Румиланта - Валерий Афанасьев

– Система курьеров? – я сделал вид, что удивлен. – О чем Вы? Обычная купеческая почта, такая есть у многих. Да и послание с ней может отправить любой желающий. Вам тоже не воспрещается.

Барон с сомнением покачал головой.

– Некоторые новости доходят гораздо быстрее, чем идет любой торговый караван.

– Байки. Или чья-то личная инициатива.

Не для того я строил систему курьерской почты, чтобы сдавать ее в аренду подозрительным личностям.

– Что ж, нет так нет, – согласился Липец. – Наш договор остается в силе. Рад был побеседовать.

Мы попрощались, и я вернулся к своему отряду.

– Уезжаем.

Мы развернули коней.

– Так Липец не при чем? – спросил Сонъер.

– Не знаю, – признался я. – Его слова показались мне убедительными, но полностью исключать его причастность я не стал бы.

– Позволите спросить, мастер?

– Спрашивай, – разрешил я. Сонъер не просто служит у меня, он почти друг.

– О чем Вы договорились с бароном?

– Это не секрет. Он обязался узнать, кто нанял Допра.

– Так Липец теперь на нашей стороне?

– Вот уж никоим образом. Такие как Липец всегда на одной стороне – на своей собственной. Возможно, ему удастся что-нибудь разузнать. В таком случае он получит свои деньги, но это не означает, что в дальнейшем он не будет работать против нас. Более того, он и сейчас может сработать против нас. Именно поэтому мы направимся в Рейт как можно быстрее. Очень быстро узнаем, там ли Допр и так же быстро исчезаем из города. Я буду чувствовать себя спокойнее, если Липец не будет осведомлен о нашем местонахождении. От этого любителя половить рыбку в мутной воде всего можно ждать.

– Думаете, он работает на противника?

– Он работает на себя. Липец игрок. Игрок азартный и непредсказуемый.

– Но Вы же его переиграете, мастер?

– Я предпочитаю не играть в его игры. Игра ради игры меня никогда не привлекала.

– Тогда зачем?

Сонъер не продолжил, но вопрос его был ясен и без того.

– Зачем я поручил ему дело?

– Да.

– Я уже пришел в его дом. Зачем и почему – ты знаешь. Если бы не этот визит, я предпочел бы не привлекать его к этому делу. Так или иначе – он уже в игре. Будем надеяться, что приз покажется ему достойным, и он не станет играть против нас прямо сейчас. Но вместе с тем поспешим.

Неспешным шагом мы направились к городу, но лишь только поместье Липеца скрылось из вида, я подозвал Дванта.

– Вы знаете дорогу на Рейт?

– Конечно, виконт.

– Мы направляемся туда.

– Завтра утром? – поинтересовался наемник. До заката оставалось не более пару часов.

– Немедленно и как можно более быстрым аллюром.

Двант удивленно покачал головой, но возражать не стал.

– Как скажете, виконт.

Мы пришпорили коней и направились галопом следом за Двантом, который хорошо знал дорогу.

8.

Мы достигли придорожного постоялого двора уже в сумерках. Взмыленных коней приняли заспанные конюхи. Не смея возражать в полный голос, они недовольно ворчали. Пришлось заплатить им несколько медяков сверх положенной суммы за позднее беспокойство. Пустяк, но если учесть, что у меня почти не осталось денег… Оставшееся серебро пошло на оплату постоя, ужина и завтрака. В результате я остался с пустыми карманами.

– Завтра в путь с рассветом.

– Зачем такая спешка? – удивился Двант. – Сегодня скакали как ошпаренные. Завтра намечается то же самое.

– Есть причины. Поверьте, уважаемый, они довольно веские.

Пересказывать наемникам свой разговор с Сонъером я не собирался.

Быстро съев поздний ужин, мы разошлись по комнатам с тем, чтобы встретиться в обеденном зале не заре.

Рассвет едва занимался, посетителей в общем зале почти не было, но повар уже гремел на кухне посудой. Вот кому приходится вставать на самом деле рано. Когда первые посетители спустятся в зал, завтрак уже должен быть готов. Может, повар вообще не ложится спать? Определенно есть в нем что-то героическое. Его работа не видна на первый взгляд, мы привыкли оценивать лишь ее результат, не всегда вспоминая того, кто его приготовил. Результат, кстати, был весьма неплох.

Отдав должное завтраку, с первыми лучами солнца мы пустились в путь.

Выпавший за ночь небольшой снежок хрустел под копытами коней. Какие здесь все же замечательные зимы. Мороз невелик, десять сантиметров снега – норма. Если случится выпасть пятнадцати сантиметрам, зима считается многоснежной. Да и по протяженности зиму не сравнить с нашей российской. Я уже стал забывать какая она – настоящая зима, и о том, что я родом не отсюда, вспоминаю нечасто. Семья, многочисленные друзья – все это привязывает. Где наш дом? Наверное, там, где нас ждут. Около семи лет я в этом мире. Так случилось, что количество тех, кто меня ждет здесь, стало значительно больше, чем было на родине. Не сразу. Были и годы скитаний, в поисках своего места, и отчаяние, когда опускались руки, и почти смертельная тоска, когда хотелось разом покончить со всем. Был тяжелый труд по добыче хлеба насущного. Я многое знал, но знания эти были никому не нужны. Я менял города, пробовал себя в разных видах деятельности. И так долгие три года.

Все начало меняться, когда я встретил гномов. Они считают, что я спас их долину от набега. Это действительно так, но стоит еще посмотреть, кто кого спас. Я считаю, что обязан гномам не меньшим. Получить достойную цель и вернуть почти утраченный смысл дальнейшей жизни – это ли не достойная плата. Для меня это куда более ценно, чем все финансовые выгоды от дел, затеянных совместно с этим народом. О многочисленных друзьях среди гномов вообще говорить не стоит. Слово мастера и верность в дружбе для любого гнома понятие нерушимое. Это ли ни достойная награда.

А затем, как это часто бывает, жизнь, сделавшая поворот, принесла мне новые подарки. Встреча с Найей. С моей амазонкой. Любовь – не побоюсь этого слова, порою дискредитируемого стоящей за словами пустотой. Есть слова, которые нельзя употреблять попусту. Слишком они весомы, слишком значимы. Но когда сердце начинает учащенно биться в груди, стоит лишь представить милый образ, иного слова я не нахожу. Есть и другие привязанности. Например – Лесли. Парнишка попросился ко мне на службу в пятнадцать лет. Он потерял отца при обороне долины гномов. Тогда люди из ближайших деревень вынуждены были стать плечом к плечу с гномами, чтобы совместными силами отбить набег кочевников. Некоторые из них пали в битве. Гномы помнят об этом, людей из ближайших деревень в долине встречают довольно дружелюбно, если тем выдастся случай заглянуть по делам.

Вообще-то к гномам надо привыкнуть. Тем, кто их не знает, сложно понять их характер, поэтому отношения с людьми у них часто бывают непростыми. Гномы любят похвалиться, но в этом нет тщеславия. Порой они бывают задиристы, но при этом совершенно беззлобны. К сожалению, все это видно не сразу. Стоит узнать их как следует, и мнение меняется в лучшую сторону. Хорошо хоть с соседями они начали общаться, это обещает некоторые перспективы. Да и активная торговля, которую они с моей помощью ведут последние годы, способствует взаимному общению гномов и людей.

Да, о Лесли. Считается, что он у меня на службе. Так же, как Сонъер и Манга. Но, право, я слишком привязался к этому парнишке. Почти как к сыну. Чувствует ли он это? Не знаю. Парнишка вырос. С момента битвы в долине гномов минуло четыре года. Иногда я ловлю его на том, что он откровенно копирует мои привычки.

Кроме самых близких друзей немало вокруг и тех, кого я с чистой совестью назову приятелями. Тот же барон Людвиг из вольного города Гремена, или оба его сына, или купец Лотус из Родерика. Накоротке мы не сошлись, встретиться и поговорить с ними я всегда рад.

Вот так и получается, что вокруг меня очень много людей, которым я дорог и которые дороги мне. Сказал бы мне кто-нибудь четыре года назад, что все обернется так, никогда бы не поверил. Жизнь любит удивлять. То ли в награду за то, что не отчаялся, не зачерствел сердцем, не стал равнодушным. То ли у нее другие резоны. Так что, несмотря на постоянные трудности мне ли сетовать на судьбу.

– Мастер, а как мы будем искать Допра? – поинтересовался Сонъер.

– У меня есть с собой штук пять его портретов. Раздадим людям и отправим их по тавернам. Если Допр в городе, кто-то его должен был заметить. Личность колоритная.

Двухдневный путь мы проделали за день с небольшим и уже к вечеру достигли городка Рейт. День скачки всех утомил. Недовольные наемники ворчали. Но на отдых располагаться было рано.

– Сонъер, у тебя деньги есть? – обратился я к охотнику.

– Четыре золотых и несколько серебрушек, отозвался тот.

Немного, но у меня не было и того. Все свои деньги я отдал Липецу. Можно было оставить несколько золотых, но доставать и отсчитывать деньги из кошеля… Как-то это несолидно. Что называется, произвел впечатление – бросил без счета кошелек на стол. Оставшиеся в карманах несколько серебрушек оставил на постоялом дворе. Как теперь без денег добраться до Родерика, ума не приложу. Можно было разжиться деньгами на одной из наших почтовых станций, но мы уклонились от маршрута, на котором они стоят.