Кукушонок из семьи дровосеков - Дарья Донцова

Но и с родственниками тоже худо-бедно возможно контакт наладить. А вот всякие комиссии, разные проверяющие – это катастрофа. В детских учреждениях способны трудиться лишь те, у кого нервная система словно купол ПВО-ПРО над Москвой, она непробиваема! И вообще, не существует работы, на которой не случается стрессовых ситуаций. Просто у некоторых людей их больше, и рано или поздно вырабатывается умение отделять мух от котлет, наступает понимание, в каком случае не стоит исходить на мыло, все малоприятно, но под контролем, а в каком необходимо мобилизовать силы. Но нельзя впадать в истерику, хлопать крыльями, падать в обморок. Даже в самой трудной ситуации не следует терять ум и надо понимать, что всегда можно найти два выхода из положения.

Как-то раз Ивану Никифоровичу, тогда еще простому игроку на поле, пришлось залезть в трубу канализации и совершить по ней «путешествие». Понравился ли моему тогда еще не мужу подобный променад? Испытал ли он удовольствие, шагая по фекалиям? Конечно, нет! Но это был выход из вроде бы безвыходного положения. Поэтому, если злая судьбина затолкала тебя в сортир, не причитай, не рыдай, скажи себе: «Спокойно, дорогая. Определенно, есть возможность отсюда выбраться. Как? Убежать через канализацию. Приятно это? Нет! Понравится тебе это приключение? Нет! Но это выход! Выдохни и лезь в трубу. Останешься жива – отмоешься».

Я не сразу научилась так себя вести и моя нервная система до сих пор дает сбой. Вот почему я сейчас встревожилась? Конечно, странно, что Федор нас к себе домой позвал. Но что с того?

Джип вылетел за пределы столицы, Димон увеличил скорость. Мы оба не произносили ни слова. Когда машина оказалась на небольшой площадке у ворот, Коробков вынул телефон.

– На месте.

Ворота раздвинулись, стало понятно, что за ними прячется гараж. Внедорожник въехал внутрь. Димон заглушил мотор, потом произнес:

– Нас ждут!

На пороге небольшого коттеджа никого не оказалось. Я открыла дверь. В холле стоял Волков. Федор быстро запер дверь, через которую мы вошли, и молча распахнул другую. Мы прошли через коридор, поднялись на второй этаж и оказались в кабинете с плотно зашторенными окнами. В одном из кресел сидел Иван Никифорович. Около него на столике белела чашка.

– Садитесь, – быстро сказал хозяин, который устроился за письменным столом. – Прослушка исключена. Здесь никого, кроме нас. Войти в дом ни один человек без разрешения не сумеет, окна прикрыты спецставнями.

– Типа бункер, – заметил Димон. – Серьезная подготовка.

– Пожалуйста, отключите все телефоны, положите их на стол, – попросил Волков.

Мы молча повиновались. Хозяин неожиданно спросил:

– Как меня зовут?

Я ожидала любого начала разговора, но такое даже не приходило мне в голову. Наверное, поэтому и выпалила:

– Федя!

– Федя-бредя съел медведя, – неожиданно сказал Иван Никифорович, чем бесконечно удивил меня.

– Не угадала, – хмыкнул Волков. – Да, много лет назад получил документы на известные вам имя и фамилию. Биография у Федора ясная, прозрачная, но раньше звали меня Игорь Москвин. Появился я на свет в семье сотрудников одного из военных аэропортов России. Когда мне исполнилось три года, случилось ЧП, родители погибли. Меня отправили в столицу к бабушке и деду по линии отца. История моей юности запутанна. Да, отец и мать умерли, когда я только-только пошел в детский сад. Я их совсем не помню и до окончания школы понятия не имел, что мой отец – Осип Каров.

– Осип Каров! – дуэтом воскликнули Иван и Димон.

Потом муж повернулся ко мне.

– Осип был сотрудником для особых поручений, единственным другом моего отца. Других таких близких людей у него не было. Однажды я вернулся домой поздно, увидел отца в столовой, рядом с ним – бутылку коньяка и альбом с фотографиями. Вот уж удивился! Отец не пил, мог лишь пригубить рюмку на Новый год, это максимум. Он понял мое удивление, сказал: «Садись». Потом открыл альбом, показал фото. «Это Осип Каров! Мой единственный друг. Он погиб вместе с женой много лет назад, ты тогда едва научился ходить. Каровы оба были сотрудниками для спецзаданий. Чем они занимались, я, тогда совсем молодой, не знал. О создании «Особых бригад» только думать начал. Ося и Нина порой надолго пропадали, потом возвращались в Москву. У них родился сын Игорек. Нина занялась ребенком. Что произошло дальше, мне неведомо. Каровы пропали, мальчик тоже исчез».

– Я о родителях тоже ничего не знаю, – прибавил Федор, – имел документы на имя Игоря Москвина. Я был веселым, бесшабашным школьником, которого воспитывали родители отца. Учился на одни пятерки, уверенно шел на медаль, каждое лето мы с бабушкой и дедушкой уезжали в Подмосковье на нашу дачу. В деревеньке у меня были друзья: Петя Загорелов, Римма Костина, Настя Васина. К нашей компании еще пытались присоединиться Валя Кулакова и ее брат Валера. Но они нам всем не очень нравились. Валентина была завистливой, ябедой, вечно всем недовольной. Валера же обладал талантом оказаться в нужном месте в самый ненужный момент, как из-под земли вырасти. Допустим, сидим мы с Настей и Петей, проблему обсуждаем, специально в лес ушли, чтобы нас никто не подслушал. Говорим без опаски. И вдруг! Ветка хрустнула. Мы оборачиваемся… Валера стоит, улыбается: «Ничего я не слышал, секунду назад подошел». Сначала мы ему верили, а потом сообразили, что взрослые про наши проказы почему-то быстро узнают. Ну и кто нас сдает? Сомнений в том, что стукач – Валера, не возникло. Мы все собрались на нашей поляне в лесу и объявили мальчишке бойкот. Он клялся, божился: «Не я про вас рассказывал!» В конце концов зарыдал. Я, Настя, Петя и Римма ему поверили. Валя Кулакова, сестра его, нет. Она твердила: «Брат нас разжалобить решил. Ему зарыдать – как мне чихнуть. Брешет он! Актером стать хочет, прикидывается ловко. Откуда у него конфеты в карманах? Где Валерка их берет? Побежит к взрослым, наябедничает, ему за это шоколадки дают». Но мы снова начали с подростком общаться. И вот как-то раз что произошло…

Федор сделал паузу.

Глава тридцать первая

– Как-то раз, – продолжил Волков, – в конце мая, после того, как мы перебрались на дачу, у бабушки заболел зуб, и она решила поехать в Москву к доктору. Я, естественно, с ней. У стоматолога оказалось много народа, но врач пообещал помочь, велел женщине сидеть и ждать. Бабуля вручила мне ключи от городской квартиры, сказала: «Не броди по улицам, иди домой. Здесь телефон-автомат есть, позвоню, когда освобожусь». Я пришел домой, устроился в своей детской, читаю книгу. И вдруг мужской голос: «Игорь!» Меня смело с дивана. «Кто здесь?» Смотрю, мужик стоит, простой такой с виду. Говорит: «Прости, не хотел напугать. Звать меня Павел Петрович». Я в шоке: «Как вы сюда попали?» А он очень спокоен: «Дверь открыл! Не удивляйся, для меня никакой замок не преграда». Потом из сумки альбомчик вынул: «Полистай!»

Федор усмехнулся.

– Оцените приключение. Я человека не знаю, он, вероятно, вор. Но взял фотоальбом, начал разглядывать. Дядька рядом сидит, объясняет: «На снимках твои отец и мать, рядом я. У меня на руках младенец – это ты. Фамилия у тебя не Каров, как у родителей, а Москвин. Так сделали, чтобы обезопасить тебя. По этой же причине тебя воспитывают дед и бабушка. Твои папа и мама погибли». Федор сложил руки на груди.

– На меня как будто упала бомба с информацией! Было от чего прифигеть. Затем разговор завернул в другую степь. «Куда поступать хочешь?» – осведомился Павел Петрович. «Мечтаю на юридический в МГУ», – признался я. «Отличный выбор, – одобрил мой собеседник. – Вроде можешь медаль получить?» Я кивнул. «Чего тогда мрачный?» – удивился незваный гость. Ответил честно: «Знающие люди объяснили, что медаль – это прекрасно, она откроет двери всех факультетов. Кроме юридического. Туда берут или по хорошему знакомству, или за деньги. А у меня ни того, ни другого нет». Павел Петрович понизил голос: «Могу помочь в обмен на услугу». Я не поверил своим ушам: «Правда?» «Я похож на того, кто просто так болтает?» – усмехнулся мужчина.

Хозяин прервал рассказ и замолчал. Когда тишина затянулась, Иван Никифорович заметил:

– Судя по тому, что имеешь диплом упомянутого образовательного учреждения, вы достигли консенсуса, тебя не обманули.

Федор кивнул.

– Но в дипломе стоит ФИО Волкова, – сказал Димон. – И когда мы все познакомились, ты назвался Федором.

Снова кивок. Коробок продолжил:

– Ваша детская компания состояла из Петра Загорелова, Валентины Кулаковой, ее брата Валерия, Насти