На острове Колибрия - Реджинальд Кофмен

– Будь я наполовину так хорош в нем, – сказал он, – мой портной не взял бы с меня ни цента. Он воспользовался бы мной как ходячей рекламой. Вы прямо как картинка с обложки журнала.

Норвежка была польщена этими словами и больше не протестовала. Она и в самом деле обратилась в красивого молодого человека и сама поняла это, как только взглянула в зеркало. В конце концов она почти весело последовала за Билли и теперь, стоя у дверей номера, смежного с номером Билли, с покорной улыбкой выслушивала его дальнейшие наставления.

– Вы больны, – предупредил он ее. – Я так сказал внизу. Вы утомлены дорогой и не будете выходить из вашей комнаты. День или два вам придется есть у себя в номере.

Это ей не особенно понравилось. Но Билли настаивал, чтобы она потерпела два-три дня.

– А потом?

– О, потом!…

Так далеко он не загадывал. Поэтому он обрадовался приходу портье, который сообщил ему, что внизу находится лейтенант Загос и спрашивает мистера Копперсвейта.

Билли бросил на свою спутницу последний предостерегающий взгляд и поспешил вниз на террасу, куда уже вернулась та же самая толпа пить послеобеденный кофе или абсент и где оркестр снова играл «Птичку-колибри».

Загос отдал честь и знаком пригласил Билли к отдаленному столику.

– Ну что, вы видели нашего друга Корвича? – спросил Билли.

Бравый лейтенант поклонился. По-видимому, даже обсуждение подробностей дуэли между ее участником и его секундантом требовало строгого соблюдения церемоний.

– Он ждал меня.

– И вы обо всем договорились?

– Как обо всем? Простите…

– Я спрашиваю вас, все ли готово? Лейтенант взглянул на него с изумлением.

– О, нет! Далеко не все. Это были только предварительные переговоры.

Билли решил запастись терпением. Загос не спеша потягивал свой абсент, и Билли постепенно узнал, что хотя дуэли так часты в этой стране, что их можно назвать колибрийским национальным спортом, вековая старина окружила их высокой стеной этикета. Все должно совершаться по порядку и по строгим правилам.

Согласно этим правилам титулованные дуэлянты имели от трех до шести секундантов, число которых зависело от ранга участников поединка. Гвардейским офицерам, вроде капитана Корвича, полагалось двое; штатскому человеку, как Вильяму Ванастрену Копперсвейту, достаточно было одного. Этот секундант, если ему было поручено передать вызов, должен был явиться к вызываемому лицу и условиться с ним о времени и месте. Лишь после этого представитель или представители вызываемого являлись к секунданту или секундантам вызывающего и сообщали остальные подробности, зависевшие всецело от усмотрения вызываемого.

Билли свистнул.

– У нас в Америке для этого не ходят туда и сюда в гости. У нас это делается гораздо проще. Вы посылаете человеку записку о том, что вы разделаетесь с ним при ближайшей встрече. Он подготовлен, и вы готовы; и когда вы оба случайно встречаетесь, вы ухлопываете его или он вас.

– В Колибрии, – несколько надменно произнес Загос, – не относятся так легко к человеческой жизни, как у вас.

– Ого! – усмехнулся Билли. – Ну, хорошо, так вы сговорились о времени и месте?

– Время: завтра, в шесть часов утра, – торжественно сообщил лейтенант.

– Отлично. Я ожидал, что вы скажете «в первый вторник после первого понедельника в ноябре». Кто назначил время?

Но Загос не улыбался.

– Время назначил Корвич. Это – право вызываемой стороны.

– А какое место?

– Парк в Дворках.

– Где же это?

– Это любимый замок короля. Он находится в горах, в двадцати милях вглубь страны.

– Вы выбрали не особенно близкое место!

– Место выбрал Корвич. Это право вызываемой стороны.

– Человек выплескивает вам в лицо дрянное вино, и это дает ему право сказать вам, где и когда он желает убить вас. Очень мягкие правила для «вызываемой стороны»! По-видимому, мне самому следовало потянуть Корвича за его сломанный нос и заставить его вызвать меня.

Загос явно сочувствовал американцу, но был связан этикетом.

– Да, поскольку дуэль была неизбежна, это было бы гораздо лучше, – сказал он.

– Хорошо, – покорно согласился Билли. – А позволили ли вам дуэльные правила упомянуть о том, что я бывший чемпион по фехтованию?

– Да! – Загос наконец улыбнулся.

– Какое впечатление произвела эта приятная новость на его нежную душу?

– При всех своих недостатках капитан Корвич не трус, – сказал лейтенант, лицо которого снова стало серьезным.

Билли сидел лицом к входу и заметил приближение двух людей, с которыми у него было, можно сказать, уличное знакомство, так как он имел с ними дело на Рыцарской улице. Это были долговязый рыжий Петр Хрозия и толстый черный Набуков – оба весьма воинственно настроенные.

– А вот, – сказал Копперсвейт, – кажется, его представители.

Он был прав. Оба офицера подошли к их столику и, глядя только на Загоса, щелкнули каблуками и отдали честь широким взмахом руки, как это модно в большинстве европейских армий. Загос встал и ответил на приветствие. Билли тоже поднялся, но не счел нужным поклониться. Тогда его товарищ представил его эмиссарам в порядке их чина.

Теперь они отдали честь и Копперсвейту, но глаза их при этом враждебно сверкали. Билли тоже отдал честь. Он еще помнил, как это делается, хотя это движение вышло у него на американский лад.

– Благодарю вас, – сказал он в ответ на поток традиционных фраз из уст толстого Набукова.

Билли не нашел уместным добавить, что уже встречал этих джентльменов раньше.

Все сели. По-видимому, на обязанности вызывающего на дуэль лежало заботиться о напитках для секундантов вызываемого. Копперсвейт дал заказ официанту.

– Прекрасная погода, – сказал он.

Он не был уверен, что это соответствует этикету, и сказал это наугад. Хрозия согласился, что погода превосходна.

– Надеюсь, что она будет хороша и завтра, – продолжал Копперсвейт. – Кстати, Загос, завтра вечером будет опера? Мне хотелось бы послушать это сопрано…

Стойка для напитков была всего в двух шагах. Вино быстро появилось на столе, и за вином произошел церемонный обмен поклонами.

– А теперь, – сказал Загос, – я полагаю, мы приступим к делу.

Последовал короткий разговор, очевидно, соответствовавший давно установленному ритуалу. Секунданты устно обменялись полномочиями, и руководитель Копперсвейта деликатно намекнул ему, что остальная беседа должна происходить в отсутствие участника дуэли.

– Отойдите на несколько шагов в сторону, – предложил Билли. – Или вы хотите, чтобы я ушел?

Нет, уйти должны были они. Они попрощались и отошли в сторону. Американец наблюдал за ними с напускным равнодушием. Он видел, что последовало какое-то сообщение, явно неприятное для его секунданта.