Лучшее средство от любви - Галина Валентиновна Чередий

перед глазами приспичило забить на медленные ласки и накрыть ртом ее лоно сразу. Чтобы кончила одновременно с пробуждением, и, пока еще вся горячая и не соображающая ничего, опрокинуть на живот и взять уже наконец свое.

А что потом? Психанет и пошлет меня? Посчитает козлом, воспользовавшимся ею? Ну вообще-то это она сама все и затеяла. Козлом она меня и так уже считает, так что я теряю, кроме удовольствия? Правильно, ничего. Существует только здесь и сейчас.

Вытянувшись на животе, вклинил плечи между ее ног и, отпуская себя, уткнулся лицом в ее бедро. М-м-м, все так, как я и думал — кожа здесь у нее просто потрясающая. Настолько нежная и гладкая, что всего аж потряхивать начинает от желания исцеловать всю.

И не вижу больше причин себе в чем-то отказывать. Вдоволь отвел душу, потираясь, облизывая, просто прижимаясь открытым ртом, щеками то к одному бедру, то к другому, касаясь пока лона Полины только дыханием. Продолжал эти нежные пытки для нее и жесткие для меня до тех пор, пока терзаемая мною кожа не порозовела, а аромат возбуждения Белоснежки не стал насыщенным, бьющим в и так гудящую пустотой от вожделения голову. Глаз я нарочно не поднимал, ориентируясь только на дрожь, дыхание и все более заметный влажный блеск между аккуратными обнаженными складочками ее плоти. Здесь она будто слеплена для поцелуев. Губки чуть пухленькие, как если бы немного надулись обиженно из-за слишком долгого ожидания. Остановившись, полюбовался видом, растягивая кайф предвкушения еще незнакомого вкуса. Обнюхал ее, как натуральный зверюга, смакуя все оттенки: намек на сочные экзотические фрукты, тончайший мускус и спелая, вызревшая для секса женщина. Есть ли в мире более приятный для мужика запах? Очень сомневаюсь. Для меня уж точно.

Полина протяжно застонала и вдруг скользнула тонкими пальцами себе между ног, накрывая клитор. Взбрыкнула, толкнувшись навстречу собственной ласке, а я чуть не кончил моментально и совершенно спонтанно от такого зрелища. В паху так все скрутило, перед глазами цветные пятна замельтешили. Зыркнув ей в лицо, убедился, что она не проснулась, по крайней мере не полностью, так что у меня есть шанс стать самой яркой ее эротической фантазией в полусне, что воплотится потом в не менее яркую реальность. Позволив ей совсем чуть поласкать себя самой, чтобы уловить тот идеальный ритм и нажим, я отвел ее кисть, тут же заменив своим ртом. Зараза, вкус у нее реально убийственный, у меня аж горло сжалось. Пробуждает в разуме что-то жадно-животное, не имеющее ни малейшего отношения к ограничениям и сдержанности. Таким бы упиться до отключки, а не пригублять по капле.

— Ох, боже! — хрипло прошептала Белоснежка. — Я просто гибну! Пропадаю! Тело предает меня, пощадите!

Чего? Это с кем это она там во сне-то кувыркается? Тело тебя предает? Это ты еще не постигла всю степень и интенсивность возможного предательства, рыбка моя.

Мягкие поглаживания языком прямо по налитому от потребности бугорку плоти. Мягкие, но обволакивающе настойчивые, никаких проникновений внутрь пока. Только легкое скольжение кончиком пальца по обильной влаге между приоткрытыми зазывно складочками.

— М-м-м, что же это за сладкое мучение! — забормотала Полина, замотала по подушке головой и уперлась пятками в постель, приглашающе открываясь мне шире, вскидываясь навстречу. Да, я знаю, вижу, что ты уже хочешь больше, сильнее.

Один раз взглянул на нее такую и снова стиснул член в кулаке со всей дури, задышав загнанной лошадью от усилия сдержать оргазм. Как же ты меня извела, истомила, оказывается, за это время, динамщица моя, что я готов спустить, только тыкаясь в матрас, чисто вприкуску.

— Пожалуйста-пожалуйста! — тихонько заскулила Полина из-за моего промедления, снова пытаясь довести себя до пика сама.

Но я такая безжалостная скотина.

Это мое долгожданное пиршество, и делиться я им не намерен, даже с каким-нибудь там воображаемым придурком из сна.

— Проснись, Белоснежка! — негромко позвал я, опять отодвигая ее руку и осторожно проскальзывая в нее пальцем, защелкал по клитору языком.

Краткие скупые касания, призванные дразнить, подводить к краю, но не дать удовлетворение. Полина застонала, заметавшись еще больше. Внутри такая роскошно мягкая, мокрая, горячая, как кипяток. Внутренние мышцы умоляюще сжимаются вокруг моего пальца, и каждое это сжатие шибает мне разрядом в голову и член.

— Не-могу-не-могу-у-у! — захныкала она, приоткрывая затуманенные глаза, но явно не понимая, где она и с кем.

Так не пойдет.

— Проснись, Полина. Проснись и посмотри на меня, — начав медленно толкаться внутрь, поцеловал в самый чувствительный центр взасос. Втянул в рот податливую плоть, с нажимом потирая между губ языком.

— О-о-ох! — Спина Полины выгнулась, но как только я уловил мощные сокращения в ее лоне, тут же коварно лишил всякой стимуляции.

Мать твою, она так там сжимается! Мой член скончается от счастья, ощутив такой тесный и жаркий прием, мгновенно.

— Посмотри на меня, Белоснежка! — прохрипел я. — Ну же, давай, открой глазки и посмотри, кто тебя заставит кончить.

Полина распахнула-таки свои голубые глазищи, уставившись на меня со смесью шока и крайнего чувственного опьянения. Щеки горят, на лбу и шее блеск испарины, губы приоткрыты, грудь ходуном ходит от частого дыхания, соски торчат.

— Марк? — всхлипнула сквозь рваные вдохи. — Это все время был ты.

Не пойму — вопрос или утверждение, да и плевать уже. Летящим с обрыва не до разговоров.

— Я. И кончишь ты сейчас для меня.

На этот раз действительно впился в ее естество ртом, именно так, как хотел с самого начала — выцеловывая, облизывая с нажимом, со всей возможной интенсивностью и бесстыдством, одновременно толкаясь внутрь сразу двумя пальцами.

Полина закричала, запричитала, выгибаясь, содрогаясь вся. Мне в башку и поясницу словно молнией шарахнуло откатом от ее наслаждения, рука на члене заработала сама собой, не было сил стерпеть больше. В глазах потемнело, самого затрясло и прорвало. Кончал, шипя и рыча, как полоумный.

— С добрым утром, Белоснежка, — чуть отдышавшись, нарочито пошло облизал мокрые губы и посмотрел на нее. Глаза широко распахнуты, на лице выражение полной растерянности и потрясения.

Что, я перевернул слегка твой мир, рыбка моя?

Шевельнувшись, ощутил хорошую такую лужицу спермы под своим животом.

Ладно, ты мой тоже хорошенько тряхнула, чего уж там.

Глава 15

Мне снился самый эротичный в моей жизни сон.

Они не редкость для меня. Удел любой одинокой женщины, без сколько-нибудь стабильной сексуальной жизни, плюс моя не в меру живая фантазия, что поделать. Но ничего подобному этому, конечно, даже рядом по ощущениям не стояло. И при пробуждении стало понятно почему.

Вот