществе перемешано огромное количество информационных потоков, скорость совсем другая, но говорить о том, что тема инициации имеет значение только для прошлого — значит упускать понятные подсказки.

Первая сказка, про которую я расскажу, — «Морозко», вторая — «Дочь и падчерица» из сборника А. Н. Афанасьева. Эти сказки очень похожи. В обеих сказках героиня — девушка, или даже девочка, у нее есть отец, вместе с ними живет мачеха и ее родная дочь. Описаны два способа жить. Я бы назвала их «путь падчерицы» и путь «дочки мачехи». Это совсем разные истории. В одном случае в конце сказки у героини появляется богатство, возможность изменений, трансформации, замужества, ее могут с приданым забрать в новую хорошую семью. То есть это выход из трудной ситуации. В другом случае происходит смерть и домой привозят только «холодные косточки». Два способа действия в трудной ситуации с двумя результатами.

Трудная ситуация — всегда встреча с божественным началом и новыми возможностями. С Морозко. Сейчас поясню почему. Когда я разбирала русские сказки впервые, меня удивило явное отсутствие в сказках божественного мужского начала. Есть Баба-яга как символ богини-матери, богини жизни и смерти. Она выполняет функцию божественной природы, самой нити судьбы, жизни как мироустройства. Она — то, что героя воспитывает, очищает, наполняет, одаривает.

Я начала задавать вопрос: «А где же в сказках мужское начало, мужская божественная идентичность?» Потому что байки про матриархат и то, что раньше в основном власть была женская, мне не очень нравятся.

Всегда было разделение на «силу сильную» и «силу ладную», мужскую и женскую, присутствовало и то и другое.

Я начала искать от противоположного. Если Баба-яга — лето, огонь и ее основное испытание — печь, то есть испытания через чрезмерный огонь и чрезмерные страхи, то противоположность, которая нас может убивать, быть испытанием, — это холод, мороз.

Конечно, можно говорить о славянской мифологии и вспомнить целый пантеон богов, но я-то искала в пространстве сказки!

В русских знахарских традициях есть лечение холодом. И смерть от холода очень реальна, поверьте мне как человеку, который родился и жил в Сибири. Здесь зимой бывает минус сорок, и если ты оказываешься без тепла, без возможности спрятаться от холода, то тебя ждет неминуемая смерть. Это тоже часть проявления божественной природы. Поэтому первый вывод, который я сделала, — в сказке «Морозко» есть описание природы и бога. Метафоры того, с чем мы сталкиваемся неизбежно и что может нас убить и одарить одновременно.

Получается, что когда падчерицу и дочку мачеха отправляет в лес на мороз, то это своего рода «тренировка перед битвой», закалка и испытание.

Закаливание организма, постепенное привыкание к холоду помогает человеку гораздо меньше болеть и легче справляться с трудностями.

Холод, безусловно, инициация, которую мы проходим не единожды, а сталкиваемся с ней постоянно. Из этой сказки можно сделать очень важный вывод, если помнить, что все персонажи, все образы — отражение внутренних процессов, происходящих с человеком. Образ мороза, хлада можно обнаружить в самом себе. Это те состояния, в которых мы «замораживаемся». Это нежелание смотреть вперед, остановка естественного жизненного потока, «застывшая вода». Отсутствие тепла, живости, любви и благодарности.

В сказке «Морозко» дается универсальный способ справиться с «морозом внутри» и трудными ситуациями. Вот пример: «осталась бедненькая, трясется, тихонько молитвы творит».

Молитва — это, конечно, добавление к старой сказке современного религиозного контекста, но важна сама суть разговора с большей силой, необходимости общаться с тем, что пугает, намерение взаимодействовать, видеть. Здесь нет сопротивления. Это принцип айкидо, когда, глядя на то, что тебя «убивает», ищешь ресурсы, чтобы стать сильнее. Соглашаешься с предложенными обстоятельствами и придумываешь, как из лимона сделать лимонад. Полагаю, что основное послание в этом — не выходить в открытую конфронтацию и не игнорировать опасность, как сделала дочь мачехи. Игнорирование опасности, страха, «мороза», который наступает, — сродни беспечности «розовых очков» и проявлению неуважения.

Дочь старухи вела себя очень непочтительно. Когда мы выходим на «войну с морозом» — это внутренний конфликт. Вместо коммуникации, когда просыпается «холодная» сторона, мы ее игнорируем и продолжаем делать то, из-за чего она появилась, либо воюем с ней. А потом неизменно происходит проявление «мороза» в чистом виде, «холода». Это прокрастинация