Мушкетер - Даниэль Клугер

Еще больше я встревожился, когда увидел еще одного человека, подобным же образом одетого в неприметное буржуазное платье. Окончательно я понял, что появление двух типов не случайно, когда первый подошел ко второму и что-то коротко ему сообщил. Никаких сомнений – эти двое следили за домом ростовщика, и приказать им это мог только враг Лакедема – Барруша. По всей видимости, что-то задумав, он послал своих людей следить за тем, чтобы ростовщик не скрылся.

Я оказался в затруднительном положении. С одной стороны, я не мог упустить Жаиме, с другой – сегодня был мой черед заступать на дежурство во внешнюю охрану Лувра. Раздумывая над выходом из сложившейся ситуации, я дождался Мушкетона, который появился в четверть девятого. Соглядатаи явно не собирались уходить. Отведя слугу в сторону, я указал ему на них, посоветовав при слежке за домом не упускать из виду и этих господ. Оставив Мушкетона фланировать вдоль улицы Кассет, я отправился на службу.

После дежурства я собирался продолжить бдение у дома г-на Лакедема. Но меня неожиданно вызвали к командиру роты. Я немедленно подчинился приказу, надеясь, что разговор с капитаном не затянется надолго.

Адъютант Дезэсара попросил меня немного подождать. Я послушно уселся в кресло, стоявшее в углу. Меня мало беспокоил вызов к командиру – никаких нарушений за мной не числилось. Не считать же таковыми участие в нескольких стычках! Разумеется, эдикты короля и распоряжения кардинала, запрещающие дуэли, звучали чрезвычайно грозно. Но разве сам первый министр не брал под свою защиту и Жилло, и Монселя, и Ла Пейри – гвардейцев, носивших красные плащи с белыми крестами и при этом считавшихся записными дуэлянтами и участвовавших едва ли не во всех поединках в Париже и его окрестностях? Помилования участникам дуэлей раздавались направо и налево с такой легкостью, что это становилось поводом для шуток. Рассказывали, что однажды Ла Пейри, прежде чем скрестить шпаги с неким провинциальным дворянином, поинтересовался, рассчитывает ли тот на помилование. Услышав неопределенный ответ, он тотчас извлек из кармана заранее выпрошенную у кардинала бумагу (Ла Пейри слыл его любимцем) и внес в нее не только свое имя, но и имя противника. Однако эта любезность не помешала телохранителю его преосвященства прикончить беднягу.

И тем более не было у меня других поводов для волнения – службу я нес исправно и уже не однажды выслушивал похвалы г-на Дезэсара. Так что – нет, меня нисколько не смущало то, что командир роты приказал разыскать меня после того, как я сменился с караула. Я был столь спокоен, что даже задремал, привалившись к прохладной стене. Ничего удивительного – ведь я не спал всю минувшую ночь.

Разбудил меня адъютант. Взглянув на стенные часы, я с удивлением обнаружил, что сон мой продлился всего пятнадцать минут.

– Прошу вас, Портос, капитан просит войти.

Я встряхнулся, одернул камзол, поправил сбившуюся перевязь и, внушительно развернув плечи, браво проследовал в кабинет Дезэсара только что не строевым шагом. Дезэсар сидел за огромным столом, углубившись в какие-то бумаги. Звякнув шпорами, я доложил о своем прибытии. Барон поднял голову.

– А, очень хорошо, – сказал он. – Я вас разыскивал, Портос.

Я снова звякнул шпорами. Дезэсар оценивающе посмотрел на меня, после чего сказал кому-то находившемуся за моей спиной:

– Вот человек, которого я рекомендовал для выполнения этого поручения. Господин Портос, кадет моей роты и один из лучших солдат.

Не меняя положения, я скосил глаза в ту же сторону, куда были произнесены эти лестные для меня слова, и обнаружил, что в кабинете находился еще один незнакомый мне человек, которого я сразу не заметил. Вошел ли он сюда, когда я задремал в передней, или находился здесь давно, мне было неведомо. Незнакомец быстрым шагом приблизился к капитану и довольно бесцеремонно осмотрел меня с ног до головы. На вид ему было чуть больше сорока лет. Смуглое лицо с орлиным носом оттенялось снежной белизной отложного воротника с кружевом, так что незнакомец казался почти африканцем. Лицо обрамляла аккуратно подстриженная смоляная бородка. Усы, щегольски закрученные, придавали ему вид лихой и несколько заносчивый, глубоко посаженные темные глаза смотрели холодно и высокомерно. Строгого покроя темно-фиолетовый камзол, кюлоты и плащ были сшиты из дорогого сукна, на черных ботфортах красовались золоченые шпоры. В левой руке этот человек держал шляпу с черным плюмажем, рука небрежно лежала на эфесе длинной шпаги. Шпага висела не на левом его боку, а на правом, что выдавало в нем левшу. Левой рукой он и держался за эфес.

Надо ли говорить, что я сразу же признал в нем дона Жаиме душ Сантуша? Меня охватило не только уже знакомое охотничье возбуждение, но и жгучее любопытство – я впервые видел того, кого поклялся убить.

Одного взгляда было достаточно, чтобы угадать в доне Жаиме человека незаурядного. Несмотря на его относительно скромное одеяние, мой капитан, барон Дезэсар, один из признанных придворных щеголей, казался в сравнении с ним дурно наряженным деревенским увальнем. А кажущаяся небрежность, с которой он опирался на шпагу, свидетельствовала о том, что к оружию этот господин прибегает часто и успешно.

Под его властным взглядом я невольно расправил плечи и задрал голову, словно на смотре. При этом меня не оставляло недоумение: что мог делать этот человек в служебном помещении командира гвардейской роты и для чего ему понадобился я? Впрочем, уже через несколько минут я обо всем узнал.

– Что ж, – сказал незнакомец, обращаясь к капитану, – возможно, вы правы, и это удачный выбор. – Он говорил с сильным акцентом, похожим на испанский – видимо, с португальским. – Как я уже говорил – и его преосвященству, и вам, господин капитан, для выполнения задачи мне нужен человек исполнительный и физически сильный. Сильный, поскольку я не хочу привлекать внимания большим караулом, и, значит, он отправится один – разве что со слугой. Исполнительный – потому что тут нужен солдат, который лучше действует, чем рассуждает. Судя по честной физиономии этого малого, он относится именно к таким. Как вас зовут, сударь? – спросил он меня.

– Портос, – ответил я.

– Очень хорошо. Значит, господин Портос, у вас появился шанс отличиться по службе. Узнаете обо всем от господина Дезэсара. – Г-н в фиолетовом платье, взмахнув шляпой, отвесил поклон капитану, с холодной любезностью кивнул мне и быстро вышел из кабинета. Мы переглянулись. Признаться, после его ухода я почувствовал облегчение. И, судя по вздоху барона Дезэсара, он тоже разделял странное чувство, возникавшее в присутствии незнакомца.

– Кто это? – спросил я.

Дезэсар хмыкнул и, ничего не ответив, сел за стол.

– Портос, – сказал он, – как вы уже слышали, понадобился человек надежный, не болтливый, дисциплинированный. Когда меня спросили, могу ли я предложить кого-нибудь, я сразу же подумал о вас.

Я кивнул с благодарностью. Если перевести эту лестную фразу на нормальный язык, она означала, что понадобился туповатый, но исполнительный малый. Не хватающий звезд с неба, не сующий свой нос, куда не следует, и не болтающий лишнего, то есть – образцовый солдат. Что ж, за время службы в гвардейской роте, по ряду причин, о которых уже говорилось выше, я заработал именно такую репутацию.

– Вам предстоит исполнить одно щекотливое поручение, – продолжал Дезэсар. – Вы должны арестовать человека, имя которого прочтете в этом приказе. – Капитан постучал пальцем по лежавшему перед ним листу. – После этого вы доставите его – вернее, их – к границе и передадите там…

Я развернул поданный мне приказ. Сердце у меня упало. В бумаге говорилось: «Предписываем господину Портосу, кадету роты барона Дезэсара, взять под стражу ростовщика еврея Исаака Агасферуса Лакедема, проживающего в собственном доме на улице Кассет. Означенного ростовщика, а также его жену и дочь Рашель, проживающих в том же доме, также взять под стражу. Исаака Агасферуса Лакедема, Сюзанну Лакедем и Рашель Лакедем господин Портос должен препроводить в специально предназначенном для этого экипаже из Парижа в Барселону. В Барселоне арестованных надлежит передать представителям городских властей». Приказ был подписан самым могущественным человеком Франции – первым министром его величества кардиналом Ришелье.

Капитан внимательно следил за выражением моего лица. Когда я прочитал и вновь взглянул на него, он спросил:

– Известно ли вам, где находится эта улица?

– Да, господин капитан, – сдержанно ответил я. Увы, слишком хорошо я знал этот адрес и это имя. Большого труда мне стоило сохранить на лице выражение равнодушия. Помогло то, что я ожидал чего-то такого, едва увидел Жаиме здесь.

– Здесь подорожные документы, – сказал мой капитан. – У вас не будет никаких проблем с лошадьми. Имеется также паспорт, позволяющий вам вполне официально пребывать за границами Франции. Цель вашей экспедиции – Барселона. Там вы передадите арестованных местным городским властям, а дальше ими займется… – Он кивком указал на дверь, имея в виду оставившего нас дона Жаиме. – Разумеется, здесь, в Париже, никто не должен знать об этом поручении. У человека, которого вы арестуете, могут оказаться влиятельные покровители.