Тени старинных замков - Николай Непомнящий

Не говоря о многочисленных фактах тождественности умерших лиц (даже друзей г-на Триэ, когда он был в прежнем своем воплощении Агриэлля Бурневилля лейтенантом французской артиллерии во время великой революции), доктор получил подтверждение действительности существования своего двойника. Во время посещения г-ном Триэ г-на Бурсуэлля ясновидящий вдруг сказал: „Я вижу вас вдвойне, г-н Триэ“. „Вероятно, приятное зрелище, — ответил улыбаясь г. Триэ, — кстати, не можете ли вы в этот момент снять меня и моего двойника?“

„Попробую. Заранее не ручаюсь за успех, так как это зависит не от меня. Примите желаемую вами позу“.

Г. Триэ сел на стул, положил левую руку на его спинку, а правой поднес ко рту букет фиалок. В это время ему вздумалось повернуть голову — глава смотрели очень пристально — и подпереть голову правой рукой.

„Вот это очень удачно! — воскликнул старый фотограф (ему 77 лет), — теперь будьте внимательны — и задержал аппарат минут на двадцать.

Г. Триэ наблюдал за всеми движениями фотографа (прекрасно знает все приемы в качестве любителя, сделавшего в 1892 году более 4 тысяч снимков). Результат получился блестящий: так трудно отличить г. Триэ от его двойника, что большинство смотрящих ошибаются, к тому же на снимке вышел портрет духа — молодой английской девушки. Г. Триэ оканчивает свой ясный и точный доклад следующими словами:

„Нет ничего легче — воспроизвести подобный отпечаток, если снимать в два приема на одну и ту же пластинку, сначала с головой, повернутой влево, и потом в измененном положении, но для этого необходимо было бы мое соучастие. Остается предположить, что я захотел обмануть моих уважаемых современников, вероятно в целях произведения сенсации около меня и моего дела, но тогда нужно допустить непременную стычку с фотографом. Может быть, возникнет сомнение, не остался ли у г. Бурсуэлля после сеанса 13 ноября 1906 года мой непроявленный портрет, которым он и воспользовался, но могу поручиться, что все пластинки тогда же были проявлены и что мы проверили их число, надо еще сказать, что я никогда не снимался в той позе, какую принял в этом случае. Если находят лучшим назвать этот снимок фотографией мысли, то я лично ничего не имею против“ (Зигур Триэ)“.»

Редкость появления призрака. Обыденность раздвоения или выделения призрака — непреложная истина. Я думаю, а теософы даже утверждают, что мы ночью, во время сна, постоянно раздваиваемся и, что часто под влиянием какой-нибудь мысли наш призрак удаляется, входит в сношение с другими призраками и потом передает нам впечатления, которых иным путем мы не могли бы получить. Почему же мы редко видим свой призрак, если мы ежедневно легко раздваиваемся? Ответ на этот вопрос не так прост, разделим его на три части:

1. Призрак, блуждающий без причины, невидим. 2. Он видим только сенситивами. и 3. Его видят все.

В первом случае мало уплотненный призрак не производит нужное число колебаний для воздействия на наше зрение. Во втором благодаря известному сосредоточению он становится яснее и плотнее, но не настолько, чтобы быть видимым всеми, хотя его колебания несколько сильнее. Наконец, в третьем случае он извлекает материю из окружающей его среды для получения оболочки. Его колебания так энергичны, что приводят в действие для его восприятия все наши чувства.

А. Д’Ассье в вышеупомянутом труде дает толковое объяснение третьему случаю: обыкновенно пассивный призрак в высшей степени оживляется только «под влиянием жизненного флюида. Последний, питаемый нервной системой, выходит в большем количестве вследствие сильного духовного напряжения, нравственного волнения, известных болезней или других физиологических причин благодаря его оживотворящему влиянию. Внутреннее существо просыпается и, оставаясь как бы под спудом, настолько ясно показывает свое присутствие, что в человеке можно предположить совершенно постороннюю личность, находящуюся с ним самим в полнейшем антагонизме. Если получаемая ею от чудодейственного флюида энергия достаточно сильна, чтобы мочь порвать связывающие ее путы и временно обеспечить ей независимое существование, то она принимает видимую форму и отделяется от тела.

Это и есть раздвоение. А так как оно наблюдается только у некоторых особо чувствительных лиц, то и происходит чрезвычайно редко».

VII. У сомнамбул. Раздвоение, несомненно, случается с сомнамбулами, по крайней мере с теми из них, которые отличаются ясновидением. Когда их спрашивают о чем-либо происходящем на большом расстоянии, они утверждают всегда, что идут туда, описывают то, что видят, и, когда такое описание бывает возможным проверить, оно всегда более или менее точно. Все магнетизеры и даже любители, развившие сомнамбулизм у некоторых лиц, сами наблюдали феномен видения на расстоянии. Они заметили даже, что, посылая сомнамбул в теплый край, а оттуда без замедления в холодный, он немедленно испытывает последствия такой быстрой перемены температуры, начинает дрожать от озноба, чихать и проявлять все признаки форменной простуды, которой сомнамбул заболевает на самом деле, если магнетизер своевременно не освободит от нее. Я лично наблюдал этот странный отраженный феномен, продолжавшийся иногда по несколько дней кряду. В различных сочинениях о сомнамбулизме и сомнамбулах описываются многочисленные случаи, объяснимые исключительно только раздваиванием. Для доказательства существования такого рода явлений я приведу лишь один рассказ, написанный в состоянии сомнамбулизма г-жой Евгенией Гарсиа, озаглавленный «Ясновидение» и напечатанный в «Магнетической цепи» 15 апреля 1890 года.

«Все наше существо начинает излучать сначала сероватый пар, постепенно превращающийся в белый, затем пар этот, сгущаясь и в то же время делаясь яснее и прозрачнее, образует светящееся неосязаемое тело, точное подобие спящего субъекта, который видит подле себя образование этого светлого образа. Одним словом, с помощью магнетического флюида эфирные частицы отделяются от материи и происходит раздваивание. Это временно освободившееся от тела и плоти светящееся существо дает ясновидящей возможность созерцать невидимое обыкновенному зрению и называется духом, разумом, шестым чувством или душой. Да, это — душа, обычно скрытая, освободившаяся от своей грубой коры, вновь вступающая в состояние сна, в обладание первоначальными свойствами, то есть превращающаяся в чистый дух, в нечто неведомое, неосязаемое, всюду проникающее и, подобно не знающей расстояния мысли, проходящее пространство от Парижа до Пекина в одну тысячную секунды. Как только сформировалось светящееся тело, нашему душевному взору представляется следующая картина: посреди комнаты находится бедная и жалкая оболочка, стесняющая наша внутреннее „я“, как малопривлекательная куколка стесняет блестящую бабочку. Около нее стоит магнетизер, но странное дело: он говорит, а его не слышно. Зато в его мозгу — месторождение сознания — видно, как образуются, растут и развиваются мысли по форме излучений или светящихся колебаний, получающихся только благодаря флюидическому телу в неотдаленном состоянии.

Трудно объяснить, что чувствуем мы со своим духовным телом, когда получаем от материального эти светящиеся излучения, посылаемые тоже духом через посредство невесомого флюидического тока, соединяющего землю с эфирным пространством, передающего колебания земли ее атмосферной оболочке и обратно, звук наших слов слуху, в свою очередь переносящему их мозгу, где они воспринимаются и понимаются светлым телом, или душой, в тысячу, в десять тысяч, в сто тысяч раз — большей легкостью, нежели материальным телом, так как ему надо пройти все указанные мной стадии, а бесплотное существо видит создающиеся мысли благодаря своей особой, чувствительно тонкой природе и поэтому скорее схватывает малейшее внешнее ощущение. Удивительная для многих передача мысли происходит следующим путем. Сам по себе этот факт нисколько не чудеснее других, так как подобные вещи происходят постоянно и рассматриваются как более или менее ясный и точный результат известной легкости, с какой образуются мысли в мозгу магнетизера. Если его мысли определенны, хорошо сформулированы, их легко схватить. В случае же их нерешительности, неустойчивости его очень трудно понять, так как колебания будут неправильны и произойдет путаница. Что касается других нас окружающих лиц, разговаривающих с нами, то мы понимаем их не с такой легкостью, как магнетизер. И в этом различии большое преимущество: никогда не надо посредством внушения заставлять ясновидящих, занимающихся лечением, быстро понимать всех, потому что вместо внимательного рассмотрения внутренностей организма они будут читать только мысли лиц, спрашивающих их совета относительно воображаемых болезней (а таких много), и какой же результат получился бы, если бы таких больных стали серьезно лечить?