Мистер Х - Рубенс

входной дверью гордо реял американский флаг. Это лишний раз подчёркивало отношение Ханания Витальевича к своей стране. К стране, в которой он живёт, и к тем ценностям, которые, по его глубокому убеждению, эта страна олицетворяет в мире.

Несмотря на то что дом внешне казался небольшим, внутри он был довольно просторным. Мебели было немного, но вся она была подобрана со вкусом. Посреди гостиной стоял большой деревянный стол, покрытый ажурной скатертью, вокруг которого были расставлены восемь красивых резных деревянных стульев. Вдоль стены располагался старинный сервант с выставленной в нём фарфоровой посудой и памятными фотографиями. В противоположном от входа углу рядом с журнальным столиком, выполненном в античном стиле, находились два антикварных кресла, с изящными деревянными ножками. Чувствовалось, что хозяева с особым трепетом и любовью относятся к своему дому.

– Проходите и присаживайтесь, Эдуард, сейчас я познакомлю Вас со своей женой, – не успел Хананий Витальевич закончить свою фразу, как в гостиную вошла стройная немолодая женщина в строгом неброском наряде.

– Это моя Сара, – с особой нежностью в голосе произнёс Зильберг.

– Здравствуйте, очень приятно, меня зовут Эдуард.

– Здравствуйте, Эдуард, мне тоже очень приятно. Хананий Витальевич редко приглашает к нам в дом гостей. Присаживайтесь за стол, я сейчас накрою вам ужин, – с этими словами Сара удалилась на кухню, а Хананий Витальевич похлопал Эдуарда Константиновича по плечу и с улыбкой на лице сказал:

– Присаживайтесь, не стесняйтесь. Вы явно ей понравились. Сара – очень искренний и прямолинейный человек. Мы прожили с ней вместе так много лет, что я уже и не помню того времени, когда жил один.

Ужин был скромным, но все приготовленные блюда были на редкость вкусными. После ужина был подан чай, и Сара, как умудрённая опытом женщина, оставила мужчин наедине, тактично откланявшись.

Когда они остались вдвоём, Хананий Витальевич первым прервал молчание. Он сделал глубокий вздох, поставил руки локтями на стол и сложил пальцы между собой, облокотив на них подбородок. После чего перевёл свой взгляд на Эдуарда Константиновича и, убедившись, что собеседник готов внимательно его выслушать, начал свой монолог.

– Эдуард Константинович, сегодня Вы стали невольным соучастником моего тайного расследования. Поверьте, я не хотел Вас в это впутывать, но получилось, как получилось. И теперь я должен понять, что Вы думаете на этот счёт.

– Я на самом деле не совсем понимаю, о чём идёт речь, – ответил Эдуард, пытаясь сделать вид, что не понимает, к чему клонит старик.

– Мой друг, сегодня Вы видели, что выпало из кармана моего плаща. Думаю, что в ближайшие дни те, кто не досчитается пробника, начнут его разыскивать и опрашивать всех, кто работает в лаборатории. Так вот, когда Вас спросят, видели ли вы, чтобы кто-то из персонала выносил стеклянную пробирку, вероятнее всего, Вы вспомните сегодняшнюю ситуацию, произошедшую на парковке. Поэтому, опережая предстоящие события, я должен понять, стоит ли мне вас остерегаться или нет.

Эдуард Константинович понял, что его попытка сделать вид, якобы он не понимает суть разговора, оказалась тщетной и притворяться дальше было бессмысленно и даже глупо. Он несколько секунд молчал, раздумывая, что же ответить Зильбергу, в то время как Хананий Витальевич не сводил с него глаз в ожидании ответной реакции на произнесённые им слова.

– Не буду скрывать и скажу Вам начистоту, – начал говорить Эдуард, – всё, что происходит в нашей лаборатории, у меня так же, как и у Вас, вызывает некоторое недоумение. В прошлый раз, когда Вы подвозили меня до метрополитена, Вы сказали фразу, которая меня заинтриговала, и я до сегодняшнего дня пытался понять, но, к сожалению, так и не смог разобраться, что же Вы имели в виду, произнося фразу «эти люди хотят лишить нас свободы». И сегодня я напросился поехать с Вами, чтобы попытаться поговорить и пролить свет на этот не покидающий мою голову вопрос.

– Почему тогда Вы сразу меня об этом не спросили?

– Честно говоря, я не был уверен, что могу Вам доверять. Но сегодня после всего сказанного Вами я понял, что могу быть с Вами откровенен, и надеюсь получить ответ на интересующий меня вопрос.

– Не всё так просто, как Вам кажется. Вы даже представить себе не можете, что они задумали. Если бы мне кто-то это рассказал, я, наверное, не поверил бы. То, что я забрал из лаборатории сегодня, окончательно расставит все точки над «и». Пойдёмте со мной, я всё Вам расскажу.

Они вышли на задний двор и, пройдя по вымощенной тротуарной плиткой дорожке, подошли к небольшому строению, внешне напоминавшему сарай для хранения садового инвентаря.

– Проходите, – сказал Хананий Витальевич, открывая дверь сарая. – Это моя маленькая лаборатория. Знаете ли, мне всегда нравилось заниматься научной деятельностью, поэтому некоторые свои опыты мне приходилось делать именно здесь. И благодаря такой возможности, я смог докопаться до истины, выяснить причину такого пристального внимания к нашей лаборатории со стороны специалистов, казалось бы, таких далёких от медицины. Я потратил на это уже больше года своей жизни, и сегодняшний мой поступок, вернее сказать, тот материал, который я выкрал из лаборатории, станет подтверждением моей гипотезы, на первый взгляд, кажущейся фантастикой. Но независимо от того, что я буду вам рассказывать, прошу меня не перебивать. И так перейдём к сути. Когда в нашей лаборатории впервые появились представители Пентагона и госдепартамента, я был удивлён, но не придал этому особого значения. Однако через некоторое время в лабораторию закупили новейшее оборудование и не только профильное, но и технику, абсолютно не имеющую отношение к вирусологии или фармацевтике. После всего этого увеличили штат сотрудников и значительно повысили финансирование. Это мне удалось узнать, так как я близко знаком с нашим бухгалтером, когда-то я помог ей устроиться на работу, и она благодарна мне за это. Дальше интереснее, вместо вирусологов, микробиологов и лаборантов в лаборатории появились люди, специализирующиеся в технических областях, но точно не в медицине и не в фармацевтике. Помимо всего в лаборатории ввели особый порядок посещения некоторых помещений, даже мне, человеку, по должности отвечающему за всю лабораторию, запретили входить в некоторые помещения. Сами подумайте с чего бы это? И тут я, безусловно, задался вопросом, что же происходит на самом деле? Я начал анализировать остававшийся после опытов материал, который попадал в мусорные мешки. Несколько раз мне повезло, и в мусорном мешке оказались несколько выброшенных стандартных листов с записями итогов испытаний вакцин, однако вместо описания лечебных свойств вакцин описывались реакции живых существ на разную частоту звуковых и магнитных сигналов. И тогда я опять задался вопросом, как связаны опыты, которые описывались в лабораторных записях, и то, чем официально занимаемся мы? Так вот, ответ на этот вопрос