Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика) - Василий Минаков

— Есть запасная цель — Анапа. Бомбы обратно не повезем!

Спустя час вынуждены были снизиться до восьмисот. Видимость еще более ухудшилась. Вскоре стало ясно: Стешенко был прав, метеоусловия не позволят выполнить задачу.

Ведущий взял курс на Анапу.

— Проходим мыс Утриш, — по всем правилам доложил майор. — До цели двенадцать минут.

— Вас понял. Бомбить по сигналу ведущего.

По сигналу намного легче. И на боевой курс выведет штурман полка Толмачев. Только не пропустить момента...

Последний ориентир. Шестерка выполняет доворот, ложится на боевой курс. Створки бомболюков открыты. Самолеты с ревом проносятся на небольшой высоте над портом, черными струями прошивая пристань, корабли, скопившиеся в городском парке автомашины...

— Это вам завтрак! — кричит Жуковец так, будто немцы могут его услышать. — А теперь проведем «политинформацию»...

Его обязанность. Высовывает в отверстие нижнего люка одну за другой пачки листовок, встряхивает так, что шпагат разрывается и рассыпавшиеся листки белым шлейфом тянутся за самолетом.

Удар оказался внезапным. Лишь на отходе вдогонку нам потянулись трассы «эрликонов». Достать нас фашисты уже не могли, лупили впустую, чтоб оправдаться перед своим начальством.

Отворот в море. Форсирую моторы, но тяги еле хватает, чтобы держаться в строю.

— Штурман, люки! — кричит Панов.

— Понял! — спокойно отвечает Стешенко. [117]

Отгоняю воспоминание о Грише. В прорезь приборной доски вижу, как Степан Афанасьевич возится с тем самым штурвальчиком: не может найти стопор. Ну да, ведь летал на другой машине. Жду, найдет сам. Нашел.

— Каков результат удара? — спрашиваю у стрелков: разрывы бомб им виднее.

— В порту и у пристани три больших взрыва, пять очагов пожара. На окраине парка накрыли технику...

— А не лучше было действовать звеньями? — делится мнением Степан Афанасьевич. — Чем захватывать парк, дважды отбомбиться по порту.

— Пожалуй. Но ведь тактика разрабатывалась для основной цели. В Тамани порт шире по фронту.

— А почему бы не разработать и для запасной?

В самом деле. С уважением взглядываю сквозь прорезь. На минуту становится стыдно за мимолетное чувство превосходства, из-за стопора, люков... Умеет человек думать. А я только о своем экипаже, своей задаче. А надо за всех! Все в одинаковом ответе — за каждый успех, неуспех, за общую нашу победу...

Подумал так и вдруг почувствовал себя выше. Будто по должности поднялся.

— Через десять минут посадка, — оторвавшись от карты, доложил замполит.

Не успели остановиться винты, как поступил приказ приготовиться к повторному вылету. Группу возглавляет майор Арсеньев, заместитель командира полка.

— Надо пробиться, мы же гвардейцы! Сообщают: погода на трассе улучшилась.

У машин закипела работа: подвешивали бомбы, заправляли баки...

Через полчаса над аэродромом взвились зеленые ракеты. Первым взлетел Арсеньев, за ним Чумичев, я, Трошин, Бесов — пятерка. Строем клина легли на курс.

Полет над морем. Из-за скверной видимости приходится цепко держаться в строю. Умело обходим мощную [118] кучевую облачность. Группу ведет штурман полка Толмачев.

Взглядываю на Стешенко. Усердно трудится над картой, производит расчеты. Так и положено: в любой момент мы должны быть готовы самостоятельно продолжать полет.

— Сколько до цели, товарищ майор?

— Пятнадцать минут, командир.

Немного смущаюсь. Но командир здесь действительно я. Он — подчиненный.

Таманский полуостров просматривается в разрывах облаков. На головной машине открываются бомболюки. И тут же вокруг возникают разрывы.

— Средний калибр, — спокойно определяет Стешенко. — А вот и «эрликоны»...

С противозенитным маневром выходим на цель.

— Бомбы сбросил! — докладывает мой штурман.

Вслед за ведущим ложусь в разворот.

— Все как по нотам, Степан Афанасьевич!

В ответ его голос, четкий, спокойный:

— Два «мессера», командир! Справа, со стороны Керчи.

Быстро нахожу высоко в небе два характерных крестика.

— Панов, доложи ведущему...

«Мессеры» развернулись, понеслись вниз. Загрохотал крупнокалиберный пулемет Панова. Слева мелькнула огненная струя, простучала по крылу градом. Сейчас вторая — по бензобакам...

Сжавшись в комок, ощущая всей кожей наведенные пушки и пулеметы, вжимаюсь в бронеспинку. Но огонь открыла уже вся группа. Истребители не рискуют приблизиться, пучки трасс проносятся, не задев нас.

Спасение — в облаках. Ведущий дает полный газ, мы следуем за ним в плотном строю. «Мессеры» пристроились сзади и, выбирая моменты, стреляют короткими [119] очередями. Панов просит чуть довернуть машину, чтобы они попали в сектор его огня. Ближайший фашист отваливает. Атакует другой. Используя преимущество в скорости и маневре, пытается зайти в хвост. Но наш ведущий уже в облаке. Проскочив в небольшое «окно», группа прижимается к нижней кромке облачности и уходит в море.

— Все правильно, — невозмутимо подытоживает Стешенко.

— Каков результат удара, Степан Афанасьич?

— Бомбы рвались в порту. По многочисленным очагам пожаров можно судить, что удар был эффективным.

Как по книжке читает. Ну и нервишки у моего штурмана!

На аэродроме узнали еще об одном успехе. Экипаж майора Черниенко, вылетев на «свободную охоту», обнаружил в порту Ялта стоящую у наружной стенки мола баржу водоизмещением полтысячи тонн. Торпедоносец с ходу атаковал ее. Точно сброшенная штурманом капитаном Ильей Корнеевым торпеда попала в середину баржи и отправила ее на дно.

* * *

Утром следующего дня нас с Трошиным вызвал комэск:

— Через час полетите на Тамань. Ведущий — майор Черниенко. — С минутку подумал, пощурился на меня. — Штурманом к вам назначается старший сержант Ерастов.

Володю Ерастова я знал давно. В мае прошлого года нам довелось вместе перегонять на фронт самолет, полученный на заводе в Сибири. Парень веселый и симпатичный, но боевого опыта нет, был в резерве полка. А тут — Тамань... Ясно, что немцы встретят неласково.

— Разрешите еще раз слетать с майором.

— Ишь ты, — улыбнулся глазами комэск, — приглядел себе подчиненного. У майора свои дела, полетит с Пашуном [120] сегодня. И вообще... Надо же все равно тебе вводить в экипаж постоянного штурмана. Лучше это делать в групповых полетах.

Володя ждал на стоянке. Высокий, грузноватый двадцатидвухлетний парень. Красивые серые глаза с девичьими ресницами...

— Опробуй пулемет.