Кукушонок из семьи дровосеков - Дарья Донцова

флажки, – предупредил Федор. – Меня вся эта история здорово изменила, можно сказать, перепахала. Ирише тоже непросто жилось. Мы оба с трудом привыкали к новым именам, порой на вопрос «как тебя зовут?» я мог ответить: «Игорь». С Иришей тот же казус случался, но потом Игорь и Ира нас покинули. Мы оба прекрасно учились, в зачетках одни «отлично», в результате два диплома с отличием. Потом Павел Петрович нас к себе взял… Забыл сказать: «Игорь Москвин» погиб, попал под машину. Родственников у меня нет, бабушка и дедушка умерли, никто обо мне не рыдал. Квартира, где я был прописан, отошла государству. Ириша младше меня на год. Она не вернулась домой, оказалась в прекрасном детдоме, уже как Лидия Попова, потом тоже поступила на юрфак, училась на курс младше меня. Мы якобы познакомились в МГУ. В «высотке» на Ленгорах есть общежитие. Там блоки из двух комнат, между ними общий санузел. Как правило, в этих блоках селят аспирантов. Но иногда везет и студентам, «золотым» отличникам. Мы с Лидой из таких везунчиков. Мы знали, где будем работать, мечтали оказаться в команде Павла Петровича… Незадолго до госэкзаменов я сказал ему: «Хотим с Лидой расписаться». Павел Петрович нахмурился: «Зачем? Живете и так вместе». Я удивился: «Надо узаконить отношения, сейчас мы вроде как чужие друг другу. Если дети появятся…» Павел Петрович меня остановил: «Надо втроем поболтать! Встретимся вечером, приезжайте ко мне».

Глава тридцать вторая

Волков направился к кофемашине.

– У тебя сердце не заболит? – осведомился Димон. – Поосторожнее с кофеином.

– Не болит у дятла голова, – тихо произнес Иван Никифорович. – Так что интересного вы узнали от куратора?

Федор бросил в чашку несколько кусков сахара.

– Павел Петрович нас позвал в парк погулять, рассказал про монеты. История такова. Марат Вадимович Зосимов, молодой мужчина, владелец швейного бизнеса, в котором в основном заняты надомники, производил впечатление милого интеллигентного человека, которому просто повезло. На заре перестройки он собрал портних, начал давать им заказы и мгновенно преуспел. Да в то время состояние делалось за пару месяцев. Но истинное лицо Зосимова, руководителя банды, которая занималась рэкетом, не моргнув глазом, убивала людей, было скрыто от всех. О нем знал очень узкий круг людей, только члены семьи. У Марата был младший брат Роман. Старший брат – мозг серьезных операций, стратег. Роман – исполнитель. Как-то раз Марат узнал, что в банке «КГРМ» в особом хранилище лежат золотые червонцы на бешеную сумму. Монеты подлинные, старинные, в укромном месте их складировали недавно. Старший Зосимов некоторое время ломал голову, каким образом ему подобраться к лакомой добыче, и, как всегда, с блеском решил проблему. Купил квартиру на первом этаже дома, который стоял впритык к зданию, где располагался банк. Из этой квартиры банда ночью прошла в подвал, попала в подземное помещение под «КГРМ», пробурила стену, очутилась в хранилище, забрала все и смылась. Когда охрана банка обнаружила пропажу, в здании уже никого не было. Марат понимал, что сейчас добычу реализовать нельзя. Золото, тем более червонное, – не валюта, оно со временем только вырастет в цене. Украденное следовало спрятать. А Роман хотел поделить бакшиш, он жаждал получить свои пятьдесят процентов. Старший брат просил младшего повременить, объяснял: «Лучше монетам пока на свет не высовываться». Но Роман, который напрямую общался с верхушкой банды, выставил условие: или он получает свою долю, или забирает ее сам. Марат обозвал младшего дураком и выгнал его. Обиженный родственник, человек невеликого ума, решил отомстить. Через несколько дней он позвонил брату, извинился, предложил посидеть в небольшом ресторанчике в области. Старший Зосимов был умным, хитрым, жестоким, обмануть его было практически невозможно. Но брата он любил, верил ему, как себе. Мысль, что Роман способен убить родного человека вместе со всей его семьей, не приходила главарю банды в голову. Встречу в трактире приурочили ко дню рождения Романа, ему исполнялось двадцать пять лет. Парень недавно женился, супруга Катя знала, чем занимается муж, целиком и полностью его поддерживала. Она была на пару лет старше парня. У пары пока не было детей. А у Марата была дочка Ира, ей тогда два годика исполнилось. Старшие Зосимовы собрались на празднике всей семьей. Ира утром проснулась с температурой, и ее решили оставить дома на попечении бабушки Елены Николаевны, матери жены. О том, что старший брат с женой приедут вдвоем, младший брат не знал. А вот в том, что Марат с семьей не доберется до места подачи обеда, не сомневался, потому что сам установил в днище машины старшего брата взрывное устройство.

Федор положил руки на стол.

– Семья Зосимовых жила дружно. Елена Николаевна, мать Ани, супруги старшего Зосимова, преподавала в школе, очень любила своего зятя и его брата Романа. Теща была замечательной, всегда и во всем поддерживала мужа дочки, заменила ему рано ушедшую мать. Елена Николаевна близко дружила с Зосимовым, и когда тот болел, ухаживала за зятем. Братья лишились мамы в юном возрасте, ее им заменила Елена Николаевна. Марат дружил с Аней, своей будущей женой, с раннего детства. С тещей ему повезло как никому другому. А вот с собственным отцом у Марата и Романа отношения не сложились. Вадим Романович в студенческие годы подавал большие надежды, поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, начал преподавать в институте, получил звание доцента. Все было хорошо, но рухнуло в конце восьмидесятых, когда началась перестройка. Вся привычная жизнь развалилась, как старая изгородь.

Волков улыбнулся.

– В то время народ фанател от итальянских фильмов про мафию. Но в России появились свои семьи, которые превратились в преступные сообщества. Зосимовы – одни из них. Елена Николаевна знала, чем занимаются зять и его брат. Жены были в курсе, каким образом мужья добывают деньги. Единственный, кто не владел никакой информацией о «бизнесе», – это Вадим Романович. Институт, где он работал, закрыли, преподаватель оказался не у дел, жена у него давно умерла. А у сыновей с отцом, повторюсь, были сложные отношения. Мужчина любил распускать руки, всегда требовал к себе почтительного отношения. Если супруга сначала наливала суп кому-то из детей, а потом мужу, Вадим брал тарелку и… швырял ее в жену. Мальчики жили в системе строгих глупых запретов. Никогда не носить рубашки голубого цвета! Почему? Да потому, что папе они не нравятся! Каждый день глава семейства затевал скандал, похоже, он питался плачем детей и тихими просьбами супруги не кричать. «Содержу вас, дармоедов! – бушевал педагог, посмотрев программу «Время». – Вы все никто, а я великий ученый!» Из-за постоянных воплей и затрещин, на которые папа был щедр, Марат после девятого класса ушел из школы, сел в ларек, живо подружился со всеми парнями, которые собирали дань. И через несколько лет юного Зосимова уже вежливо величали Маратом Вадимовичем. Встав на крепкие финансовые ноги, старший сын купил отцу дом в селе, перевез грубияна в деревню, назначил ему от себя пенсию и велел не показываться в Москве. «Это почему?» – решил обозлиться папаша. «Ноги отрежут, на рельсы тебя положат, все решат, что сам виноват, пьяным по шпалам гулял», – спокойно объяснил Марат. Вадим Романович испугался, молча отправился в село. За деньги, которые получал от Марата, благодарность не выказывал. Елена Николаевна пыталась наладить с вдовцом хорошие отношения, хотела вернуть его в семью, но ничего не получилось.

Глава тридцать третья

Федор встал и начал ходить по кабинету.

– Когда дочь и зять погибли, Елена Николаевна попала в больницу. Уж как женщина узнала, что бомбу под машину подложил Роман, неведомо… Но нервы женщины не выдержали. Ситуация сложилась непростая. Елена Николаевна в клинике, Роман и его жена не захотели брать к себе маленькую Иру. Да и понятно почему. Девочка станет расти, расспрашивать дядю с тетей, что случилось с ее родителями. Наверное, убийца совестью не мучился, но неприятно было ему видеть сироту. Ирочку всучили Вадиму Романовичу. Тот сначала наотрез отказался приютить внучку, но Роман сообщил, сколько заплатит за присмотр, какую сумму выделит на питание и одежду малышки, и дед согласился. Деньги он брал, но ребенка кормил отбросами, наряжал